Для тебя моя кровь
Шрифт:
Я ревела, щедро орошая слезами, его рубашку. А он, терпеливо ждал, когда приступ моего отчаяния пройдёт. Я оплакивала свой привычный мир, из которого меня вырвали, оплакивала Валерку и свои натужные попытки обрести с ним счастье, свою свободу и такую неяркую, лишённую событий жизнь. Я ничего не успела, ничего не сделала, ничего не испытала. Могла ли я знать, что линия моей судьбы так резко прервётся. Ох, если бы я знала, то не сидела под крылом бабушки, а, вместо этого, разбив тёплый и комфортный колпак бабулиной гиперопеки, наслаждалась жизнью. Мне казалось, что всё
Но слёзы не могут литься вечно, поток иссяк, и на смену отчаянию пришло опустошение. До меня начали долетать посторонние звуки, шёрох листьев, пронзительные крики стрижей, шуршание занавески, колыхаемой ветром, о подоконник. Я застыла в руках этого существа, в его тепле и надёжности, слушая его дыхание и понимая, с ужасающей ясностью понимая, что у меня не осталось ничего, ни родных, ни работы, ни себя самой, только он.
Его ладони теперь гладили меня по спине, шеи, волосам.
– Не всё так плохо, - говорил Вилмар. Накручивая мой локон на палец. –Поверь мне, Инга, лучше я, чем кто- то другой. Сейчас прибудет курьер, привезёт вещи, которые я заказал для тебя, кое что из одежды и предметов личной гигиены. Если чего – то не хватит или что- то не понравится, закажешь по Интернету сама. Знаешь, мне три-сто лет, а я по- прежнему , не могу с точностью ответить на вопрос; что нужно девочкам ?
– У вас есть Интернет? – спросила я, не сколько по тому, что меня это удивило, мне вообще было наплевать, что там у них есть, а чего нет, а сколько для того, чтобы проверить, не сорвала ли я голос окончательно своими нечеловеческими воплями.
Но вампира это воодушевило. Ещё бы, уж слишком неудобный ему источник достался. То болеет, то от еды, такой питательной, по причине дурацкой гордости и патриотизма отказывается, то ревёт белугой. Негативные эмоции повышают уровень адреналина в крови, а мы их не любим, нам вкусненького подавай.
– Конечно есть, - рассмеялся он.- Зачем истощать свой магический ресурс, когда можно воспользоваться изобретением человечества? А ещё у меня есть сад, маленький, но очень красивый , где ты можешь гулять и бассейн, где можешь плавать. Но существует один запрет: никогда, не при каких обстоятельствах не выходить за ворота. Я обязательно покажу тебе город, мы будем ходить на море, посещать вечерние представления, тебе понравится. Но одна ты никуда не выходи шь . От этого зависит твоя жизнь. Ты поняла меня, Инга?
Теперь он держал моё лицо в своих ладонях. Его глаза были так серьёзны и в них было столько тревоги, что мне ничего не оставалось, как ответить:
– Да Вилмар, я поняла.
Но, чтобы оставить последнее слово за собой, и хоть немного ужалить самолюбие этого зарвавшегося мужика, добавила:
– Но и у меня к тебе будет небольшая просьба. Пожалуйста, больше не прикасайся ко мне. Поверь, это очень неприятно, когда в твоё личное пространство вторгается тот, кто тебе противен.
В зелёных омутах мелькнули удивление и что – то похожее на понимание.
– Как скажешь
В голосе, или это я приняла желаемое за действительное, проскользнула растерянность. Он встал со своего места и отошёл к окну. Не демонстрируя обиду, а просто для того, чтобы не раздражать меня. Своими плавными кошачьими движениями, безмятежным выражением лица, увеличившейся дистанцией, он, словно хотел сказать: « Я не навязываюсь, видишь, как далеко я нахожусь от тебя. Тебе не стоит бояться, я больше не приближусь».
Воцарилось тягостное, неприятное молчание. Я вгрызалась в рыхлый кусок дыни и ругала себя. И кому я решила что- то доказать? Кому сделала хуже? Хотела поставить вампира на место? Хотела уколоть его? Дура! Вилмару глубоко плевать, как я к нему отношусь, что я о нём думаю и кем считаю. Если он захочет моей крови, то он её возьмёт и разрешения спрашивать не станет. Это мне тяжело, это мне страшно, это мне необходимо чьё-то участие, чья-то поддержка. И Вилмар решил меня утешить, хотя мог бы не заморачиваться подобной ерундой.
Небо уже потемнело, приобретя насыщенный синий цвет. Жёлтый осколок луны заглядывал в окно, сквозь ткань тюлевой занавески.
Я сидела на подоконнике, стараясь отключиться от всего, от окружающего меня страшного настоящего под нарядной личиной, от дум о будущем, но особенно от картин прошлого. Только память не милосердно подсовывала то унылый вид моего двора , старые грязно- серые пятиэтажки, тусклый фонарь, скрипящий на ветру, ряд ржавых мусорных баков, то бабушку, склонившую над шитьём седую голову. Блеск иглы в тонких, скрюченных старостью пальцах, линялый халат на хрупкой, сгорбленной фигуре. Бубнит телевизор, тикают часы в прихожей, такие же долгожители, как и моя бабушка. Как же меня раздражали эти часы. Громоздкие , из тёмного дерева, занимающие собой половину стены. А когда они начинали бить, мне хотелось сорвать этот раритет и выбросить в один из тех ржавых баков, так живописно расположившихся во дворе.
И вот теперь мне от чего- то стало жаль этих часов. Захотелось вновь услышать их бой, пройтись ладонью по гладкому полированному дереву. Моя маленькая ко мната, свет настольной лампы, исписанные листы бумаги. План работы, конспекты уроков, тетради для контрольных работ. Скрипят половицы под шагами б абушки, гудит холодильник на кухне. Ещё вчера всё это было. Хотя нет, не вчера, а три дня назад. Три дня, выпавших из моей жизни, три дня, перечеркнувшие всю мою жизнь.
Вилмар подошёл тихо. Ну конечно, он же клятый вампир, они только так и ходят, тихо, осторожно, словно кошки.
– И не надоело тебе здесь сидеть? - а на губах усмешка, словно взрослый дядечка застукал малыша на краже конфет. – Вышла бы в сад или книжку бы какую почитала. У меня неплохая библиотека.
– Настроения нет, - даже головы в его сторону поворачивать не хотелось. Неужели он в серьёз полагает, что я буду чувствовать здесь, как у себя дома? Да и вообще, чего он ко мне прицепился? Сижу тихонечко, никого не трогаю, никому не мешаю.