Дневник 1984-96 годов
Шрифт:
Марбург — чудо красоты, и здесь бы жить да жить. Ощущение, среда и красота старинного города невероятные. Всего этого можно достичь, если из поколения в поколение строить эту порядочную и комфортабельную жизнь.
Утром за завтраком Пулатов рассказал, как во время его "романа" с Евтушенко последний, съездив в Париж, хотел, чтобы тот оплатил ему еще, дескать, несуществующую — из Парижа в Нью-Йорк — поездку: билет, дескать, потерял. Проверили по Парижскому компьютеру — такой поездки не было. Впрочем, я не делал здесь выводов: ловчилы, они и есть ловчилы.
Из рассказов Пулатова интересны также требование Жени Сидорова, летевшего с писателями тоже
Ходил в храм Елизаветы и поднялся на самый верх, к замку. Такого я пожалуй еще не видел. Купил йогурты, хлеба и кг апельсинов. Это обед. Завтрак в гостинице был "крепкий". Немцы привыкли есть помногу.
Читаю "Сталина" Троцкого. Крепкий, добротный стиль, идея, информативно. Ныне вожди уже сами не пишут, а стиль литобработчиков ничтожен.
Необходимо записать рассказ Пулатова о пути в СП. Возможно, это одна из версий, много бы я отдал, чтобы прочесть еще и версию, скажем, Евтушенко, Ананьева или Бакланова.
Итак, в августе 91-го Пулатов вместе с женой и сыном в Переделкино. Он — председатель Азиатского пен-центра и член оргкомитета по подготовке к 9-му съезду СП. В Переделкино ажиотация: русские, патриоты, как бы уже кричат, что пора бить жидов. Одни и те же лица по TВ. К вечеру из Москвы наприезжали с листовками в защиту Ельцина. "Патриоты" поутихли. В это же время Пулатова — последний уверяет, что все чистая случайность — Битов зовет на заседание Пен-клуба: Рыбаков слагает свои полномочия, и назначены выборы нового президента. Кандидатуры две: Евтушенко и Битов. Атмосфера на заседании самая воинствующая: одной из первых выступает Наталия Иванова: мы разгромим русский фашизм, теперь очень важно добить гадину в ее гнезде. Выступают Ананьев и Бакланов. Расклад голосов в районе 60:100 в пользу Битова. Вот то, что Евтушенко не выиграл выбора, считает Пулатов, и предопределило его агрессивность по отношению к СП. "Теперь давайте чистить союз, пора разбираться с ним".
Из рассказа я не понял (это можно проверить по "Литгазете") — в тот же или на следующий день состоялось заседание секретариата, но на нем Бакланов, Ананьев, Черниченко и Евтушенко потребовали от секретариата объяснить по поводу "поддержки" ГКЧП.
Все равно мне не удается порядок живого и динамичного рассказа Пулатова со многими подробностями. Из деталей беру лишь сценку: трусость Михалкова, Грибова, Скворцова, Суровцева. Двое последних говорили, что опоздали и поэтому бумагу не подписали. Грибов и Михалков отказались от постов секретарей, ушли в отставку.
В этой ситуации Пулатов бросил свой билет члена СП: какую демократию вы, дескать, строите, издеваясь над стариками.
Дальше пленум — все известно. Черниченко выворачивает руки Бондареву и кричит, что меня не тронет, я депутат, есть неприкосновенность. Из деталей — нажим перед пленумом националов, намеревавшихся войти в правление и т.д.
Другой сюжет, который необходимо записать — это Барбара, — преподавательница русского в Университете имени принца Филиппа. Само по себе это все очень занятно: принц, перейдя в протестантизм, выселяет из монастыря монахов и объявляет первый протестантский университет.
В то время, когда тут учился Ломоносов, здесь было 123 студента. Барбара показала мне дом, где Ломоносов бывал у профессора Вольфа, дом невесты Ломоносова, где он жил (под самым замком, где жил Пастернак). В свое время Евтушенко обнял дом с доской Пастернака. Постараюсь я сделать то же самое. На обоих домах — доски; это — энтузиазм и старание Барбары.
Михаил Васильевич Ломоносов 1711 — 1765
"Везде исследуйте всечасно, Что, есть велико и прекрасно, Чего еще не видел свет".
У Пастернака "Охранная грамота": "Прощай философия".
21 апреля, пятница. Утром встречались с ректором Университета. Очень славный и симпатичный мужчина с породистым умным лицом. Вечером я встретил его на собрании иностранных студентов. Днем — мэр Марбурга. Все неинтересно, обсуждали проблему недели культуры. Запомнилась мэрия с ее прекрасными старинными залами. Вечером после университета сидел в "домашнем баре", у директора гимназии Рексуса — много пива. Интересный разговор о коммунистах, о защите нашей профессии. Та же "горячая" демагогия, что и у нас, но с другим знаком.
22 апреля, суббота. Записываю кратко. Дом Лотти — в тетрадь.
1. Посещение Вейцлера. Обязательно об этом напишу. Возникла даже мысль сделать статью в словарь — как возникает сюжет,
2. Шахта "Фортуна". 150 метров вниз. Поражает чистота и точность всех соединений.
3. Весь вечер провел у Гюнтера Яна — толстый, с большим животом — жена Ингрид — в Беденкорфе. Дом напротив замка через долину. Та степень достатка, когда люди живут для себя, не заботясь особенно о будущем, занимаясь внутренним миром и детьми. Он преподает экономику в школе бизнеса. Подавали тушеные свиные ноги с капустой (варят 10 часов, семь раз нагревая и остужая). Приехал мэр и "глава парламента". Особая совестливая сердечность. Удивительное тепло нисходит от этого человека.
Перед ужином приехала Барбара и потом отвезла нас в Марбург.
23 апреля, воскресенье. Состоялся литературный (платный) утренник в кафе возле ратуши. Было человек 80, распродали
15 "Имитаторов" на немецком языке, которые г-н Легге где-то раздобыл. Я сказал несколько фраз, а потом минут 30 все слушали чтение на немецком первой главы. Потом минут 40 читали Пулатова. Я был потрясен терпением публики — это напомнило мне атмосферу литературных вечеров начала века. Откровенно скучали русские студенты. Кстати, мы отправляем в Германию учиться русских студентов, а они и не собираются возвращаться на родину. На родину им наплевать.
Весь день много работы. Писал, гуляя по старому Ботаническому саду.
25 апреля. Улетали в Москву. В этот день утром я впервые побегал по Ботаническому саду. Плохо перенес полет. В самолете думал о том, что завтрак в отеле, который мы в первые два-три дня с жадностью съедали, в последние дни стали оставлять: как же мы, значит, хронически недоедали. В организме чего-то не хватает.
1 мая, понедельник. Обнинск. Приехал еще в субботу. Единственное утешение — собака. Читаю верстку "Марса" для однотомника в "Голосе". Всю неделю провел с больной головой. Гигантское количество работы и хозяйственных дел. Не пишу и не занимаюсь английским. Надо брать себя в руки, я чувствую, как постепенно деградирую. Моих сил хватает пока только на институт.