Дневник партизанских действии 1812 года

Давыдов Денис Васильевич

[62] Сабля эта, осыпанная драгоценными алмазами, была пожалована ее отцу

императрицей Екатериной во время каруселя. Письмо графини Орловой было

доставлено

Милорадовичу чрез адъютанта его Окулова; Милорадович в

присутствии своего штаба несколько раз спрашивал у Окулова: "Что говорила

графиня, передавая тебе письмо?" - и, к крайнему прискорбию своему, получал

несколько раз в ответ: "Ничего". Милорадович возненавидел его и стал его

преследовать. Окулов погиб скоро в аванпостной сшибке.

Граф Милорадович был известен в нашей армии по своему необыкновенному

мужеству и невозмутимому хладнокровию во время боя. Не будучи одарен

большими способностями, он был необразованный и малосведущий генерал,

отличался расточительностью, большою влюбчивостью, страстью изъясняться на

незнакомом ему французском языке и танцевать мазурку. Он получил несколько

богатых наследств, но все было им издержано весьма скоро, и он был не раз

вынуждаем прибегать к щедротам государя. Беспорядок в командуемых им

войсках был всегда очень велик; он никогда не ночевал в заблаговременно

назначаемых ночлегах, что вынуждало адъютантов подчиненных ему генералов,

присылаемых за приказаниями, отыскивать его по целым ночам. Он говаривал

им: "Что я скажу вашим начальникам; они лучше меня знают, что им следует

делать". После Малоярославского сражения Ермолов, которого он всегда

называл sa passion (своей страстью (фр.)), следуя при его отряде, отдавал

приказания именем Кутузова. Впоследствии, будучи С.-Петербургским

генерал-губернатором, Милорадович, выделывая прыжки перед богатым зеркалом

своего дома, приблизился к нему так, что разбил его ударом головы своей;

это вынудило его носить довольно долго повязку на голове. Он был обожаем

солдатами, и, невзирая на то, что не только не избегал опасности, но

отыскивал ее всегда с жадностью, он никогда не был ранен на войне. Умирая,

Милорадович сказал: "Я счастлив тем, что не умираю от солдатской пули". Он

был влюблен в госпожу Дюр; когда она занемогла жабой в горле, он всюду

рассказывал: "Elle a l'equinoxe a la gorge" (У нее равноденствие в горле

(фр.)).