Дневник партизанских действии 1812 года

Давыдов Денис Васильевич

Неманице, был опрокинут войсками Домбровского, которые преследовали наших

до самого города; все устремились к единственному мосту, где столпились в

страшном беспорядке. К счастью, неприятель, пришедший сам в расстройство,

не мог довершить поражения; однако несколько орудий, много обозов и

серебряный сервиз адмирала достались ему в руки. Когда Чичагов, вернувшись

из

Игумена, решился атаковать французов, он, по мнению некоторых, обратясь

к своему начальнику штаба Ивану Васильевичу Сабанееву (отлично-способному

генералу, которого Ермолову удалось впоследствии оправдать в глазах

императора Александра, почитавшего его пьяницей), сказал ему: "Иван

Васильевич, я во время сражения не умею распоряжаться войсками, примите

команду и атакуйте неприятеля". Сабанеев атаковал французов, но был ими

разбит по причине несоразмерности в силах.

Военный писатель, генерал Водонкур, человек весьма умный, но не храбрый,

знавший отлично теорию военного искусства до первого выстрела и

пользовавшийся долго гостеприимством Чичагова, написал ему похвальное

слово. Генерал Гильемино, человек глубоких сведений, ясного ума и

блистательной храбрости, бывший начальником штаба 4-го италианского

корпуса, артиллерией которого командовал Водонкур, говорил мне, что он во

время сражения никогда не мог отыскать Водонкура для передачи ему

приказаний.

[56] Так как переправа совершалась 16-го числа, то покажется

сверхъестественным, чтобы я мог узнать об оной того же дня, быв удален на

сто верст от французской армии. Я сему другой причины не полагаю, как то,

что переправа началась 14-го в восемь часов утра, а как известие о том

дошло до меня посредством жителей, которым достаточно увидеть мост и десять

человек на противном берегу, чтобы заключить об успехе,- то видно, что при

появлении первых неприятельских войск на правом берегу распространился слух

о переходе всей армии, и этот-то слух дошел и до меня.

[57] Полковник Толь, добрым расположением

которого я всегда пользовался,

был человек с замечательными способностями и большими сведениями. Он

получил воспитание в одном из кадетских корпусов во время командования ими

Михаила Илларионовича Кутузова, покровительством которого он всегда

пользовался. Во время Отечественной войны он был еще молод и мало опытен, а

потому он нередко делал довольно значительные ошибки. Так, например, во

время отступления наших армий к Дорогобужу он за несколько верст до этого

города нашел для них позицию близ деревни Усвятья. Во время осмотра этой

позиции, которая была весьма неудобна, потому что правый фланг отделялся от

прочих частей армии болотом и озером, князь Багратион, в присутствии многих

генералов, сказал Толю: "Вы, г. полковник, своего дела еще не знаете,

благодарите бога, что я здесь не старший, а то я надел бы на вас лямку и

выслал бы вон из армии". Не дождавшись неприятеля, обе армии, вопреки

уверениям Барклая, отошли к Дорогобужу, где Толем была найдена другая

позиция, которою князь Багратион также не мог остаться довольным. Во время

осмотра новой позиции Ермоловым граф Павел Строганов указал ему на

следующую ошибку Толя: его дивизия была обращена затылком к тылу стоящей

позади ее другой дивизии. Трудно объяснить себе, каким образом столь

искусный и сметливый офицер, каков был Толь, мог делать столь грубые

ошибки; почитая, вероятно, невозможным принять здесь сражение, он не

обратил должного внимания на выбор позиции. Несмотря на записку, поданную

Барклаю Ермоловым, всегда отдававшим полную справедливость способностям и

деятельности Толя, он был выслан из армии. Князь Кутузов, проезжая в армию

и найдя Толя в Москве, взял его с собою. Впоследствии он приобрел большую

опытность и заслужил репутацию искусного генерала. Он, в качестве

начальника главного штаба, принимал участие в войнах 1828, 1829, 1831

годов; эти войны, в особенности первая половина войны 1831 года, богаты