Дневник Дианы
Шрифт:
Я знаю почему все так происходит. Ро погиб. Он погиб. Его сбила машина… пьяный водитель. Вот и все. Все очень просто… доказательств не надо.
........................................
далее почерк неразборчив»
Так вот откуда взялся у Дианы страх перед одиночеством. Теперь и я начинаю понимать, что значит замкнуться и быть один на один с самим собой.
Как странно бывает: представить себя в толпе людей, таких же как ты сам, вас много, вы – источник жизни планеты, сама сплоченность, но каждый из вас одинок по отдельности. Все вместе и одновременно каждый сам по себе. Отдельная личность, отдельная
И толпа идет плотным потоком словно муравейник, исторгая из себя направо и налево жизни. Среди нее, словно муравьиные личинки, тут и там у стен, в своем одиночестве сидят нищие, потерявшие старый, но так и не нашедшие новый смысл существования. Только о личинках заботятся, а эти больше похожи на брошеные на пол старые половички, о которых многие вытирают ноги. И все знают, что это грязно, гадко и мерзко, но только вот поделать с этим ничего нельзя, потому что тогда как они не будут осознавать, что они выше того, что есть.
Можно много говорить о множестве и единстве. Много говорить и не понимать. А можно один раз оказаться в толпе и почувствовать, узнать ее запах – этого будет достаточно.
Чувства – самый верный знак, никогда не подведут. Проверено тысячу раз, и всего лишь одна ошибка за многие годы. Одна ли? Может быть теперь, переосмысливая весь пройденный путь, я найду еще несколько.
Мысли вновь вернулись к Диане. Ночи, проведенные с ней, давали мне поиск дальнейшего пути. Так ли все было просто, как казалось тогда. Нет, далеко не так. Она любила одного, отдавая свое тело другому.
Душа – самое главное в человеке. Если ты не смог завоевать душу, значит, ты не владеешь ничем. Как сердце является важным органом для поддержания физической жизни, так душа является сердцевиной духовности. ЕЕ душа принадлежала Робби. Я был лишь крохотной песчинкой, промежуточным этапом существования Дианы. Она так и не смогла полюбить… по-настоящему полюбить меня, отдать за мою любовь всю свою душу.
А что есть любовь в физическом плане. Соприкосновение двух тел. И, не боюсь себе в этом признаться, приятное соприкосновение. Наслаждение одного человека другим. Почему бы нет? Ведь и проститутки зарабатывают на хлеб. А два влюбленных, именно влюбленных, но не любящих человека, разве не могут доставить удовольствие друг другу.
Я помню, ласки Дианы, красивая грудь доставляли мне огромное наслаждение; горячие поцелуи будили во мне какую-то первобытность; мягкие руки ласкали меня, она отдавалась мне без остатка. Я целовал ее грудь, упругую от возбуждения; я крепко прижимал ее к себе, наслаждаясь ее телом; я выучил каждую ложбинку на ее коже. Великолепие секса нам ничто не могло заметить.
Мы занимались любовью с упоением, большего которому альтернативы не было. Хрупкая на вид она была словно разъяренная тигрица в постели. Просто поцелуев и нежного секса ей было мало. С каждой минутой она распалялась все больше и больше. Когда мы останавливались, чтобы отдохнуть буквально на несколько секунд, я шептал ей на ухо: «Безумная… безумная… безумная…». Ей это нравилось. Она просто сходила с ума, и мы начинали «схватку» заново. Странно, с ней я никогда не уставал, как было с другими. Одновременно грубая и нежная. Этого нельзя понять, это можно только постичь.
После она брала сигарету и затягивалась. Моя рука скользила по ее телу, по ее прекрасной гладкой нежной коже. Сигарета придавала ей сил, и мы продолжали… Все повторялось вновь и вновь: ласки, чувственные прикосновения губ, поцелуи до тех пор, пока мы не падали в изнеможении. И на следующую ночь все повторялось.
Я не отдавал себе отчета в том, что эта девушка не любя, отдает мне всю себя. Мне казалось, ее чувства ко мне настолько правдивы и откровенны, что продолжал обманываться еще очень долго, пока понял насколько был не прав.
«5 августа 1987 года
Мне до сих пор трудно поверить в то, что Робби больше нет. Его похоронили
Я закрываю глаза и вижу его лицо. Большие серые глаза смотрят на меня с неуемной тоской. Он часто приходит ко мне во сне. Он такой милый.
Нет больше чувств…ни любви, ни искренности, ни доброты. Какая-то пустота внутри. Как будто во мне что-то умерло и похоронило все мои лучшие качества. Я целые дни сижу в комнате. Солнце светит, за окном несмолкающий гул проезжающих машин, жизнь продолжается, но не для меня. Беда приходит неожиданно, когда кажется, что все лучше и быть не может. Я знаю, Он так хочет.
Все говорят, что верят в Бога, даже наша соседка миссис Элисон, эта сварливая, противная старушка. Но так ли это на самом деле? Почему мы вспоминаем Его только тогда, когда настают трудные дни? Мы молим о помощи, прося всяческих благ, но внутри ругаем себя за то, что раньше не подумали о возможной Проблеме. Она постепенно надвигается, захватывает тебя всеми своими лапами, накидывает паутину, и вот, перед нами все исчезает и остается одна она – огромная Проблема. И вот только тогда ты пытаешься решить ее всеми законными, а порой и незаконными методами, что от себя скрывать, и такое бывает. Остается надежда на деньги, на Большие Деньги. А если уж и Деньгами не помочь – вспоминаем Бога. Мы вспоминаем о Нем в последнюю очередь. Да, конечно, мы помним о Нем всю свою жизнь, лилеем надежду, что Он где-то там, в сердце, есть и не оставит, мы это помним, но особо не обращаем на это внимание. Но в этот сложный период мы вспоминаем Его со всей «преданностью». Мы можем даже зайти в Храм и поставить свечу, может даже две; мы можем перекреститься, думая, как глупо это смотрится со стороны, что это есть на самом деле? не это ли лицемерие… мы лживы сами перед собой; мы можем подать милостыню нищему, сидящему у церкви, надеясь, что лишние 25 центов восполнят нам все наши утраты, и помогут в решении Проблемы…
Как это все трудно и бессвязно… Мне все надоело… Мне надоело жить, мне надоело думать и рассуждать. Я страшно устала… хочу только одного – спать.
Впрочем, что значит спать – когда, закрывая глаза, видишь одно и то же, один и тот же кошмарный сон. День ото дня, ночь за ночью он преследует меня, не отставая ни на шаг. Было бы лучше просто отключить свое сознание и забыться… Но можно ли это назвать сном?»
* * *
Я помню один разговор с моим отцом. Давно это было – несколько лет назад. Отец прожил долгую, далеко не счастливую жизнь. Лишь мое появление на этот свет было огромной радостью для него. Он много пережил и страдал. Несчастная любовь, война во Вьетнаме, развод с моей матерью – все это убило его, разметало в пух и прах, не оставив и камня на камне. В свои 50 он выглядел семидесятилетним стариком. Умер в 52 года, а ведь он хотел еще много добиться, возобновить отношения с матерью. Он хотел начать все заново, забыть прошлое… Не получилось… не успел…
– Честность – иногда самая лучшая политика. Только честность сближает людей. Я не против того, чтобы соврать раз-другой, когда нужно. Но лживые игры ведут к смерти. Хотя иногда всякая лучшая маскировка – это ложь. Это профессиональная необходимость. Нельзя лгать самому себе. Надо принимать правду, какой бы гадкой она ни казалась. Это и есть необходимая для выживания примиряющая с действительностью защитная реакция организма. И ложь во спасение одной отдельно взятой жизни: возможное ее благополучие и торжество внутри прахом идущего, неприемлемого и не принимаемого мира.