Дневник Анжелики Пантелеймоновны
Шрифт:
Примерно через полчаса после возвращения посторонних мужчин, на пляже объявилась компания байкеров во главе с Петей, и мне было заявлено, что вечером мы все вместе отправляемся на дискотеку…
Как ни странно, идея отправиться на дискотеку у Пети к вечеру не угасла. Даже наоборот – разгорелась синим пламенем. Я сначала не понимала, что его так разобрало, но затем оказалось, что туда собирается отправляться вся байкерская команда во главе с Черепом, а перед дискотекой намечен торжественный
– Петь, – спросила его я, когда услышала об этих планах, – а ты не слишком собрался разгуливаться, а? У нас же денег на рестораны вообще нет. Дай бог оставшиеся несколько дней прожить и затем до Москвы доехать.
– Волноваться команды не было, – отмахнулся Петя. – На наши трудовые копейки никто зубы и не точит. У Черепа денег полно. Он нас приглашает.
– А у Черепа-то откуда? – удивилась я.
– Черт его знает, – мотнул головой Петя. – Сказал приглашает – значит приглашает. Это его заботы. Слушай, а у нас холодное пиво где-нибудь осталось? Чего-то мне холодненького пивка захотелось.
– Можно подумать, – язвительно сказала я, – что ты обычно хочешь горяченького пивка. Где я тебе здесь пиво возьму? Могу только предложить соления десятилетней давности из теткиного холодильника. Они, небось, уже так перебродили, что с одного глотка с ног сшибут.
– Ничего себе, – раздался вдруг Светкин голос, – ребята заедут за нами с минуты на минуту, а вы еще не одеты?
Мы посмотрели в стороны двери. Там стояла Светка в совершенно жутком виде: блестящие шорты, голый живот и блестящая половинка от майки. Хорошо еще, что верхняя половинка, а не нижняя. Про то, как она была накрашена, я уж вообще молчу. Чингисхан какой-то, а не дочь.
– Что значит «не одеты»? – рассердился Петя. – Я стою в брюках и в майке. У тебя зрение плохое стало? Давай к доктору свожу, чтобы он в глазах покопался.
– В пижамных штанах и трактористской майке не ходят на дискотеку, – нагло заявила Светка.
– Знаешь, моя дорогая, – возмутилась я, – на твоем месте я бы вообще помалкивала. Трусы из оберточной бумаги и оторванный верх от футболки – это вообще не одежда.
– Эх, мама, ну когда ты будешь следить за веяниями моды? – пристыдила меня Светка. – Это не оторванный верх от футболки. Это называется «топик». Сейчас очень модно.
– Насчет веяний ты правильно заметила, – сказал мне Петя. – Мода как повеяла, так всю одежку с них и сдула. Ходят как голые, честное слово.
– Да уж лучше, чем в твоих пижамных штанах, – огрызнулась Светка.
– Это не пижамные штаны, а пляжные брюки, – важно заявил Петя. – У меня даже бирочка от них сохранилась. Не веришь – могу показать.
– О! – сказала Светка. – Череп идет. Вот он сейчас нас и рассудит.
На пороге комнаты появился как всегда невозмутимый Череп.
– Привет всей честной компании, – заявил он. – К торжественному мероприятию готовы?
– Череп, ты только посмотри, во что папа одет, – пожаловалась ему Светка.
Череп
– А в чем дело? – поинтересовался он. – Петр Алексеевич явно одет, а не голый, – тут нет никаких сомнений. Что тебе конкретно не нравится? То, что галстук не подходит к запонкам?
– Хватит издеваться, – рассердилась Светка. – Мы же на дискотеку идем. А он в пижамных штанах.
– А ты хочешь, – лениво осведомился Череп, – чтобы он твой топик из оберточной бумаги натянул, что ли?
– Черепок, – замахал ему рукой Петя, – уважаю!
Светка совсем разобиделась и выскочила из комнаты.
– Ну что, – сказал Череп, – если вы готовы – поехали.
– Мы, прорабы, всегда готовы, – ответил Петя. – Как пионеры. И к труду, и к обороне.
– К обороне выпивки от посторонних, – сказала я.
– Можно и так сказать, – не стал спорить Петя. – Главное – что готовы.
– Кстати, Черепок, – спросила я, – а денег много с собой надо брать?
– Никаких денег, – ответил он. – Сегодня мы угощаем. У нас сейчас денег – даже гаишники брать устали в знак компенсации за украденные полосатые палочки.
– Откуда, если не секрет, – спросила я, – такие трудовые накопления?
– Я тут думал-подумал, – сказал Череп, – да и организовал байк-сафари в горы. Берем туристов, сажаем их пассажирами на мотоциклы и увозим вверх от моря. Там шашлык-машлык, танцы-шманцы, причем все за их счет. А они нам саму поездку оплачивают, а кроме того – гигантские чаевые. Правда, не за просто так, – и Череп таинственно замолчал.
– Не понял, – сказал Петя. – Что-нибудь запрещенное? Наркотики, оружие?
– Да ну вас, – махнул рукой Череп. – Нафига нам связываться со всякой уголовщиной? Просто понимаете, когда туристки видят нашего Малыша, им сразу плохо делается – ведь такой видный мужчина. Они же часто приезжают сюда, так сказать, отдохнуть, причем совсем без мужей, а спрос здесь значительно превышает предложение, потому что одиноких мужиков намного меньше. Ну и обычно потом требуют, чтобы Малыш их, так сказать, покатал по горам. А он детина здоровый, вот и рад стараться. Одна туристка ему даже сто баксов потом дала. Спасибо, сказала, за лучшие двадцать пять минут в моей жизни. До этого обычно было только две с половиной.
– Тьфу, – говорю я, – какие гадости ты рассказываешь. Так вы, получается, торгуете Малышом.
– Что значит торгуете? – удивился Череп. – Он же тоже удовольствие получает. Кроме того, похудел парень килограмм на десять. Ему это полезно. А уж валюты для отряда наковал – полные сундуки.
– Ладно, – сказал Петя, – хватит трепаться. Я жрать хочу.
– Не жрать, – поправила я его, – а кушать.
– Это ты хочешь кушать, – мрачно заявил Петя. – А я хочу именно жрать. Долго, сытно…