Дневник Мелани Вэйр
Шрифт:
– Я бы больше соскучился, если бы мы виделись немного реже, – он прикрыл глаза, чтобы не встречаться с ней взглядом. Хотел сохранить свой бесценный самоконтроль, продержаться чуть дольше.
Энергетика. Дэя неосознанно потянулась к ней, как путник, блуждавший по пустыне, к источнику ключевой воды в оазисе. Нельзя позволять себе увлекаться, но остановиться она не могла. Внутренний свет и влекущее тепло были слишком яркими... и желанными.
– Странно... – Дэя устроилась на полу, касаясь пальцами его щеки. – В прошлый раз мы расстались хорошо: ты не умер...
– Хорошо для меня или
Мальчик решил показать характер, но Дэя лишь улыбнулась.
– Я сама решу, когда мы перейдём к делу, очаровашка, – она взяла его за подбородок и добавила уже резче. – Открой свои прелестные глазки.
Блондин подчинился. Дэя могла одним лишь взглядом заставить его корчиться на полу от призрачной или же вполне реальной боли, но почему-то медлила. Она позволила себе потеряться в серо-зеленых омутах: чувствуя, как его внутренний свет разглаживает бесчисленные морщины жестокости и боли.
Мысли о Дариане Дэя упорно отгоняла, зная, к чему это приведёт. Где он его нашёл? Почему решил доверить свои дела? Она особо не интересовалась ближайшим окружением Древнего – до того самого дня, как пошла ва-банк, но сейчас понимала, что пройти мимо такой силы её создатель просто не мог.
Дариан не рассматривал тех, кто под него прогибался, и не держал рядом измененных, способных пойти против. Но что тогда? Мальчишка казался не простым, его интересная энергетика – притягательная и манящая – была не единственным плюсом. Непокорность. Нежелание принимать истины Дариана, как единственно верные.
Не вполне отдавая себе отчёт в том, что делает, Дэя легко, почти нежно коснулась губами его губ, провела по нижней кончиком языка.
Блондин подался вперед, перехватывая инициативу, прокусывая её губы в более чем откровенном поцелуе, слизывая выступившую капельку крови. Инстинкты Дэи сработали быстрее сознания: мальчишка оказался распластанным на полу. Она перехватила красивые запястья с такой силой, что услышала хруст, его кровь на губах: глоток за глотком, была сладкой. Череда укусов – снова и снова, и с каждым разом раны затягивались все медленнее. Его силы таяли.
Дэя остановилась за пару секунд до того, как сердце мальчишки перестало бы биться. Дарианов щенок оказался не только шустрым, но и наглым. Такого поведения себе даже Натан не позволял.
– Понравилось? – жестко спросила она.
Разумеется, он не сумел ответить, задыхаясь, словно от недостатка воздуха. Дэя знала, что он сейчас испытывает. Тело немело, кожу словно жгло огнём.
– Ты вкусный, Блондинчик, – она устроила его голову у себя на коленях, перебирая волосы. Жажда, которая терзала его сейчас, была сравнима со страданиями наркомана во время жесточайшей ломки. Он оставался жив исключительно благодаря способностям измененного, но для восстановления после такого требовалась кровь. Много крови.
Воспоминания о том, что такое Настоящий Голод, никогда не покидают. Сколько бы веков ни прошло с момента, когда ты испытала этот кошмар в последний раз. В её случае такое было давно, но ощущения Дэя пронесла с собой сквозь года. Страшное состояние полной потери себя, когда единственно важным остаётся одно: добраться до источника
«Что ж, посмотрим, на что ты ещё способен».
Какое-то время блондин лежал неподвижно, собираясь с силами, а потом дотянулся до её руки, прокусывая кожу и делая первый глоток. Дэя не вздрогнула и не пошевелилась, продолжая поглаживать его по голове. От вкуса крови Древней он впал в некое подобие транса. Если бы был помладше, сразу расстался бы с рассудком. Как ни странно, но остановился он тоже сам.
Мальчишка усмехнулся, будто интерес Дэи казался ему забавным. Он оживал, силы понемногу восстанавливались. Какое-то время блондин просто рассматривал её с ответным, беззастенчивым и бесстрашным интересом, а потом подался вперед, приподнимаясь, обхватывая руками лицо Дэи и приникая губами к ее губам.
В этот раз она закрыла глаза, отвечая на его поцелуй, не предпринимая ни малейшей попытки подчинять. Забавно, умопомрачительно, необычно.
Положив руки ему на плечи, Дэя обняла его ногами за талию, побуждая к дальнейшим действиям. Блондинчик был трогательно беспомощен и охренительно сексуален. Их игра с каждой минутой нравилась ей всё больше. Игра на грани его безрассудства и её дозволений, которые могли мгновенно смениться привычным порывом властвовать, ломать, причинять боль. Ничего подобного Дэя сейчас не желала. Она чувствовала влечение и странную, пугающую нежность, как если бы мальчишка заражал её своим внутренним теплом.
– Дэя, а Дариана ты тоже затрахаешь до смерти? Это такой великий план? Или техника допроса? – Натан появился весьма некстати.
Дэя пришла в себя в тот моменте, когда от души приложила его о стену. Несколько раз, пока не начал крошиться камень и по пальцам не потекла кровь. К счастью, когда она сжимала пальцы на шее Натана, порыв убивать уже миновал.
– Повторять не советую, – это была не угроза, а констатация факта, прозвучавшая хлестко и ядовито, как пощечина. Дэя вышла, не обернувшись, оставив Натана наедине с Дариановым щенком.
Помимо наглости и непробиваемости, мальчишка отличался ещё загадочным феерическим везением, потому что после приватной беседы с Натаном остался жив.
– ------------------------------------------------------
– И это все? – поинтересовалась я, спустя пару минут абсолютной тишины в своем сознании. То ли проектор сломался, то ли Дэя отключилась. Ничего удивительного, всякий раз при мыслях о Натане она зависала, будто в их совместную программу затесался мерзопакостный баг.
Если кому интересно, я просто проснулась сегодня утром. Да-да, в здравом (ну, будем честны, относительно) уме и свежей (ещё более сомнительно) памяти. Я, Мелани Вэйр. Она ничего не сделала, и в первые пять минут я испытала дикий порыв придушить Дэю за то, что она заставила меня пережить. А потом она вылила на меня очередной ушат своего прошлого, и я посмотрела очередное кино-аттракцион неслыханной жестокости.
Во мне будто повернули переключатель восприимчивости. То, что раньше выворачивало душу наизнанку, теперь нанизывалось мертвыми бусинами слов на проволоку сознания. Я стала жестче. Не знаю, хорошо это или плохо, но как есть.