Дневник летучей мыши
Шрифт:
То ли ему стало неуютно в своих краях, то ли он там с кем-то поссорился, то ли врачи предписали ему перемену климата, но только Бероев решил перенести свой бизнес на северо-запад страны.
Приученный не доверять банковским счетам (тогда у всех на слуху была история с фальшивыми авизо), он привез с собой два чемодана наличности. Разумеется, самой надежной по тем временам наличности – светло-зеленой. Сопровождала Бероева, как это принято, многочисленная группа поддержки, состоявшая из хорошо вооруженных родственников – близких и не очень.
И вот, приехав в северную столицу, Ахат Бероев проанализировал здешний рынок и решил для начала приобрести некую коммерческую недвижимость.
Он принципиально договорился обо всем с местным бизнесменом, владельцем большого количества недвижимости Владимиром Залесским. Высокие договаривающиеся стороны назначили встречу для окончательного подписания документов и оплаты сделки.
Встречу назначили на пятнадцатом этаже принадлежавшего Залесскому небоскреба, так и называвшегося в честь владельца «Залесский-Сити». Пятнадцатый этаж, где располагался личный офис владельца, был прекрасно защищен от любых неожиданностей. Охрана занимала все ключевые позиции.
К назначенному времени прибыл Бероев с группой поддержки и одним из своих знаменитых чемоданов. Охрана Бероева расположилась возле лифта и в коридоре, а сами бизнесмены удалились для завершения сделки в личный кабинет Залесского.
Кабинет был обставлен «скромной» антикварной мебелью, прежде принадлежавшей кому-то из французских королей. Через огромное, во всю стену, пуленепробиваемое окно открывался прекрасный вид на рукава Невы и крыши города. Вдали, над этой волнующей панорамой, медленно проплывал вертолет.
Господин Бероев положил на инкрустированный столик свой чемодан, открыл его, продемонстрировав партнеру содержимое. Опытный Залесский наметанным глазом убедился, что все соответствует договоренности, и достал документы. Бизнесмены подписали их и скрепили сделку рукопожатием. Хозяин кабинета достал из бара бутылку бесценного коллекционного коньяку, приобретенную на аукционе в Реймсе, разлил по бокалам.
Компаньоны выпили и собирались повторить, но им помешало непредвиденное событие.
Раздался негромкий взрыв, и пуленепробиваемое окно рассыпалось на мелкие кусочки. В ту же секунду на подоконнике появился человек в черном облегающем костюме и трикотажной маске с прорезями для глаз. Казалось, что он просто пролетал мимо и залетел в окно. Во всяком случае, дальнейшие события доказывали, что он способен летать.
Господин Бероев потянулся за пистолетом… и вспомнил, что сдал его перед дверью кабинета охране Залесского. Впрочем, он все равно не успел бы воспользоваться оружием: таинственный гость в черном прыгнул с подоконника на руки, прошелся по комнате колесом, подхватил чемодан с наличностью и, выполнив заднее сальто, снова оказался на подоконнике. Оттуда он прыгнул в заоконную пустоту…
Залесский истерично нажимал на тревожную кнопку, Бероев бросился к окну.
Он пытался разглядеть летящую к земле фигуру или кровавое пятно в том месте, где таинственный вор рухнул на асфальт, но вместо этого увидел тот самый вертолет, который не так давно пролетал над Невой.
Теперь этот вертолет удалялся от «Залесский-Сити» в сторону залива, а под ним на едва различимой нити раскачивалась черная фигурка с прикрепленным к поясу чемоданом.
Через секунду в кабинет ворвались охранники Залесского, еще через секунду – родственники Бероева. Две эти группы едва не начали перестрелку. Бизнесмены еле успели их остановить.
Впрочем, они тоже долго обменивались обвинениями и угрозами, которые закончились только тогда, когда обе стороны сошлись на том, что надо найти и примерно наказать наглого похитителя.
Расходились они только в такой мелочи, как способ наказания: Залесский предлагал разрезать его на мелкие кусочки и пустить на собачий корм, а Бероев, как горячий южный человек, считал такую казнь неоправданно мягкой.
Однако ни найти вора, ни наказать его высокие стороны так и не смогли. Бероев вскоре погиб при подписании очередного бизнес-плана, Залесский потерял бизнес и уехал от неприятностей в дальние страны, так что теперь то громкое дело было уже, можно сказать, закрыто за давностью лет.
И вот теперь Леня с удивлением узнал от Ивана Игнатьевича, что автором и исполнителем этой головокружительной операции был тот самый Скорпион, с которым его случайно свела судьба. Он вспомнил таинственную «старуху», с которой столкнулся ночью на галерее, вспомнил, с какой ловкостью «старуха» от него ушла, и всякие сомнения пропали: да, это был, несомненно, тот самый человек!
– Ловкий парень! – проговорил Маркиз с явной завистью.
– Да, ловкий! – согласился с ним Иван Игнатьевич, и Леня по его тону и по выражению лица понял, что старик тоже завидует ловкости и удачливости коллеги. – Ловкий и опасный! – добавил старик после небольшой паузы. – Вообще-то он избегал мокрых дел, но когда, году в девяносто пятом, трое иногородних отморозков убили и ограбили его напарника, он по очереди убил всех троих. Причем убил очень необычным оружием. Тех отморозков нашли мертвыми, с воткнутым в шею шипом скорпиона. После того случая он и получил свою кличку…
Леня вспомнил ночной сад, залитый лунным светом, и сидящего на скамье мертвеца. У того тоже в шее был небольшой шип. Так вот что это был за шип!
– Ну и ну… – протянул он, – вот так оружие…
– Каждый обходится как умеет, – сказал Иван Игнатьевич, и непонятно было, одобряет ли он только способ или вообще жестокие убийства.
– Может, вспомните, велика ли была у этого Скорпиона банда? – осторожно спросил Леня.
– Человек пять, не больше, – подумав, сообщил Иван Игнатьевич, – они не силой брали, а ловкостью. То есть это сам Скорпион, а парни у него вымуштрованы были, слушались одного взгляда.
Леня вспомнил слова китайца, делавшего татуировки. Тот говорил, что вначале он сделал тату четверым, а потом пятому, увидев только его руку.
Стало быть, одного убили еще давно, как утверждает Иван Игнатьевич, двух других – Родимое Пятно на заправке и Алика из химчистки – Маркиз видел уже покойниками, остается еще один. И сам Скорпион. То есть всего двое. И не двое вовсе, потому что Скорпион один стоит десяти.
«Оставим пока в покое старуху с ее дневниками, – думал Леня, внимательно следя за дорогой, – а также не станем ломать себе голову, для чего Скорпиону нужны эти две старые тетрадки. Уж наверное, очень нужны, если он пришил того типа на скамейке в Педагогическим садике. А я просто горю желанием познакомиться с этим Скорпионом поближе. Какая это, должно быть, интересная личность!»