Днепровский вал [СИ от 09.10.2012]
Шрифт:
Я сейчас в кителе, как положено, а вот Аню в форме давно не видел. Когда-то спросила она у меня, а что в двадцать первом веке носят? Я честно ответил, что в модных делах не смыслю совсем, вот была бы тут дочка Сан Саныча, она как раз увлекалась историей моды, а еще альтернативной фантастикой, и лет ей столько, сколько тебе, квалифицированно объяснила бы, а я не сумею. Ну хоть в общих чертах, Михаил Петрович? Помню что Ирочка любила осенью носить не пальто, а нечто эффектно развевающееся, "летучую мышь", как Алла Пугачева на сцене — и очень ей шло, красиво смотрелось. А как это — да вот, совсем просто, кусок ткани и пара швов, ну застежки еще здесь. Сказал и забыл — а вот Аня, оказывается, нет. А так как она и ее подчиненные, сержантши-"секретарши" на Севмаше считаются законодательницами моды, а на концерте новогоднем наш "комиссар" Елезаров призвал, девушки, будьте нарядными, это наш боевой дух, ваших защитников, очень повышает — то как Аня говорит, в таких летящих накидках-пальто уже ходит почти вся женская половина города Северодвинска, и очень многие в Архангельске, выглядит красиво, и шить легко, и из чего угодно. Сегодня Анечка одета именно так — вам нравится, Михаил Петрович? — накидка поверх шелкового платья с юбкой солнце-клеш, шляпка, туфли-лодочки, на вид барышня, а не партизанка, снайпер с реальным боевым счетом в полсотни фрицев, и в сумочке у нее пистолет вместе с грозной бумагой за подписью самого Берии. Наверное, еще кто-то рядом есть, раз я носитель тайны ОГВ, "особой государственной важности", высший уровень секретности, никто в этом мире, кроме особо дозволенных, не должен знать о существовании людей из будущего, семьдесят лет тому вперед.
Хотя будущее тут уже изменилось. А каким будет здесь 2012 год, можно лишь гадать.
Мы ходим, уж второй час, по выставке трофейного вооружения. В принципе, многое я видел на компе Саныча, но любопытно взглянуть вживую. Ну, самолеты особого интереса не вызвали, те же "мессеры", "фокке-вульф-190", "юнкерсы", "хейнкели". Танки, тут было интереснее. Одних "тигров" было больше десятка, разной степени битости, особенно впечатлял один, сквозные дыры в обоих бортах, такого размера, что можно пролезть, чем это его так? Впрочем, "тигры" были и те, и не те, так последние три, как следовало из табличек, модификации "Тигр-А". Так как немецкая броня без легирующих добавок имеет повышенную хрупкость, то у этих зверей шкура многослойная, под броней подбой, войлок или фетр, и снова тонкая броня в двадцать миллиметров, чтобы экипаж не поражало осколками. Вот только, чтобы не уменьшать внутренний объем, увеличили наружные габариты, отчего "Тигр" стал выглядеть, как обожравшись стероидов. И как следовало из таблички, потяжелел на шесть тонн, что резко ухудшило надежность и ходовой части, и двигателя. "Пантеры" были обычные, две штуки — и значились как "основной средний танк фашистской Германии", а прежние "тройки" и "четверки" сняты с производства, в отличие от нашей истории, где "четверки" выпускались до конца войны, ну да, Саныч говорил, их Гудериан отстоял, будучи инспектором всего панцерваффе, а здесь он снова на Второй Танковой, а не в Берлине, вот и некому было вступиться. "Пантера", зверь конечно более опасный, но ведь и дорогой, в производстве сложный, так что и сделать их сумеют в куда меньшем количестве? Так, а это что, не припомню такого в Санычевом альбоме? Легкий танк "Леопард", вот он как раз предполагается стать вермахте массовым, страх наводить, ой как нас много! А сам из себя, Саныч бы сказал, похож на "двойку"-переросток, двадцать тонн веса и длинноствольная пушка калибр пятьдесят. Дальше трофеи, вся Европа, тут и французы, В-1, Сомуа, Рено-35, британские Матильды, чешские "тип 35" и "38", какие-то итальянцы, венгерский "Толди", в общем музей бронетехники. А это вообще интересно — танки для штрафников! Их основное отличие, что у них люки перед боем задраиваются снаружи, после выпустят, ну а если сгоришь, считай что не повезло. Штрафные танковые батальоны — у нас такого даже в сорок первом не было, один лишь фюрер до такого додуматься сумел! Ну и самоходки — "фердинандов" пока еще нет, такое впечатление, что фрицы лепят что угодно на кого угодно, включая наши трофеи сорок первого на французское шасси. Еще из бронетехники запомнились восьмиколесные броневики, очень похожие на наши БТРы, вооружены даже сильней, двадцатимиллиметровка в башне, зато не плавают и десант не несут.
Дальше следовала артиллерия. Если противотанковые и зенитные пушки в большинстве были немецкими, то тяжелые орудия и гаубицы часто были трофеями со всей Европы — французские, чешские, голландские, бельгийские, польские, английские. Вершиной была огромная французская дура калибром пятьсот двадцать, на железнодорожном ходу, взятая под Ленинградом, интересно, что если у нас железнодорожная артиллерия проходит по части береговой обороны, то у немцев она исключительно сухопутная, аналог нашей "особой мощности". Инженерно-саперное имущество, тут ничего особенного, мне запомнился лишь манекен фрица в гидробрюках, такой резиновый комбез до подмышек, а что, понтонерам удобно в холодной воде работать, да и для рыбалки бы я себе такой взял.
В знакомой мне истории эта выставка открылась в Москве уже после Курской битвы? По крайней мере, у Саныча в фотоархиве все ее кадры не раньше этого времени. И "тигров" там было лишь два, причем избитым в хлам был тот, на котором определяли опытным путем уязвимость к нашим снарядам разных калибров и с разных дистанций. Здесь же выходит, уже трофеев взяли больше, чем там будет к осени. Может и впрямь, удастся завершить войну в сорок четвертом?
Народу немного, выставка работает уже третий месяц, москвичи все уже успели ее осмотреть, нового пока не поступало, на фронте затишье. Посетители в большинстве военные, и как можно понять из обрывков разговоров, такие же приезжие-командированные, как я. Хотя и офицеры с девушками тоже встречаются, дамы как положено, по левую руку, чтобы их кавалеры могли приветствовать по уставу.
В павильоне отдельно — про план "Ост". Идейная сторона, с чем шли на нас юберменьши. Да, мы удачно отразили первый натиск, но враг еще очень силен. Не сумев справиться один, Гитлер поднял на нас всю Европу, кому нужны бесхозные земли на востоке и русские рабы? Еврорейх — за триста миллионов населения, пятнадцать миллионов мобилизационного ресурса, вся европейская промышленность, научные кадры, сельхозпродукция. Железная руда из Лотарингии, уголь Силезии, румынская нефть. Вся континентальная Европа — нейтральные Швеция и Швейцария исправно снабжают адольфа военной продукцией и стратегическим сырьем, Испания открыто присоединилась к Рейху, в Португалии бои, там успели высадиться союзники, удерживают какой-то кусок территории. Армия Еврорейха, по немецким же утверждениям, это двенадцать миллионов солдат, вооруженных до зубов. И внешне Германия выглядит на пике могущества, даже больше чем год назад.
— Мы ведь победим, Михаил Петрович? — тихо спрашивает Аня — правда?
— Победим — отвечаю уверенно — у нас хуже было, в это самое время, и ничего. И Европу Гитлер тоже имел, помогла она ему?
Выходим на улицу. Светит солнце, ясный погожий день. И будто нет никакой войны, все в каком-то другой реальности — немцы штурмуют Гибралтар, разбитые англичане отступают к Нилу. А на Днепре затишье, как перед бурей, но я знаю, что вот-вот начнется. Но это будет завтра, а сейчас можно забыть. Завтра мне снова в Наркомат флота, где среди прочих дел уже решают, каким быть советскому флоту после Победы. Именно сейчас — потому что пока союзники щедры на ленд-лиз, можно ли попросить у них эскортный авианосец и палубные самолеты? Даже не ради реальной боевой ценности, а для опыта, ведь в нашей истории когда строили "Киев" и "Кузнецов", многие вопросы приходилось решать с ноля, не было у нас школы, не было практики. И если в этой реальности нам достанется "Цеппелин", мы точно не станем его топить в угоду союзникам, но вот достанется ли? Успех немцев в Атлантике имел неожиданную сторону — Сталин, при его любви к тяжелым артиллерийским кораблям, оценил силу связки "линкор-авианосец", "а если еще атомную подлодку сюда добавить, как вы считаете, товарищ Лазарев?", так что советскую послевоенную кораблестроительную программу, апофеозом которой в иной истории стали линейные крейсера типа "Сталинград" ожидают большие перемены. А вот какие, решается именно сейчас. Ведь если союзники согласятся продать авианосец с авиагруппой, это значит, что нам меньше придет прочих вооружений, и промышленного оборудования? Словом, все нужно тщательно просчитать и взвесить.
Но это будет завтра, с утра. А сегодня, день наш. Нет никакой войны — иду с красивой девушкой, как в иное время. Пообедаем в лучшем ресторане, денег достаточно, где их в Северодвинске, а тем более в море, тратить? И вечер проведем вместе — может быть, в театр сходить?
Слышу отдаленный грохот. Обстрел, бомбежка? Нет, всего лишь гром вдали. Только что было ясно — а теперь тучи встают над горизонтом, и быстро приближаются.
— Кажется, гроза будет, Михаил Петрович! — озабоченно говорит Анечка — поспешим до трамвая?
— Да, надо было машину взять — говорю я — кто же знал?
— Это ничего, у меня зонтик — отвечает Анечка — не промокнем. Ну если только, совсем немножко.
Поднимается ветер, довольно сильный, шумят деревья, летит пыль. Я хватаюсь за фуражку, Аня за юбку, ветер нагло пристает к ней, рвет платье, вздувает накидку парусом, и ничего не сделать, ну вот и шляпу потеряла уже!
— Как в фильме "Сердца четырех" — звонко смеется Анечка — и перевернутой лодки нет, под которой укрыться! Бежим?
Сейчас упадут первые капли дождя — а мы, взявшись за руки, спешим по аллее, кажущейся бесконечной. Как в курсантские годы, конец восьмидесятых. И нет никакой войны. А на погоду, наплевать!
Солженицын А.И. Автобиографический роман. Изд. Нью-Йорк, 1985, (альт-ист)
Я патриот России. Но не так, как это понимает толпа.
В сельской школе, где я зарабатывал на жизнь учителем, отказавшись от служения ненавистному сталинскому режиму, работал некий Олег В. Не довольствуясь историей, за которую был ответственен, он с фанатизмом занимался так называемым "военно-патриотическим воспитанием". Организовывал военные игрища, походы, бег по лесу с учебными ружьями, стреляющими краской, и махание руками-ногами на стадионе по вечерам. А главное, отравлял детские неокрепшие души — даже не тем, что воспитывал в детях агрессивность, жестокость, солдафонский дух, а внушением им понятий "долга", "служения", "чести". Мы здоровались, встречаясь каждое утро.
Я с огромным удовольствием бы сказал ему — что вы творите? Ведь дети, отравленные вашим воспитанием, уже никогда не смогут работать в иной стране, жить в иной культуре, приспособиться к иным законам, чем наш презренный "совок"! При том, что в современном обществе служение Отечеству столь же нелепо, как желание умереть за родной двор. А право человека выбрать место для работы и проживания, быть гражданином мира, а не отдельной страны, приведет к повышению благосостояния там, где действительно заинтересованы удержать у себя лучшую часть населения, это лишь те, кто "отечество не выбирают" могут трудиться за койку и пайку. В дальнейшем же, распространение единой власти на всю планету, это такая же неизбежность, как исчезновение всяких удельных княжеств — несмотря на сопутствующие эксцессы, что поделать, если новое и лучшее всегда рождается в крови. Пусть останутся русские валенки и матрешки — но вся политическая власть, военная сила, финансы, важнейшие промышленные предприятия и залежи ископаемых ресурсов должны быть переданы в распоряжение Мирового Правительства, по подобию демократии американского образца, когда не я служу власти, а власть служит мне — обеспечивает мою безопасность, доставляет мою почту, и не вмешивается в мои дела, вообще стараясь меньше попадаться мне на глаза!