ДМБ: Большие маневры

Серегин Михаил Георгиевич

–  Ну что же вы делаете, уроды?!
– выл Валетов так жалостно, словно у него отобрали сладкую шоколадку.
– Ну, повалите его на землю, потушите огонь-то!

–  Мы и так все фуфайки изгадили, - плевал в сторону Леха.

Резинкин продолжал издеваться:

–  Все, Фрол, посадят тебя! Мы тебе передачки будем носить. Хочешь, космическую кашу, а хочешь, ту же кашу, приправленную машинным маслом. Здорово? А кильку хочешь?

Дед пометался-пометался по полю, да прибежал обратно:

–  Ну, тушите же! А-а-а! Не могу,

жжет же! А-а-а-а!

Резинкин сжалился над пенсионером, повалил его на землю и затушил пламя.

–  Ну что, - снова подошел «следователь», - будешь говорить, зачем тебе эта жижа нужна, или снова поджечь?
– Фрол щелкнул пальцами, и Резинкин был уже наготове с новой горящей спичкой.

–  Садисты вы! Вы хуже, чем гестапо!
– отплевывался дед.

Леха, почесывая над бровями, разглядывал стойкого партизана:

–  Слушай, мы сейчас, наверное, сходим по твоим доскам до озера, наберем там побольше дерьма, польем тебя хорошенько и подпалим. И никто тушить не будет.

«Следователь» подошел к огромному «палачу»:

–  Ты чего! Он нам еще нужен - пока не скажет, убивать не будем.

Дед запустил грязные пальцы в собственную бороду и, сжав волосы в кулак, завыл:

–  Да хрен с вами!!! Все равно же засыплете! Не дали дедушке наполнить резервуары, сволочи!

–  Мы ни в чем не виноваты, ты на нас не наезжай, - Леха поднял старичка на ноги.
– Куда тебе этот мазут?

–  Ноги! Ноги!
– выл дед.
– Мне в больницу!

–  Так садись, - Резинкин вежливо открыл перед дедушкой дверцу.
– Езжай.

Дед уже повелся к своей машине, а Витек захлопнул перед его носом дверцу.

–  Ты поедешь только после того, как нам расскажешь, что с этим мазутом делать.

Дед выл:

–  Сынки, ножки больно!

Резина на дедушкину беду нарыл в карманах зажигалку. Валет выхватил ее и стал светить перед старым сморщенным носом выставленным на максимум фитилем.

–  Как, будем говорить или продолжим готовиться под курочку-гриль? Тебя как, с корочкой зажарить или вроде как на пару изготовить, а, дедулька?

Фрол поднес огонек к лицу. Борода старого затрещала, он дергал головой из стороны в сторону. Вонь от нефтепродуктов перемешалась с запахом паленых волос.

–  Ну что ж вы меня так мучаете?!

–  Да тебя бы никто не мучил, - Леха пытался очиститься от следов мазута, но это было делом бесперспективным, так как старик выплеснул на него целое ведро.

–  Вот если бы ты нам, дед, сожжением не угрожал, мы бы тебя, может быть, давно и отпустили бы, - Фрол глядел в маленькие хитрые глазки.

–  Ну, ладно, ребята, ладно, ну, уже уговорили, ладно.

***

Троица в измызганной форме стояла в поле перед подполковником Стойлохряковым. Разглядывая обделанных подчиненных, он в то же время с интересом выслушивал болтовню Валетова,

который утверждал, что дед, живущий в поселке Чернодырье, приезжает к озеру, набирает жижи и уже у себя во дворе перегоняет ее в топливо. Стойлохряков вопросительно поглядел на Мудрецкого, стоящего тут же, при этом он наморщился, так как ветерок подул ему в лицо и понес запах с солдат.

–  Да мы же не в говне, товарищ подполковник!
– резанул языком Валетов, но тут же поспешил прикусить этот порою вредный отросток, так как полкан поглядел на него, как на большущую вражину. Хотя он не мог быть большущей вражиной, он мог быть только маленьким, совсем маленьким таким гадом.

Тем временем Мудрецкий начал распространяться о том, что если нефть нагревать до определенных температур, то можно выделить и более легкие летучие фракции, которые, сконденсировавшись, действительно будут образовывать взрывоопасную смесь. Залив оную в бак, вполне вероятно завести двигатель.

–  Да?
– все больше интересовался Стойлохряков.
– Это как самогонку гнать?..

–  Совершенно верно, - подтвердил наученный в университете лейтенант, - все один к одному! Только изначально субстанция другая. Углеводородное сырье, так сказать.

У Простакова от этих всех россказней уши вяли. Он не понимал, как это может быть. Какой-то водород вместе с углем вперемежку - в результате какая-то нефть… Чего только не нарассказывают умные люди. Не зря у Мудрецкого звание лейтенанта, он не просто так выбился в офицеры. Все же, видать, с головой дружит даже больше, чем Стойлохряков, и если останется в армии, то может стать генералиссимусом.

Комбат не знал, какое количество песка ему придется загрузить в пруд. Но он знал другое, что до тех пор, пока задание не будет выполнено, машины будут прибывать каждое утро и их придется все разгребать и делать, что называется, вокруг красиво. Если же из этого добра можно получать бензин, так он очень был бы не против сделать небольшой запас горючки. Чего тут делов-то? Сейчас химики подгонят свою сосальную машину, заберут тонны три-четыре, и, прямо как в Чечне, начнем гнать продукт.

Но Стойлохряков не первый день жил на свете и, прежде чем заняться какими-либо глобальными экспериментами, предложил Мудрецкому и заляпанным гражданам выяснить у старичка по прозвищу дед Федот все более подробно.

Найти местного Менделеева оказалось делом несложным. Дело в том, что он никуда не делся, обратился в местную больничку, где синим по белому в карточке резал глаз его адрес. Сестричка, выдававшая солдатикам данные, морщила все время свой прелестный носик, так как, несмотря на то, что бойцы сменили одежонку, от них весьма и весьма разило.

С досады Резинкин, вспоминая миленькое личико девушки, нюхал сам себя, стоя на крыльце:

–  Надо было в баню сходить.

–  Да, - съязвил Валетов, - а то она на тебя не запала. Ален Делон ты наш, мать твою!