ДМБ: Большие маневры
Шрифт:
– Журналисты, мать их!
– прошептал Фрол.
– Иностранные. Видишь, сколько техники? У наших столько нету.
– Да ну, - не поверил Простаков.
– У наших тоже всего полно. Другое дело, что будет международный резонанс.
Валетов даже удивился:
– Где это ты слово такое услышал?
– По телевизору. От тех же журналистов, - гордо заявил Леха.
Девушка, одетая в белую футболочку с надписью: «Не дадим убивать природу!», сидела на корточках и малевала пальцем зеленую надпись по белой тряпке, по-видимому,
Она успела написать: «Нет военным игра», осталось только, видимо, вычертить букву «м», изредка опуская палец в баночку с гуашевой краской, когда почувствовала, что земля и подошвы ее кроссовок расстаются друг с другом. Как она сидела на корточках, так ее вверх и подняли, заткнули рот широченной ладонью и поволокли в кусты.
Леха тащил девчонку со всей быстротой, на какую только был способен. Валетов не скрывал собственного удовлетворения, когда Леха влетел в заросли вместе с добычей. Неловко приземлившись, он упал на колени, а затем накрыл ее всем телом, при этом разжал ладонь у рта, и девчонка закричала:
– Отвали, козел!
Тут же пришлось закрыть рот ей снова.
– Наша, - заулыбался Фрол, рукою стискивая грудь. Девчонка взвыла, и тут же Валетов отпустил.
– Ладно, это я так, побаловался. Ну-ка переверни ее, - Фрол прищурился: - Будешь кричать, когда тебе рот откроют, я тебе больно сделаю.
Леха убрал ладонь.
– Вы кто такие?!
– вытаращила она глаза.
– Ты что, в форме не разбираешься?
– Коза, - добавил Валетов.
– Мы, русские солдаты, тебя защищаем, а ты что делаешь?
– Овца, - снова вякнул рядовой.
– Вы всю уже природу изгадили, все реки засрали. Вас надо давно всех приструнить!
– Вон как заученно рассказывает, - поднял палец вверх Фрол.
– Деточка, ты откуда родом?
– Ты сам-то на себя посмотри, мальчик.
Леха вступил в пререкания:
– Слушай, надо ее трахнуть, а то она чего-то разговорилась.
Девчонка повернула голову и поглядела карими глазами на мордатого Леху:
– Испугал ежа голой жопой!
Леха, глядя на каштановую коротенькую челку, даже как-то засмущался, не ожидая столь натурального замечания.
– Значит, можно вас это самое?
– заулыбался Валетов, снова хватаясь за девичьи груди и тут же получая в ответ пощечину, которая свалила его на землю.
– Тихо вы, уроды, - забеспокоился Простаков, хватая девку в охапку и быстрыми-быстрыми перебежками от дерева к дереву скрываясь в чаще с целью вытащить захваченную дивчину к лейтенанту Мудрецкому, благоразумно оставшемуся в тылу под рябинкой.
Рассмотрев примерно восемнадцатилетнее стройное создание в уже не белой стараниями Простакова футболке и джинсах, лейтенант состряпал серьезное лицо, встал и, надвигая на затылок кепку, зло поглядел девчонке в глаза:
– Что, продалась империалистам?
На этот раз девушка испугалась на полном серьезе.
– Мы тут кровь проливаем, а ты подстилкой служишь волосатым англичанам, отрабатывающим деньги зарубежных спонсоров?!
– Да вы что?
– дернулась девушка в жестких объятиях Простакова.
– Я студентка, у нас миротворческая миссия.
– Трахаться любит, - сообщил ценную информацию из-за спины Простакова Валетов.
Девчонка запустила ладонь себе в промежность, протянула ее вверх к лобку, хлопнула по нему ладонью. Плюнув себе на руку, она свернула кукиш и сунула его в нос Валетову.
– Как же, трахнешь ты меня, жди. Кончай лапать, детина!
– воскликнула пленница, развернулась и оттолкнула Простакова.
– Ладно-ладно, - согласился лейтенант, - отпусти ее и стой в сторонке.
– Чего вам от меня надо?
Мудрецкий поднялся, заложил руки за спину и, как большой начальник, стал выхаживать перед выкраденной из лагеря девушкой.
– Значит, продаемся на Запад целиком и полностью? Родину не хотим защищать? В то время как Россия испытывает экономические трудности, в политике бардак, еще и молодые граждане нашей страны вместо того, чтобы строить капитализм, поддерживают беспорядочные связи с иностранными подданными.
Поначалу девчонка смотрела на Мудрецкого, как на придурка, но по мере того, как он продолжал утюжить ее складной и обвиняющей речью, ей становилось не до смеха. Она глядела на лица стоящих рядом с ней солдат, но не видела в них ни капельки сочувствия.
А тем временем Мудрецкий перешел к рассказу о сложной внешнеполитической ситуации, сложившейся вокруг Родины.
– Да не преступница я!
– воскликнула задержанная красотка и топнула ногой.
Можно было подумать, что после столь нервного жеста по всей поляне пройдет глубокая трещина.
– Тихо, психовать не надо. Давай рассказывай, сколько вас там?
– А что им будет?
– уже начала беспокоиться девушка.
– Ничего не будет, - зло ухмыльнулся лейтенант.
– Рассадят всех по вагонам и отвезут в Сибирь. Высадят - и живи как хочешь. Вот сейчас лето закончится, там осень, а потом зима, и никого не останется в живых. Голодная, страшная смерть.
– Вы шутите, - отстранилась от офицера защитница зайчиков и белочек.
– Фамилия!
– рявкнул Мудрецкий и, приблизившись к ней на минимальное расстояние, зло посмотрел глаза в глаза.
– Вы что?
– зашептала она.
– Миронова я.
– Имя!
– Маша.
– Слушай меня, Маша, - страстно зашептал Юра.
– Ты сейчас нам все обо всех расскажешь, или…
Она покраснела и попыталась отпихнуть лейтенанта, но Простаков, стоящий сзади, тут же сковал ей руки, завернул их за спину и, улыбаясь, глядел на лейтенанта. Но тот ничем не выдавал собственного настроения.
– Еще раз меня тронешь, отведу вон к тому дереву, - лейтенант показал на высокую сосну, - и пущу пулю в лоб, поняла?