ДМБ: Упал, отжался!
Шрифт:
– И еще вопрос, товарищ капитан.
– Носитель красного берета оглянулся на своих автоматчиков, потом строго взглянул на порученных его хлопотам нарушителей армейского закона.
– Как там, на месте, с освещением? Ночь все-таки, не положено без освещения арестованных выводить.
– Ну что я, не понимаю, что ли?
– Капитан возмутился вполне серьезно.
– Старлей, ты за кого меня принимаешь, а? Я все-таки в армии на-амного побольше твоего и устав выучил, когда ты еще не то что без портянок - без порток ходил! Под стол пешком! Не было бы света - я бы своих поставил, они и на ощупь сообразят, что и как, а вы еще натворите чего… Там место рядом с нашей главной дорогой, а на ней фонари,
И в самом деле, света оказалось вполне достаточно. Вот только под самым фонарем все время работать не получилось. До кабеля добрались всего-то через полчаса: что такое полтора метра земли, если потом можно будет выспаться?! Вот дальше интерес начал быстро уменьшаться. Чем длиннее становилась канава, тем меньше его оставалось, этого интереса.
Вначале Валетову приходилось совсем легко. Работу ему дали вполне по силам: подгребать вынутый из ямы грунт и перекладывать подальше, чтобы не сыпался обратно, заодно подавать фляги упарившимся друзьям и вообще стоять на подхвате. Потом выяснилось, что ночные фонари не только светят, но и греют не хуже полуденного солнышка. Первым задымился, как прорубь на морозе, Резинкин. Через два метра, не найдя желанной муфты, скинул камуфляж с вспотевшей спины и Простаков. На третьем метре он сдался и вылез на перекур.
– Не, до утра мы отсюда точно не уйдем, - хрипло вздохнул он.
– А потом еще приедет этот капитан и заявит, что мы вообще не на том месте, а надо было метров на сто в любую сторону, - изрек мрачное пророчество Резинкин.
– Накаркаешь.
– Простаков суеверно сплюнул через левое плечо и постучал по черенку лежавшей рядом лопаты.
– Кстати, даже если найдем, это еще не все, - напомнил Валетов.
– Может, не на этом участке у них замкнуло, так что будем…
– Слушай, ты бы поработал, пока мы отдыхаем, - устало посоветовал Резинкин.
– Глядишь, быстрее дело пойдет, а то мало ли что - может, еще в другом месте ковыряться надо. Вон, бери «карандашик» и подолби немножко над кабелем, а мы потом подберем.
– Да ты что!
– ужаснулся Фрол, глядя на лом, как осужденный - на топор палача.
– Он же больше меня!
– Это в длину, а по весу ты на-амного тяжелее!
– успокоил друга Простаков.
– Раза в два, наверное, а то и все три. Так что давай, давай, не отлынивай.
Под внимательными взглядами товарищей-палачей Валетову пришлось спускаться в траншею и брать в руки такой непривычный инструмент. Первые удары показались не очень тяжелыми, но достаточно неудобными. Потом неудобство значительно возросло. Впрочем, и проклятый лом начал тяжелеть. Фрол даже посмотрел на его кончик - не налипает ли чего? Нет, земля была сухой и пыльной, жало при желтоватом свете фонаря блестело, как золотая коронка в пасти уркагана.
– Сачкуем?
– раздался над головой насмешливый голос старлея Волкова.
– Маши, маши, развивай мускулатуру. Что-то ты у нас хиленький. Как тебя только в армию призвали? Надо было перед этим год откармливать… Или денег не хватило отмазаться?
– Я сам попросился, - проворчал Валетов, ковыряясь ненавистной железякой в плотном, спрессованном и засохшем до каменной твердости суглинке.
– Ну-у, раз такой герой, тогда конечно, - покивал головой Волков.
– Тогда давай, руби веселей! Раз сам напросился, тебе такое развлечение в радость должно быть. Или ты пострелять хотел? Тогда тебе надо было в танкисты проситься, с твоим ростом - самое то, что им нужно. Правда, «карандашик» и у них на вооружении. А еще кувалда и много чего такого же. Один снаряд пуд весит, в танке сорок штук - никакого тренажера не нужно. Ну, чего застыл? Не вижу радостной улыбки!
– Инструмент неудобный, товарищ старший лейтенант.
– Валетов обиделся, но пытался не подать вида. «С твоим ростом», надо же! Сам-то, можно подумать, великан - у любого в своем взводе под рукой пробежать может и берет не потерять… И как только его в спецназ взяли, такого злобного карлика?
– И не по росту, и в руках скользит. Видите, какая железка гладкая? Тут хотя бы рукавицы нужны. И по правилам они положены, кстати!
– Скользит, говоришь?
– Старлей ухватил лом за торчащий из ямы конец и легко, без усилия выдернул. Подкинул в одной руке, присмотрелся.
– Точно, гладкий. Знаешь почему? Потому как поколения, многие поколения российских солдат его отполировали, и причем, заметь, без всяких рукавиц. Ничего, сейчас я тебе помогу. Ты, кажись, сантиметров на пять пониже будешь?
Спецназовец примерился, ткнул ломом в землю. Перехватил чуть пониже, удовлетворенно кивнул. Приподнял инструмент на уровень груди, напрягся. Послышался жуткий скрип, и толстый стальной стержень начал сгибаться, сгибаться… В разинутый рот Валетова полетели мелкие крошки окалины, но он этого не замечал. Он смотрел, как низенький старлей завязывает точно в выбранном месте изящный узелок.
– Вот, теперь скользить будет меньше.
– Волков все-таки слегка запыхался, но рука не дрожала.
– Давай работай, не сачкуй! Думаешь, нам тут ночевать много радости?
Потрясенный Фрол ухватил орудие труда и начал вгрызаться в Приволжскую возвышенность. Действительно, работать стало намного удобнее. Настолько удобно, что Валетов не выпускал лом из рук даже тогда, когда у него попробовали его отобрать отдохнувшие приятели. Он долбил и долбил, рушил и подковыривал, выбивал из земли облака пыли и потоки сыпучего грунта, прерываясь только на то короткое время, которое требовалось Простакову на пару взмахов лопаты.
Они прокопали почти десять метров и ничего не нашли. Подъехал капитан-связист, предложил повести траншею в противоположном направлении. Простаков вяло попробовал возразить, но Валетов молча подхватил «карандашик» и начал долбить с каким-то мрачным фанатизмом, словно оголодавший дятел. Не напрасны были его труды - не прошло и получаса, как на ржавой витой броне обозначилось отчетливое вздутие. Осторожный скрежет лопаты - и показались ошметки старой изоленты.
– Она самая, муфта!
– радостно подтвердил Волков. Кивнул одному из своих бойцов, тот умчался в ночь, придерживая локтем автомат.
– Пока проверят, у вас законный отдых. Разрешаю прилечь на травке. Если что, разбудим.
Никаких возражений не последовало. Резинкин тут же свернулся калачиком, Простаков рухнул, раскинув руки. Валетов долго возился, но все-таки пристроился и уснул, обвившись вокруг лома, который он так и не выпустил из рук.
Проснулся Валетов от того, что поднявшееся над холмами солнце принялось щекотать ему лицо теплыми лучами.
– Доброе утро!
– услышал он и повернул голову на звук. Рядом сидел старший лейтенант Волков и сосредоточенно протирал ботинки пучком травы. Чуть подальше махали лопатами Простаков и Резинкин, закидывая землей вырытую ночью траншею.
– Доброе утро, товарищ старший лейтенант!
– Валетов вскочил на ноги. Что-то беспокоило, чего-то ему не хватало. Наконец вспомнил, чего именно, нагнулся, поднял лом и бережно стер с него капли росы. Потом еще и рукавом просушил: не дай бог, заржавеет… - Как вы думаете, разрешат мне этот «карандашик» с собой забрать?