Дневник, 2004 год
Шрифт:
2. «Момент истины» (ТВЦ). Если то, что иногда говорит Караулов, правда, то всю лавочку надо закрыть: и родное государство, и энергичный Совет министров, и справедливую прокуратуру, и даже Верховный суд.
3. Любимый мой герой — обаятельный Починок. Мне нравится, с каким вдумчивым одушевлением говорит он о прибавках к пенсиям. Ничтожные суммы прибавок мы знаем, между тем стакан сока, который стоял перед ним («Апельсиновый сок», НТВ), в средних заведениях стоит 50 рублей, а в кондиции свежевыжатости — 150–200.
7 февраля, суббота. На полпути на дачу (впервые поехал даже с собакой) машина разладилась, я еле-еле добрался. Машина шла только на третьей скорости, толчками, делала не более 40 км в час. На съезде с Калужского шоссе заехал на станцию техобслуживания, где, естественно, меня унизили, поставили в положение просителя и ничего не сделали. Я применил свою старую «пугалку», сказал, что обязательно напишу в Общество
Вечером топил баню, В. С. по телефону приказала мне уезжать завтра пораньше, а то она волнуется.
Накануне по экстренной почте получил письмо от некой Людмилы Сосновой и ее книжку. Заголовок не очень с выдумкой, но что-то есть — «Общество анонимных неудачников». Смыслписьма в том, что она, Людмила, просит от меня некоей рецензии на свою книжку, кстати, юмористических рассказов. Основанием для этой просьбы стала моя статья по поводу «Вассы Железновой» в «Литературной газете» и в ней пассажи о критике. Ну, конечно, девушке нравится и вообще все мое творчество. Из истории ее книжки выяснилось, что сделана она на грант издательства «Язык славянской культуры». Я думаю, это название издательства книжку и погубило. Девушка понимает, что книжку надо бы раскрутить, но вот дальше цитата: «В «Эхо» мне сказали, сколько это будет стоить, но за плохие рассказы я, может быть, еще бы и заплатила, а за хорошие принципиально не буду». С чувством огромной неловкости я взялся читать эту книжку, потому что, как правило, всё, присылаемое с подобными комплиментарными письмами, — плохо. Но книжка оказалась очень милой. Я прочитал почти все отмеченные автором рассказы и хохотал как безумный, даже секретарь Лена прибежала спросить: почему это я так смеюсь? Это не хуже, чем пишут признанные юмористы, не говоря уж о Петросяне. Не хуже, чем Жванецкий. Напишу ей — и дай Бог, это девушку утешит. Вообще, я эту запись в Дневнике решил посвятить книжкам.
Несколько дней назад на пленуме получил два прекрасно изданных тома «Область вдохновения». Это в 93-м году, к какому-то юбилею, челябинские писатели, видимо, по гранту областного правительства, издали два тома. Среди авторов прозы, в основном мне неизвестных, есть тем не менее Бажов. В поэзии крупных имен не увидел, но в общем плотно, грамотно, довольно значительно. В связи с этим вспомнилось недавнее размышление министра культуры, он спорит с министерством образования (а спрашивается, кто с этим министерством не спорит?) по поводу подготовки художественных кадров. Министерство считает, что крупных музыкантов и крупных деятелей искусств должно готовить в больших университетских округах, а у Швыдкого — совершенно справедливая, иная точка зрения. Я даже запомнил фразу: для того чтобы заиграл оркестр Темирканова, надо, чтобы десять тысяч детей пошли в детские музыкальные школы. Посылка совершенно верная.
Нечитанными у меня также остались «Тихие игры», сборник пьес Яны Елисеевой-Шрайна. Я себя утешаю тем, что в конечном итоге каждая книжка, стоящая у меня на полке, рано или поздно находит свое место и назначение. И еще не прочитана (наверное, читать не буду, просто поставлю на полку) Пушкинская энциклопедия, ее том «В Михайловском», первый том, есть еще два. Второй том будет посвящен другим соседним имениям (в частности, Петровскому), а третий — заповедникам. Этот том привез заместитель директора заповедника, милый человек, с которым мы поговорили относительно контактов между Литинститутом и Михайловским. Ему я наябедничал на Валентина Курбатова, отказывающегося вести объединенный семинар студентов в Пскове, этот семинар мог бы стать еще и семинаром Михайловского. Ну, да ладно.
Самое заметное и хорошо подействовавшее на меня книжное событие — глава из нового романа Оли Журавлевой, бывшей нашей студентки, которая подарила эту главу на день моего рождения, в декабре. Не скажу, что я был к Оле особенно внимателен, меня даже раздражала ее немыслимая активность — у нее и дети есть, и друзья, но она каким-то образом умудряется всегда показываться на всех тусовках. Стихи ее не производили на меня большого впечатления. Но оказалось, что она хороший наблюдатель — глава посвящена литературным тусовкам и тусовкам в Литинституте. Многое написано увлекательно. Есть несколько абзацев, связанных со мною. Хорош общий тон, модный нынче в литературе, а может быть, открытый в наши дни, когда романист пишет о самом себе, не стесняясь рассказывает о своих любовных связях, о своих интеллектуальных мечтаниях. А уж попутно гребет и всех окружающих. Досталось двум мастерам, у которых училась Оля: И. Волгину и, думаю, Э. Балашову (раскрываю псевдонимы!). Главный недостаток Ольги как романиста и наблюдателя — ее некоторая всеядность и стремление через литературу расплатиться за хорошее к ней отношение. Она гребет под одно и Великодного, и Дьяченко, и Инну Люциановну Вишневскую, которую, в отличие от всех, называет полным именем-отчеством, иногда литературные треугольники у нее оказываются не заполненными, т. е. фигура без внутреннего наполнения. Но в принципе — молодец. Это еще одно доказательство, что Литературный институт нужен и живет.
8 февраля, воскресенье. Я так, видимо, устроен, что по-настоящему могу писать только утром. Когда я приехал в Москву — кстати, машина опять испортилась, возможно, что-то с бензонасосом, а возможно, не в порядке топливный бак, иногда льешь из канистры неизвестно что, да и на станции техобслуживания я услышал от профессионалов многое о том, чего только не наливают нам на бензозаправках: бензин мешают, октановое число повышается за счет присадок, которые портят мотор, забивают карбюратор. Чистоган работает.
Так вот, когда приехал, весь вечер не отрываясь смотрел телевидение. Мне предстоит в понедельник написать телевизионный рейтинг для «Назависимой» газеты, и я постараюсь придумать — о чем же буду говорить. Например, выпустили одного из совладельцев ЮКОСа — Шахновского. Он заплатил, кажется, 56 млн., не уплаченных ранее в качестве налогов. Суд принял во внимание также и то, что у него на иждивении (бедные, пропадут с голоду!) трое детей. Почему надо быть богатым? Потому что всегда можно купить то, чего бедный не купит, — свободу. Второй привлекающий меня сюжет — яйца Фаберже, коллекция, приобретенная за 100 млн. долларов одним нашим олигархом, совладельцем нефтяной компании Виктором Феликсовичем Вексельбергом. То, что купил, — хорошо, яйца будут в России; то, что собирается показать их в музеях Урала и Сибири, тоже хорошо. Ему задали вопрос о правах собственности на эти яйца, но банкир от этого вопроса аккуратно ушел. А я подумал при этом о двух вещах: о том, что эти яйца куплены за ту природную ренту, так бесстыдно оторванную от народа правительством Ельцина и нашей Думой. И о том, что дети банкира, о которых он обмолвился, в сознании нашего народа всегда будут детьми… Не надо вместо этих трех точек ставить слово «еврея», я держу другое слово. Думаю, что дети Потанина, отдых которых в Швейцарии недавно показывали по телевидению, будут проходить под той же рубрикой.
Еще один сюжет, который я мог бы разработать: стоимость человеческой жизни. После каждого теракта наше правительство — московское или центральное — говорит, сколько оно заплатит семьям погибших. Ну, мало — так больше взять неоткуда, но в этом есть некий привкус щегольства: мол, откупились, и какой-то принцип соревновательности — кто больше?
Показали по телевидению также кандидата в президенты господина Брынцалова, в его позолоченных хоромах — это такая невероятная эстетическая дыра, такое отсутствие вкуса, что можно лишь руками развести: как это человек сам этого не понимает?
И, наконец, последний сюжет, который представлен мне, — свод заповедей для бизнесменов. Его предложила Русская Православная церковь. Мне кажется, она, которая всё понимает, понимает и огромную тупость, жадность, нехристианскую вороватость этих русских бизнесменов. И для того чтобы они всё, что положено, выполнили и уплатили налоги, вполне достаточно тех заповедей, которые два тысячелетия назад дал нам Христос.
10 февраля, вторник. Утром провел семинар, где обсуждали роман Алексея Петровича Потемкина «Изгой». В целом обсуждение прошло хорошо, студентам скорее был интересен сам Потемкин и его разговоры об экономике, нежели роман. Потемкин, который наполовину немец, а наполовину русский, но воспитывался в грузинской семье, прямо говорит, что по менталитету он скорее немец. По крайней мере он, по его собственным рассказам, очень организован, может одновременно писать роман и руководить своими экономическими делами. По своим убеждениям он, конечно, космополит. В частности, он утверждает, что, скажем, лет через десять в Объединенную Европу будет входить скорее не Франция, а Прованс или Шампань, и не Германия, а Бавария и Гессен. Это ленинская, не лучшая, мысль об Объединных Штатах Европы. Он много говорит о генетическом предопределении в характере человека. Все это мне не очень близко. Я полагаю, что именно отсюда его особый журналистский язык, т. е. никакой. Ребята довольно злобно отнеслись к роману, и, как всегда, я защищал одинокого писателя от коллектива. Я пытался объяснить им то, что они пропустили в романе полезного, так быстро и небрежно прочитав его.