Дневник одного гения (с илл.)
Шрифт:
Ступайте завтракать. Там приготовят вам то, что вам нравится, или то, что соответствует вашей диете.
Ваш
Мне видятся двое рыцарей. Один из них наг, второй тоже голый. Каждый из них вот-вот готов пуститься в путь по одной из двух совершенно симметричных улиц, и их кони, одинаково подняв одну ногу, уже устремились вперед. Но одна из улиц залита холодным, безжалостным светом объективности, вторая же заполнена ясным, словно на свадебных торжествах
Не силься казаться современным. Это — увы! — единственное, чего не избежать, как ни старайся.
Не устаю благодарить Зигмунда Фрейда и громче прежнего славить его великие откровения. Я, Дали, вечно погруженный в самонаблюдение и тщательнейшим образом анализирующий малейшие повороты мысли, вдруг только что понял, что, сам того не зная, всю свою жизнь писал одни носорожьи рога.
Еще худеньким, как кузнечик, десятилетним мальчишкой я уже опускался на четвереньки, чтобы помолиться перед столиком из рога носорога. Да, для меня это был уже носорог!
Под этим углом зрения окидывая взглядом свои полотна, я не устаю поражаться тому, сколько же в моем творчестве скопилось носорогов. Даже мой знаменитый хлеб [25] при ближайшем рассмотрении оказывается не чем иным, как деликатно уложенным в корзинку рогом носорога.
Теперь-то я понимаю, почему в тот день, когда Артуро Лопес преподнес мне в подарок мою знаменитую трость из носорожьего рога, мною овладел такой бурный восторг.
25
Картина, написанная в 1945 году, в настоящее время является собственностью Галы Дали. «В течение шести месяцев, — вспоминает Дали, — я преследовал цель овладеть техникой старых мастеров, постичь тайну их взрывчатой неподвижности предмета. Это полотно — самое строгое с точки зрения геометрической проработки».
Не успел я вступить во владение этой тростью, как вместе с нею мне передалась какая-то странная, совершенно иррациональная вера. Моя невероятная привязанность к ней граничила с почти маниакальным фетишизмом, и однажды в Нью-Йорке я даже ударил парикмахера, который чуть не поломал ее, нечаянно слишком резко опустив кресло, куда я аккуратнейшим образом ее поместил. Я был так взбешен, что в наказание грубо стукнул его тростью по плечу, разумеется, поспешив упредить его гнев хорошими чаевыми.
Носорог, носорог, где ты?
Для победы важен мундир. В своей жизни я лишь в редких случаях опускаюсь до штатского. Обычно я одет в мундир Дали. Сегодня я принял одного несколько перезрелого юношу, который умолял снабдить его советами, прежде чем он предпримет путешествие в Америку. Все это показалось мне весьма интересным.
Итак, я облачаюсь в мундир Дали и спускаюсь его принять.
Дело в том, что он решил податься в Америку и выбиться там в люди, не важно, на каком поприще, главное — преуспеть. Ему и в голову не приходило, как уныла жизнь в Америке.
— У вас есть какие-нибудь влиятельные знакомства? Вы любите хорошо поесть? — спрашиваю я его.
Он отвечает мне с какой-то жадностью:
— Что вы, да я могу питаться чем попало! Хоть годами сидеть на одном хлебе и горохе!
— Вот это никуда не годится! — сказал я, слегка подумав и придав лицу озабоченное выражение.
Он удивился. Я пояснил свою мысль:
— Каждый день питаться одним хлебом и горохом — слишком дорогое удовольствие. Их надо покупать, а для этого придется работать и работать. Вот если бы вы привыкли жить на одной икре и шампанском, то это не стоило бы вам ровным счетом ничего.
Он изобразил на лице кретинскую улыбку в полной уверенности, что я шучу.
— Да я в жизни никогда не шутил! — прикрикнул я.
Он как-то сразу обмяк и покорно ждал продолжения.
— Так вот, молодой человек, икра и шампанское — это продукты, которыми вас совершенно бесплатно угощают дамы определенной породы — утонченные, восхитительно надушенные и к тому же окруженные изысканнейшей обстановкой. Но чтобы пользоваться их расположением, надо быть полной противоположностью тому, что являете собой вы — человек, имевший наглость явиться с грязными ногтями к самому Дали, который принял вас в мундире. Так что ступайте прочь и займитесь-ка лучше своим горохом. Это занятие как раз по вашим способностям. Вот у вас и лицо до срока сморщилось — ни дать ни взять сухая горошина. Что же касается вашей рубашки, то ее отвратительный шпинатный цвет безошибочно выдает в вас породу скороспелых стариков и неудачников.
Не страшитесь совершенства! Оно вам нисколько не грозит.
Меня никогда не покидает ощущение, что все, что связано с моей персоной и с моей жизнью, уникально и изначально отмечено печатью избранности, цельности и вызывающей яркости. Вот и сейчас я вкушаю свой первый завтрак, смотрю на восход солнца и думаю: а ведь Порт-Льигат — самый восточный географический пункт Испании, значит, каждое утро я оказываюсь первым испанцем, прикоснувшимся к солнцу.
И действительно, даже в Кадакес, который расположен всего в десяти минутах отсюда, солнце приходит все-таки немного позже.
Размышляю я и о колоритных прозвищах местных рыбаков — в Порт-Льигате есть один Маркиз, есть Министр, есть Африканец и даже целых три Иисуса Христа. Пожалуй, немного найдется в мире мест, тем более таких крошечных, где бы могли одновременно встретиться сразу три Иисуса Христа!
Quicn madruga, Dios ayuda [26] .
26
Кто рано встает, тому Бог подает.
Хотя работа над Вознесением продвигается у меня заметно и блистательно, я все же прихожу в ужас, осознав, что уже наступило 18 июля. Время спешит, пролетая мимо с каждым днем все быстрей и быстрей, и, хотя я смакую любой десятиминутный глоток жизни, венчая каждые четверть часа какой-нибудь выигранной баталией, подвигом или победой духа, соперничающими между собой по своей непреходящей значимости, — все равно сквозь меня мало-помалу незаметно просачиваются недели, наполняя меня яростью и заставляя с еще более острым ощущением полноты жизни цепляться за каждую каплю моего драгоценнейшего обожаемого времени.