Для писем и газет
Шрифт:
И город в который раз решил помочь селу!
Первыми приехали шефы того колхоза, при котором был закреплен Дедка. Какой-то институт. Шефы приехали на двух автобусах, увидели репку, заохали! Женщины ходили вокруг репки, как на Танины именины, всплескивали руками, горготали, вспоминали случаи. Когда припекло, они разделись до вяловатого тела, приклеили на нос подорожник и стали против солнца, раскинув руки с провисающими подмышками. Затем покушали, кто что привез, попели, сели в автобус и газанули.
По дороге догнали своих, которые возвращались с кошелкой колхозных яиц.
Вторым
Ресторантрест выгрузился, невнимательно осмотрел репку, потом местность, потом приготовили, сервировали, пригласили Дедку и… загудели. Потом разбрелись по кустам парами, а оставшийся без пары Ваня Коган приставал к Дедке: за что тот убил Чапаева?
– Что он тебе сделал?
Как Дедка ему ни доказывал, что в глаза не видел Чапаева, только в одноименном кинофильме, а имеет на совести лишь двух комсомолок 30-х, которым обещал жениться, да так и не успел, война помешала.
Под вечер собрались, попрощались и газанули.
По дороге подобрали своих, которые возвращались с убитой дичью в виде большой вязанки колхозных утей.
Третьей была агитбригада из области. Двадцать мускулистых ребят и отважных девчат пели частушки, показывали остроумные сценки в парикмахерской, убеждали Бабку, что Бога нет. По личной просьбе Дедки девчата исполнили ритмическую гимнастику, потом покушали, выпили, собрались, попрощались и уехали в Белоруссию.
По дороге подобрали своих, которые возвращались с колхозными телками, Любой и Светой. Попрощавшись и пообещав писать каждый день, они вскочили в машину и рванули вдаль с песней «Есть и ситцы и парча!».
Жить стало гораздо веселей и даже как-то разухабистей.
Но дело, меж тем, стояло. И репка, между прочим, как бы поняв свою значимость, с каждым днем перла из земли могущественные женские бока и была похожа на застоявшуюся невесту в ожидании суженого.
Дедка бегал, звонил, кричал в трубку:
– А? Говорите громче!…Так когда ждать-то?!.. А холода ударят!.. А? С кем я разговариваю?.. Нет, вы скажите свою фамилию, я запишу!
И так далее.
В пятницу днем на горизонте показалась туча и грохот. Туча быстро приближалась, грохот, соответственно, нарастал. И вот на место трудового подвига как бы с неба пал яростный стройотряд. Действовали быстро, четко, по-военному. В три дня заасфальтировали озимые, поставили столбы, свалили колхозный лесок. Лично для Дедки, Бабки, Жучки, Кошки и Мышки построили прекрасный культурно-торговый центр с баней, химчисткой, приемом посуды и коровником на 600 койко-мест. Улетели так же быстро, выбив у председателя три с половиной миллиона денег, по дороге на лету подхватив своих, которые, возвращаясь, тащили под брезентом что-то тяжелое.
Утром по деревне бродили ничего не понимающие жители, тихие и пришибленные, словно погорельцы. Дедка ошеломленно держался за высокую мраморную стелу возле забетонированной репки, к которой шли крутые ступени и Аллея трудовой славы…
Ближе к зиме через это все проезжала машина геологоразведки. Дедка их тормознул, поговорил, потом поспорил, потом поругался. Потом сбегал по соседям, принес шесть литров самогона (свекольного) и овцу на веревке.
Геологи открыли бутыль, понюхали, вытерли слезы и сказали:
– Показывай, отец.
Дальше подогнали машину, пробурили, измерили, еще малость добурили, посчитали на бумажке, заложили аммонал и гахнули!.. И здорово гахнули!.. Но не рассчитали. Взрывом снесло новый коровник, Аллею, культурный центр и полдеревни. Репка выскочила из земли как пробка и сбила натовский спутник. Дедку потом таскали в одну организацию, поскольку в райцентре от взрыва рухнула статуя вождя и воткнулась протянутой рукой в почву…
А в это время в городе Лиля Михайлова вернулась домой, красная от мороза и волнения. Она раскрыла свой портфель, достала оттуда листики машинописи и сказала:
– Вот!
Оказалось, один зарубежный ученый долгое время от нечего делать пил свою родную мочу и заинтересовался… Дальше шли выкладки, диаграммы, что лечит и когда пить.
Все переглянулись и принялись за дело.
Оптимистическая трагедия
Как это обычно бывает: идешь себе, развлекаешься видом летнего дня, строишь кой-какие планы, когда внезапно из соседнего двора ударяют звуки похоронного марша…
Всегда неожиданно, всегда врасплох!
Эти сумрачные волнистые звуки чернилами разливаются в чистом летнем воздухе, отзываются сжатием в груди. Хочется плакать и простить всем. Еще больше хочется бежать, бежать, бежать…
Но я не бегу, я стою и внемлю печальной музыке. Меня пригвоздил на месте этот горестный напев и призыв смерти в исполнении оркестра средней квалификации. Разом обмякли и спутались мысли. Я больше не гордый прыгун и физкультурник, плечи покорно провисли, а пяткам сделалось горячо. Чужая скорбь терзает мое сердце, а фальшивые звуки – уши…
Но, наконец, музыка смолкает.
Природа возвращается к жизни: слышен писк детей, чирикают голуби, в голове как бы что-то оттаяло. Я вдыхаю полной грудью, чтобы идти дальше, и выдыхаю вместе со звуками похоронного марша. Он снова ударил оттуда же, большой и тягучий. Окружающая среда немедленно становится черно-белой, потом бело-черной. Эти печальные звуки напоминают, что прожита половина жизни, лучшая. Я переключаю мысли на горе незнакомых хоронящих, потом на горе окружающих, потом – на печали всего мира. Этот похоронный марш размеренным шагом уносит меня к безднам воплей и страданий.
И там обрывается…
К этой жизни я возвращаюсь медленно. Медленно вникаю в соседние окна и занавески. Со все возрастающей любовью и радостью я вижу бачок с пищевыми отходами, почтальона в синей куртке, оживающую чистоту середины летнего дня. Страдания отступают, хочется мирно жить и трудиться, хочется жить достойно и пошить новые брюки, хочется брать на руки младенцев и делать им «козу».
Я поворачиваюсь, чтобы бодро начать все это, но тут в спину мне ударяет особо печальный аккорд. Это даже не нота, а крик горестных лебедей, натягивающий трагическое одеяло смерти на все живущее. В мгновение ока я уношусь туда, на берег этого обрыва, день снова меркнет. Вселенная разорвалась, как сковородка со щами. Все! Какое начало?! Какие женские объятия и доски с объявлениями!