Днепровский вал [СИ от 09.10.2012]
Шрифт:
У Юсси чуть не выпала трубка изо рта, он пару секунд напряженно раздумывал, что делать. Затем ему послышалось, что за бортом, где исчез Димитрий, слышна какая-то возня. Он придвинулся туда, и заглянул. Увидеть ничего не удалось, сумерки хоть и светлые, все же не день. Юсси нагнулся, всматриваясь, при этом крепко держась за борт обеими руками. И тут из воды, прямо перед его лицом, высунулась черная рука, схватила за шиворот, и дернула вниз. В последнюю секунду Юсси успел испытать неописуемый ужас, попасть в лапы водяной нечисти, господи, прости меня что был грешен, не верил что ты есть! И темнота.
Он очнулся от того, что ему на голову вылили ведро воды. Затем больно ткнули под ребра. Юсси открыл глаза. Он был привязан к дереву, на том самом островке, руки были
— Фамилия, часть? — спросил один, по фински.
Русские, кто же еще? Война казалась так далеко отсюда! На помощь никто не придет — до берега с постом полкилометра, там Йере и пятеро его солдат, нет, четверо уже, того беднягу, что был на островке, наверняка уже убили, или тоже взяли в плен. Должно быть восемь, но трое в отпуску, сейчас ведь сенокос. И из оставшихся, хорошо если половина трезвые, на дальнем посту и так не слишком соблюдали дисциплину, а уж когда командир сам лежит пьян? В четырех километрах батарея, но там Юсси и Димитрия хватятся не раньше завтрашнего вечера. А для двух ударов ножом хватит и двух секунд.
— Фамилия, часть?
Они знают это и так, подумал Юсси, ведь у них мои документы. Но если я отвечу на первый вопрос, трудно будет молчать дальше. Юсси не был героем, просто на его взгляд, было неправильно вот так легко выдать врагу военную тайну. И зачем, если все равно убьют?
Второй чужак что-то сказал своему товарищу. И тут у Юсси сердце ухнуло в пятки, хотя он не понял ни слова, зато ясно увидел у второго длинные клыки во рту, и как показалось уже окровавленные. Значит это правда, все слухи, что русские поставили себе на службу нечисть? Оборотни, упыри, те кто приходят ночью, и кого нельзя увидеть, оставшись живым!
— Фамилия, часть?
А страшный русский смотрел на Юсси, казалось с плотоядным интересом. Точно, вот он облизнулся, провел языком по зубам. Юсси зашептал слова молитвы. Русские усмехнулись. Две темные фигуры в сумерках, освещенные лишь светом костра.
— Не поможет — сказал первый — пока мы служим Сталину, свободны от проклятья, так сказали нам священники. Сейчас нам не страшны серебро, чеснок, святая вода, и даже осиновый кол, хотя солнечный свет неприятен. Будешь молчать, вынем и выпьем твою душу. Будешь говорить, умрешь быстро и легко. Мы обещаем тебе, и сдержим слово, потому что лишь живые могут лгать, нам это не дано. Выбирай — тебе решать.
Русские явно ничего не боялись, не скрывались, и никуда не спешили. Как они попали на остров, ведь катер бы точно заметили с Бьерке? Подводная лодка, а что делать им на этом островке, где нет никаких военных объектов? Юсси вспомнил давние беседы с приятелем, деревенским пастором — неужели нечисть и впрямь, может исчезать в никуда и приходить ниоткуда, и пролетая за Гранью мимо, выскочит там, где увидит добычу? И тот, кого она схватит, обречен на вечные муки в аду?
И Юсси заговорил. Отвечал на все вопросы, рассказывал все что знал — и еще, хотя понимал, что живым его не оставят, говорил, сам не зная зачем, ну какая жалость может быть у упырей к людям? — но говорил все равно, торопливо, боясь не успеть. Я не солдат, ничего не сделал русским, никогда не стрелял в них. Да, в армии двадцать лет, но лишь на хозяйственной должности, когда-то хотелось, чтобы было уважение, мундир, затем было просто приятно, "господин капрал", "господин сержант", "господин фельдфебель", в деревне такого не дождешься никогда. Нет, семьи пока нет, не обзавелся за армейской лямкой, но родители живы пока, они умрут с горя. Я никогда не думал ни о какой "великой Суоми", от моря до моря, мне просто хотелось, казенное жалование и квартира. Он говорил, страшась того, что будет, когда он скажет последнее слово. Старался вспомнить все, что интересовало русских.
Русские слушали, и отмечали что-то, на своей карте, в блокноте. А Юсси говорил, радуясь когда вспоминал что-то, потому что чем ближе был конец его речи, тем больше и быстрее рос страх в его душе, натягиваясь как струна. И лопнула.
Юсси лежал, с улыбкой на мертвом
— Блин! Что это с ним?
Второй русский, с "вампирскими" клыками, пощупал жилку на шее Юсси, поднес нож к его рту, не затуманится ли?
— Сдох, суко.
Капитан Юрий Смоленцев "Брюс". То же время, то же место
Почтальон точно с ума сойдет! Еще месяц назад, как посреди Атлантики болтались, затем в Северодвинске с американцами подрались, самолетом в Москву, и на Ленфронт. Да еще на Свири успели погеройствовать, что там было — ну, примерно то же, что на Восьмой ГРЭС на Неве полгода назад. Дежа вю однако, прием с фальшивым десантом, чучела в лодках, что мы здесь на Неве провернули, в иной истории был как раз на Свири в сорок четвертом. Ну а теперь мы точно так же, тихо прошли, кого надо тихо прибили, нашим путь открыли. Новым было лишь то, что если в прошлой реальности наши гнали через Свирь плавающие танки, антикварное старье Т-37, все какие еще сохранились, в этот раз штурмовые группы шли через реку на СВП! Кто не понял, это — суда на воздушной подушке. Которые, как считается, вошли широкую практику в конце пятидесятых.
А вы не знали, что в СССР еще до войны Левков сделал серию таких катеров, от Л-1, двухместного, до Л-11 и Л-13, массой до пятнадцати тонн! Катера строились для военного флота, как торпедные, однако на них предусматривалось и размещение десанта. В сорок первом работы были свернуты, построенные катера остались в Ленинграде и не пережили блокаду, а сам Левков был направлен в Алапаевск, главным инженером на завод, делавший десантные планеры.
В этой реальности про Левкова вспомнили, сам Сталин, или Берия, прочитав нашу информацию, не знаю. Но конструктора вызвали в Москву и поставили задачу. Да, мы знаем о недостатках тех, по сути опытовых катеров, главным из которых было, недопустимо грелись моторы. Но это во-первых, критично для торпедного катера, которому необходима дальность хотя бы в сотню миль, а не для десантного средства, только пересечь реку. А во-вторых, не думайте об излишней добротности, долговечности — нам срочно нужно именно десантное средство для переправы через большую реку, и чтобы сработало именно в этот раз, после будем думать об усовершенствовании. Требуется вместимость, отделение десантников, ну если взвод так это просто идеально — и хотя бы противопульное бронирование, спереди. Производственная база будет вам дана, как и кадры, конечно вы можете сами взять с прежнего места тех, кого сочтете нужным. Двигатели для нескольких десятков катеров выделим. Но катера нужны серией, к летней кампании следующего сорок третьего года. Так наверное выглядел разговор, на котором я не присутствовал, но представляю.
А вышло вот это. Гадкий утенок — но наплевать. Главное, что вот это могло, со скоростью свыше ста километров в час, перенести двенадцать бойцов в полной выкладке через такую преграду, как Днепр или Свирь, не замечая мин и противодесантных заграждений. Через Свирь шло шестнадцать "галош", как прозвали их бойцы, погибли всего четыре, из них с бойцами на борту лишь одна, еще одну сожгли на обратном пути порожнем, третья перевернулась при развороте, уже высадив десант, "галоши" очень не любили резкой перекладки рулей, четвертая на берегу врезалась в камень, с поворотливостью у них тоже было плохо. Но десант дошел, почти без потерь!
Ну а шлюзы на Свири вскрывали не мы. Именно вскрывали, а не разносили в щепки — опыт той операции похоже был хорошо изучен и дополнен. И заранее подумали, что завтра потребуется этот путь восстанавливать уже нам. Подробностей не знаю, мы лишь на разведку один раз сплавали — но слышал, что наши инженеры придумали сделать все так, чтобы после можно было максимально быстро восстановить.
А десант в Видлицу, как тогда, так нас там не было. Но схема было та же — обрезать дороги, снабжающие финнов на Свири, там они проходили буквально вдоль берега Ладожского озера. И высадили, и перерезали, и дождались наших.