Дневник летучей мыши
Шрифт:
Как уже было сказано, он провел в окрестностях Педагогического сада детство и знал местные дворы как свои пять пальцев.
Перебежав темный квадратный двор, он юркнул в незапертый подъезд. С другой стороны этого подъезда имелся выход в еще один двор, а там была совершенно замечательная лазейка, известная далеко не каждому даже из местных старожилов: поднявшись по узкой железной лестнице на третий этаж, можно было попасть на застекленную галерею, которая проходила над третьим двором и выходила на улицу композитора Римского-Корсакова. Там Леня мог уже не опасаться Кабанчика с компанией, даже если те смогут отбиться от морячков. Самое же главное – оттуда было рукой подать до Лениной машины.
Итак, Леня поднялся по железной лестнице, стараясь не греметь ступенями, толкнул незапертую дверь и оказался на той самой галерее.
Галерея была, как прежде говорили, двухсветная, то есть с обеих сторон ее были окна, хотя в половине из них отсутствовали стекла. По этой причине галерея была довольно ярко освещена голубоватым лунным светом, придававшим ей фантастический и таинственный вид.
И вот по этой лунной галерее, шагах в десяти впереди Маркиза, шла, слегка прихрамывая, сутулая старушка с полиэтиленовым пакетом в левой руке.
На мгновение Леня замер: он совершенно не ожидал увидеть кого-то в этой галерее!
Хотя он видел старушку только со спины, она казалась совершенно безобидной и беспомощной, но на дворе стояла глубокая ночь, а безобидные старушки не расхаживают по городу в такое опасное время! Они в такое время видят уже десятый сон или в крайнем случае маются бессонницей в собственной постели.
По Лениной спине пробежали ледяные мурашки: он вспомнил, что в далекие семидесятые годы, когда он, тогда еще маленький мальчик, играл в окрестных дворах, среди его сверстников ходили слухи, что в этой галерее обитает привидение. Васька Глухов, известный хулиган и сорванец, страшным шепотом рассказывал приятелям, что как-то раз забрался в эту галерею ночью и видел там таинственную старуху.
«Хорошо, что я, пацаны, спрятаться сумел! – говорил Васька, обводя друзей круглыми глазами. – Она вокруг походила, понюхала и ушла… а то сунула бы меня в свою сумку – и все, кранты! Сварила бы она из меня суп с макаронными изделиями!»
Правда, с тех пор Леня подрос и поумнел и больше не верил в истории с привидениями. Старуха показалась ему подозрительной, и он решил прояснить ситуацию.
Прибавив шагу, он припустил вдогонку за старухой.
Однако хотя она плелась с виду неторопливо, да еще и заметно прихрамывала, расстояние между ними почти не сокращалось. Маркиз перешел на бег, и только тогда на самой середине галереи он нагнал неугомонную старуху.
– Постойте, бабушка! Куда вы так торопитесь?! – окликнул он ее, но бабка не обернулась, как будто не услышала его.
Тогда Леня схватил ее за плечо.
– Бабуля, – проговорил он довольно приветливо, – что это вы тут одна ходите? Вам помочь не нужно?
– Нет, молодой человек! Обойдусь без вашей помощи! – отозвалась та скрипучим голосом, однако не повернулась к Лене лицом.
Это само по себе было подозрительно. Но еще более подозрительным показалось Маркизу то, что сквозь неказистое поношенное пальто он почувствовал вовсе не хрупкие старческие кости, а крепкое мускулистое плечо.
– Зря вы, бабушка, в такое позднее время одна ходите! – протянул Леня, внимательно приглядываясь к «ночной бабушке». – В наше время всякие люди попадаются!
– А кого мне бояться, молодой человек! – протянула та в ответ. – Взять с меня нечего, а сама я не в том возрасте, чтобы на меня кто-то польстился! Если такое произойдет, мне даже интересно будет! – И она скрипуче рассмеялась, что было больше похоже на звук, издаваемый заржавленными дверными петлями.
– У вас, бабуля, хорошо с чувством юмора! – одобрил Леня, который тянул время, приглядываясь к старухе. В частности, его интересовало содержимое ее пакета: ему показалось, что сквозь полупрозрачный пластик просматриваются толстые тетради в коленкоровом переплете.
– У меня, молодой человек, не только с чувством юмора хорошо! – ответила старуха. – У меня и со здоровьем хорошо! Вот только со временем неважно, так что лучше бы вы меня не задерживали своими разговорами! Шли бы вы, юноша, своей дорогой!
С этими словами она рванулась, ловко поднырнула и высвободила плечо.
Леня понял, что старческая внешность обманчива и что он столкнулся с сильным соперником. Поэтому, не делая скидку на возраст, он схватил старуху за запястье и заломил руку за спину.
Точнее, только собирался это сделать. Вместо того чтобы согнуться и попросить пощады, хитрая старуха ловко извернулась, и рука, только что безвольно свисавшая вдоль тела, вцепилась в Ленино горло.
Хватка у старухи была просто железная, и у Маркиза уже начало темнеть в глазах. В последний момент он вспомнил о «беретте», которую подобрал на месте потасовки бандитов с моряками. Он сунул слабеющую руку в карман, вытащил пистолет и ткнул его в живот «старухи». Из последних сил он прохрипел:
– Сдавайся, бабка, или пристрелю!
С явным сожалением «старуха» разжала руку и попятилась.
Леня вдохнул сырой ночной воздух и в упор взглянул на удивительную особу. Впрочем, разглядеть ее лицо он не смог: на голове у нее была какая-то чудная допотопная шляпа с низко опущенными полями, так что в тени этих полей лица не было видно, казалось, что там, на месте лица, только сгусток непроницаемой темноты.
Зато Леня хорошо видел поднятую в угрожающем жесте руку, ту руку, которой «ночная бабушка» только что едва не задушила его.
Рукав пальто немного задрался, и в свете луны, проникающем сквозь разбитые стекла галереи, Леня увидел на запястье татуировку в виде готового к бою скорпиона.
– Сдавайся – или пристрелю! – повторил Леня, наведя на противника ствол пистолета.
Но «старуха» вместо ответа резко метнулась в сторону, а затем проделала вещь совершенно немыслимую: кувыркнувшись назад, сделала заднее сальто, нырнула ногами вперед в разбитое окно и исчезла в темноте, как будто растворившись в ночном воздухе.