Дневник полярного капитана
Шрифт:
Ряд ледяных гор должен составлять большую преграду для плавучих льдов, в значительной степени мешая их движению и образуя проходы открытой воды. В связи с тем что горы, несомненно, влияют на образование гряд путем давления, ясно, что они оказывают большое воздействие не только на формацию льдов, но и на их движение.
Четверг, 22 декабря.
В полдень 68°26'2'' ю. ш., 179°8'5'' з. д.
Перемены нет. Ветер упорно дует с SW при ясном небе и устойчивом барометре. Этому не видать конца. Не везет нам, да и только. Мы погасили огни. У нас под ветром горы, но надо как-нибудь пройти мимо них; нельзя нам больше без толку жечь уголь. У нас осталось его меньше 300 тонн на судно, которое просто пожирает его. Нельзя не пугаться – а тут еще лошади с каждым днем хиреют. Одно только ободряет нас: это открытая вода к востоку и юго-востоку; в этом направлении виднеются большие каналы открытой воды, но и нет возможности к ним пробраться через эти тесно сплоченные льды. Хоть то хорошо, что нас так мало унесло в восточном направлении. Аткинсон нашел в кишках пингвина Адели неизвестного солитера, очень тонкого, длиной в одну восьмую дюйма и с головкой в виде пропеллера.
Пятница, 23 декабря.
Вчера к 10 часам вечера поднялся легкий ветер, и судно повернулось. Поставили передние паруса, и оно подвинулось на несколько сот ярдов к северу, но скоро опять засело. Это привело нас очень близко к большой горе с наветренной ее стороны; при быстро усиливающемся ветре – положение не совсем приятное, хотя и не особенно опасное. Мы поставили все паруса, и с их помощью судно медленно обошло гору, увлекая за собою льды, и, по мере того как уменьшалось давление, скользнуло в бывшую под самой горой открытую воду.
Около часа пополудни мы увидели идущий к югу длинный канал, отделенный от нас только широкой полосой льда с пробитыми на нем многими полыньями. Мы пытались прорезать его, но засели на полпути и с одними парусами не могли двинуться ни взад, ни вперед. Пары приказано развести, но придется ждать их почти до полуночи. Выберемся ли мы из этих льдов к Рождеству?
Льды сегодня были обширнее, но тонкие и размякшие. На поверхности их пятнами разбросаны большие лужи; из них некоторые разбегаются длинными линиями, как будто идут от трещин; местами есть и трещины без воды. Такие льды, очевидно, составлены из старых, смерзшихся вместе льдин, а черту соединения скрывает выпавший позже снег.
Месяц назад было бы, вероятно, трудно разглядеть неровности или разницы в льдинах, но теперь новейший лед по большей части под водой и быстро тает – оттого и лужи…
В личной жизни нашей команды особенных происшествий не может быть в такое, в сущности, скучное время. Но отрадно следить за тем, как постепенно, бессознательно укрепляются добрые отношения между ее членами. Невозможно себе представить большей свободы от ссор и всяких дрязг. Я ни разу не слыхал ни одного сердитого слова и не видал ни одного недоброго взгляда. Все наше маленькое общество пропитано духом терпимости и благополучия, и нельзя не порадоваться, видя, что люди способны сохранять такие неизменно добротоварищеские отношения, проживая в столь тяжелых условиях, среди такого однообразия, окруженные опасностями.
Идут приготовления к празднику. Странно подумать, что мы уже пережили самый долгий день южного года.
Сегодня утром видели кита длиной 25–30 футов. Встречаются пингвины Адели, стаями в 20 птиц и больше.
Мы пришли в такую полосу, где открытой воды больше, чем льда. Вода образует большие, неправильные полыньи в 3 или 4 мили в поперечнике, соединенные многими каналами. Последние – чего я не совсем понимаю – все еще заключают в себе огромных размеров льдины; мы сейчас прошли мимо одной, имевшей, по меньшей мере, две мили в поперечнике. На льдинах лужи, и нет ни одной, имеющей больше двух футов толщины.
Суббота, 24 декабря.
69°1' ю. ш., 178°29' з. д. S 22 E 29; мыс Крозье 551.
Увы! Сегодня в 7 часов утра мы уперлись в сплошное ледяное поле, простирающееся по всем направлениям, кроме того, по которому мы пришли. Должен признаться, что, ложась в 3 часа утра, я уже думал, что пришел конец нашим бедам; меня чуть-чуть смущала только мысль о размерах льдин, но я никак не подозревал, чтобы мы опять угодили в плотный лед за этими большими пространствами открытой воды. Но это поле не обойти и не пробить. Пришлось – нечего делать! – остановить машину и загрести жар. Каждую минуту лед может раскрыться и очистить дорогу к другому пространству открытой воды к югу. Но ничто не ручается за то, что такие задержки не случатся еще и еще, пока существуют эти огромные льды. Недели через две они начнут понемногу рассыпаться, и судну во многих местах можно будет пройти.
Как поступить при таких обстоятельствах – очень трудно решить.
Если дать огням в топкам потухнуть, это означает убыль в две с лишним тонны угля при новом разогреве котла. Но если огня не тушить, этих двух тонн хватит всего на день; значит, если стоять придется дольше суток, экономнее будет тушить. Стало быть, при каждой постановке надо решать, сколько придется стоять – меньше или больше, чем сутки?
Прошлой ночью мы хорошо шли вперед около 5 или 6 часов, но не следует забывать, что это нам стоило дополнительных 2 тонн угля. Но если ждать, нас, скорее всего, отнесет к северу. Кажется, условия должны улучшаться; правда, южная кромка льда постоянно увеличивается.
Отсюда вроде бы следует, что в целом течение зависит от ветра. У нас преобладал западный ветер, хотя здесь должны были бы преобладать восточные.
Теперь ветер восточный, каким же будет результат?
Воскресенье, 25 декабря. Рождество.
69°5' ю. ш., 178°30' з. д.
Третьего дня я совсем было понадеялся, что праздник найдет нас в открытой воде, но обманулся в этой надежде. Лед окружает нас; низко ходят облака, и время от времени падает из них легкими хлопьями снег, затемняя небо; там и сям чернеют небольшие полыньи, и такая чернота преобладает там, откуда мы прибыли. Вокруг все окутано белой дымкой, сгустившейся надо льдом.
Под парусами мы двигаться на можем, да и под парами едва ли смогли бы пробиваться вперед. Кажется, что возможности двигаться вперед все меньше.
Западный ветер, так долго дувший прошлой ночью, стих. Теперь будет ровный северо-восточный бриз в 2–3 балла. Поскольку человеку всегда нужно надеяться, мы надеемся, что восточный ветер не перестанет дуть. Опять требуется терпение и терпение. Здесь, по крайней мере, мы находимся, по-видимому, в полной безопасности. Лед так тонок, что не может давлением вредить нам; айсбергов вблизи нет. Невзирая на незавидное положение, все веселы в ожидании праздничного обеда.
Кают-компания разукрашена флагами. Все утром присутствовали при богослужении и усердно пели духовные гимны.
День ознаменовался неожиданным событием: у принадлежащей одному из квартирмейстеров крольчихи родилось 17 детенышей. А он заранее раздал их 22! Не знаю, какая судьба ожидает это семейство; но теперь пока в сене под баком им тепло и уютно.
Полночь. Валит густой снег. Температура 28° [–2 °С]. Холодно и слякотно. Сейчас кончился наш веселый вечер. Обед был чудесный: суп с томатами; рагу из пингвинового филе; ростбиф; плум-пудинг, спаржа; шампанское, портвейн и ликеры – меню поистине праздничное. Обед начался в 6 часов и кончился в 7. Целых пять часов после того вся компания сидела за столом и во весь голос пела. Среди нас талантов не найдется; однако каждый давал что умел и хоры были оглушительные. Даже удивительно, что у такой немузыкальной команды такая страсть к пению. В канун Рождества они подвизались до часу ночи, и никакая работа не делается без припевов. Не знаю, слыхали ли вы эти припевы. У матросов торгового флота их целый репертуар, и без них они не будут поднимать ни паруса, ни якорь. Поются они большей частью не в тон и каким-то гортанным голосом, но когда несколько человек затягивают хором, эффект получается поразительный.