Дмб
Шрифт:
– Учтем, – кивнул ему Талалаев, выпил последний, согласились и разошлись по машинам.
– Молодец, боец! Потешил старика! Понимаешь теперь, почему нам отступать некуда и почему за нами Москва? – похвалил меня Талалаев и тоже сел в машину.
– Понимаю, – выдавил я.
Кортеж автомобилей пукнул выхлопными трубами и умчался к городу.
Со стороны кладбища подошел усталый Штык, а со стороны поля приплелся измученный Бомба.
– Как? – осторожно спросил меня Штык.
– Так, – ответил я.
Бомба вообще ничего не смог сказать, а только хрюкнул.
Мы обнялись и долго еще стояли, глядя на пурпурный горизонт, за которым лежало наше прекрасное будущее.
Через несколько дней нас привели к присяге. Мне выдали бумагу с ее текстом и поставили перед строем, но вдруг появился Талалаев.
– Солдаты! – выкрикнул он, – вы знаете, что я могу вам сказать, я знаю, что вы мне можете ответить. Короче – служите! – и он, при помощи двух офицеров, раздал всем автоматы, а кому не досталось – саперные лопатки.
– Читай, беркут! – хлопнул меня со всего маху ладонью по спине генерал и застучал сапогами дальше.
Я прочел, и вот тут-то и началось самое интересное.
Эпилог
Что наша жизнь? Игра! А самая азартная игра начинается тогда, когда на кону, как минимум, – твое здоровье, но еще прикольней – если жизнь. Можно давать в прикуп. Только армия способна раскрыть ваши внутренние резервы и превратить тухлых мечтателей в покорителей звездных меридианов и прочего межгалактического продукта. Вот взять меня! Кем я был? А кем я стал? Мягко говоря, всем! А почему? А потому что я – русский солдат! А русский солдат никогда не сдается. Один хрен ему терять нечего. Это и есть наша главная военная тайна. Кстати, я уже говорил, что это налет? – Пуля опустил кольт, торжественно посмотрел на сидящего справа арабского шейха и на лежащего слева с простреленной грудью японского магната, поправил бабочку на смокинге, отпил глоток виски из бокала, затянулся сигарой, сгреб деньги и бриллианты к себе, расслабленно откинулся назад и выпустил в воздух кольцо табачного дыма. Кольцо сначала зависло над игральным столом, над Бомбой, меняющем в автомате обойму, над Штыком, ласкающим на рулетке женщину-крупье, потом, под легким дуновением теплого ветерка, выплыло сквозь приоткрытое окно казино на утреннюю улицу Монте-Карло и растворилось в ароматах цветущего каштана.