Дневник гауптмана люфтваффе. 52-я истребительная эскадра на Восточном фронте. 1942—1945
Шрифт:
Мы знали, что это такое, но сохраняли спокойствие и понимающе улыбались. Те же, кто был не в курсе, удивились. Самолет набрал высоту и сделал три круга, но затем Хейнц все же посадил его и остановил точно в конце посадочной полосы. Захсенберг действительно смог благополучно приземлиться с опасной штукой. Мы поспешили туда и были поражены тем, что Хейнц смог сделать. От бочки пива, а это была именно она, до земли было всего пять сантиметров, и она почти полностью занимала узкое пространство между стойками шасси. Хейнц с этой бочкой взлетел из Николаева и без каких-либо происшествий доставил ее в Анапу. Это был искусный трюк, и, естественно, он вызвал подобающее восхищение.
Я имел на своем боевом счету 17 побед и, таким образом, далеко
Обратный путь на фронт еще раз привел меня в Краков. Там был расположен передовой центр управления, также там находилась тыловая база снабжения, куда прибывали новые самолеты. Каждый пилот по дороге на фронт должен был попасть в Краков, чтобы выяснить, где сейчас базируется его подразделение.
Я с удовольствием сел в новый Bf-109G-4 и за два дня легко преодолел приблизительно 1500 километров. 29 августа я прибыл обратно в Анапу. Аэродром оказался мертвым, пустым и чужим, чего я совсем не ожидал.
За несколько дней до моего прибытия группа была переброшена в центральный сектор, и я нашел в Анапе только несколько человек наземного персонала. Группа, как предполагалось, должна была скоро вернуться, и я в любом случае должен был оставаться там. Но что я должен был делать в Анапе без своих товарищей? Ничто не могло удержать меня там, ни виноградники, ни изумительное море, ни Кавказ и ни перспектива приятной, беззаботной жизни.
На следующий день я сел в свой самолет, который был оснащен дополнительным баком, и поднялся в воздух. Я пролетел над Гнилым озером [58] и дальше над Сталино. [59] Под последним я подразумеваю, что я не приземлился в Сталино, хотя дважды садился в непосредственной близости от места своего назначения. После взлета из Керчи я набрал высоту 7000 метров и над облаками полетел в Мелитополь. Там я дозаправился, снова взлетел и поднялся на ту же самую высоту. Я летел по навигационному счислению, пока не оказался над Сталино и не начал снижаться сквозь тонкий слой облаков. Передо мной лежал аэродром. Я приземлился и осторожно спросил у подбежавшего механика: «Это аэродром Сталино?»
58
Имеется в виду мелководный залив Сиваш у северо-восточного побережья Крыма, который также называют Гнилым морем.
59
Ныне г. Донецк.
Но механик засмеялся и сообщил мне, что я приземлился приблизительно в 20 километрах от того места, которое искал. «Ну что ж, – сказал я сам себе, – это может случиться с каждым». Так или иначе, но мой самолет дозаправили и проверили. Затем я снова взлетел.
Я еще раз пропустил Сталино и сел в Макеевке, в четырех километрах от него, но в конце концов все же сумел достичь места своего назначения.
В II./JG52 было много новых лиц и отсутствовали многие старые пилоты. Война по-прежнему требовала жертв. Тем временем мои товарищи далеко обошли меня по количеству побед. Лейтенант Гюнтер Курц теперь имел их больше двадцати, а фельдфебель Хейнц Захсенберг – 38. Однако у Захсенберга после его 38-й победы случился нервный срыв. На него буквально пришлось надеть смирительную рубашку и отправить домой. Он действительно уехал наполовину безумным. [60]
60
После
Одно время я мог смеяться над этим, пока та же самая вещь едва не случилась со мной. Боевые вылеты не были игрой.
Я успел выполнить лишь один вылет из Сталино и в том вылете был на волоске от гибели, но мой ведомый доставил меня обратно. О да, было и такое! На следующий день мы снова перебазировались, на сей раз в Карловку, к юго-западу от Харькова. Там была серия столкновений с противником. Четыре вылета в день стали нормой.
Первым самолетом, сбитым мною в ходе вылетов из Карловки, стал ЛаГГ-5. Обер-лейтенант Хейнц Шмидт, командовавший в то время нашей эскадрильей и имевший на своем счету 175 побед, [61] подтвердил эту победу. Мы летели далеко от линии фронта в направлении Ахтырки. Там мы не обнаружили никаких рыскавших вокруг вражеских самолетов. Только когда мы снова повернули к фронту, я увидел далеко внизу два ЛаГГ-5.
61
В действительности на счету Хейнца Шмидта было 173 победы.
Перед тем как спикировать, я быстро покачал крыльями, сигнализируя своему компаньону, но обер-лейтенант Шмидт не обратил на это внимания. Русские увидели меня и начали борьбу за свою жизнь. Я вызвал своего ведомого и указал ему на противника, после чего обер-лейтенант Шмидт вступил в бой. Прежде чем он появился, я смог поразить одного из русских. За ЛаГГом появился заметный дымный шлейф.
Оба моих противника были превосходными летчиками. Я должен был применить все свои навыки только для того, чтобы выйти на дистанцию огня. Едва Шмидт прибыл, как я снова догнал русского на вираже. Я потянул ручку управления изо всех своих сил, прицелился в точку перед его носом, чтобы он прошел сквозь поток моих пуль. Так и случилось. ЛаГГ свалился в становившееся все более крутым пике и врезался в землю. Это была моя 18-я победа.
Я бросил быстрый взгляд на упавшую машину, а затем набрал высоту вслед за другим вражеским самолетом. Проклятье, он разворачивался! Наконец я сел ему на хвост. Я настолько энергично разворачивался, что видел конденсационные следы, формировавшиеся позади законцовок плоскостей, и мой Me не однажды содрогался на грани срыва. К счастью, «Мессершмит» отлично выполнял виражи.
Весь воздушный бой проходил на очень малой высоте. Я сидел у русского на хвосте словно тень, и время от времени мне удавалось попасть в него. Вражеский пилот на развороте поднялся приблизительно на 400 метров, и я спикировал, чтобы атаковать его снизу.
Он, вероятно, увидел опасность и начал полупетлю с разворотом. Он успел выровнять свой самолет фактически в нескольких метрах над землей. Я же не мог последовать за ним, так как Bf-109 для выполнения полупетли с разворотом требовалось по крайней мере 700 метров высоты.
Оставляя за собой видимый дымный шлейф, русский снова начал набор высоты и при этом пролетел прямо перед пушками обер-лейтенанта Шмидта. Все, что тот должен был сделать, так это нажать на спуск. Вражеская машина буквально разлетелась в воздухе на кусочки.
В один из дней обер-лейтенант Шмидт не вернулся из боевого вылета, и с ним II./JG52 потеряла одного из своих самых выдающихся летчиков. Я еще раз принял командование 6-й эскадрильей. Все командиры этой эскадрильи, которых я знал, однажды не смогли вернуться из боевого вылета: гауптман Реш, обер-лейтенант Денк, обер-фельдфебель Немитц, обер-лейтенант Ритценбергер и вот теперь обер-лейтенант Шмидт. Все эти люди погибли в период между 18 декабря 1942 г. и 10 сентября 1943 г. Если все они погибли, то какие у меня были шансы пережить эту войну?