Дневник полярного капитана
Шрифт:
Вторник, 14 февраля. Лагерь № 12.
Прошли 7 миль 650 ярдов.
Неприятный день. Погода прояснилась; ночь была ясная, но холодная – ниже нуля [–18°C], с резким юго-западным ветром. Скоро после выступления мы попали в очень плохие условия. Лошади часто уходили в снег по колено, и оставленный метелью рыхлый снег лежал кучами, подвергая полозья сильному трению. Мы кое-как тащились, но Гран со своей лошадью Уилли стал отстаивать. Я посоветовался с Оутсом относительно предстоящего еще расстояния, и он прехладнокровно предложил нам в эту ночь пройти 15 миль. Я даже обиделся и шел, пока счетчик на санях не показал 6 1/2 миль. К этому времени Уилли отстал на 3/4
Мы с Оутсом поспешили туда. Мне встретился Мирз, который сказал мне, что его собаки отбились от рук и, увидев, что Уилли упал, накинулись на него. Их, наконец, отбили и Уилли привели под уздцы, без саней. Он был порядочно искусан, но, к счастью, кажется, не опасно. Он храбро защищался и, со своей стороны, порядком покусал и потрепал нескольких собак. Гран усердно помогал ему и при этом сломал палку, так же как и Мирз, так что собакам, как видно, тоже здорово досталось; но им все нипочем, раз они рассвирепели, как видно из того, что ни одна, по-видимому, серьезно не пострадала.
Позавтракав, четверо из нас пошли назад и на себе привезли нагруженные сани. Тут мы узнали свойства этой ледяной поверхности лучше, чем в несколько часов хождения при лошадях. Случай вышел вообще плачевный, и вина в нем лежит на многих. Оказывается, что бедному Уилли груз был дан тяжелее, чем прочим лошадям.
Я и сам виноват, тем, что недостаточно внимательно наблюдал за этими мелочами и что допустил Уилли так ослабел.
После завтрака мы снова поднялись в путь, но не прошли и двух третей мили, как убедились, что Уилли не в состоянии идти дальше и что необходима остановка. Дали ему теплое месиво, накрыли его потеплее и окружили солидным снежным валом. День обещает ему покой и тепло, и надо надеяться, что он, благодаря этим; мерам, поправится. Все же это неприятная история.
Памятка относительно лошадей
1. Горячие отруби или овсяная размазня.
2. Кусачки для перекусывания проволоки, стягивающей сено.
3. Колышки для привязывания лошадей.
4. Более быстроходные лошади, чтобы тянуть десятифутовые сани.
Наст становится таким неровным и рассыпчатым, что вопрос о лыжах для лошадей снова настоятельно возникает.
Все заструги идут с юго-запада, так же как и ветер в этих краях. Не подлежит сомнению, что ветер во всякое время года обметает берег.
Возник вопрос относительно напластований. Профессор Дэвид [Сиднейского университета, геолог, сопровождавший Шеклтона] называет эти пластыры зависящими от времен года, но, наверное, ошибается. Они являются следствием метелей, однако после каждой метели новые пласты образуются только над неровными сугробами, созданными прежней метелью. Метель, по-видимому, оставляет сугробы, покрывающие от одной шестой до одной трети всей поверхности; такие сугробы, должно быть, обращают ложбины в холмы с новыми, ложбинами между ними, которые, в свою очередь, засыпаются последующими метелями. Если это верно, то единственное средство установить годовое напластование заключалось бы в том, чтобы вывести среднее число оставленных сугробов и это число помножить на число бывших в году метелей.
Среда, 15 февраля. Лагерь № 14.
Пройдено 7 миль 775 ярдов.
Поверхность ужасная. Тонкая кора, проламываемая копытами лошадей, и сыпучие кучи, пристающие к полозьям, – хуже вчерашнего, если это только возможно возможно.
Лошадь Боуэрса временами отказывалась идти. Ее задние ноги очень уж глубоко уходят. Уилли зато чувствует себя положительно лучше. Оутс на все смотрит мрачно, но я убедился, что у него такой уж характер. Несмотря на это, он с величайшим вниманием относится к слабейшим лошадям.
Пришлось
Температура во время завтрака –15° [–26 °С]. Холодно было сидеть в палатке, выжидая, пока лошади отдохнут. Теперь –7° [–22 °С]; но солнце ярко светит и нет ветра, так что воздух совсем мягкий; меховые сапоги и носки легко сохнут. Провизии хватит при сделанном нами распределении рационов. По-настоящему все хорошо, кроме состояния лошадей. Я все более убеждаюсь в необходимости сохранить их, чтобы в будущем году лучше их использовать. Смешно было бы нескольких загнать до смерти, как предлагал Оутс. Я и то нахожу, что мы недостаточно берегли первых трех. Несомненно, что хорошие лыжи были бы здесь на вес золота, и если нам удастся чего-нибудь добиться, в следующем году мы сможем существенно облегчить себе переходы.
Памятка
Хранить сухари в будущем году, привязывая ящики к саням.
Следить за счетчиком, прикрепленным к саням.
Колышки для лошадей.
Мешки для продовольствия необходимого размера.
Двое саней поставить на стальные полозья.
Хранение корма: достаточное количество мешков для подвесных кормушек.
Четверг, 16 февраля. Лагерь № 15.
Поверхность получше, но лошади отказываются. Гнать их дальше было бы слишком рискованно. Итак, мы завтра пускаемся в обратный нуть. Температура ночью упала до –21° [–29 °С] с резким юго-западным ветром. Боуэрс, по обыкновению, отправился в своей поярковой шляпенке, с непокрытыми ушами. К счастью, я приказал остановиться, пройдя одну милю, и взглянул на него. Уши его совсем побелели. Черри и я занялись ими и привели их в нормальное состояние, между тем как пациент ничего, по-видимому, не ощущал, а только дивился и досадовал, что с ним могла приключиться такая беда. Оутсу было много хлопот с носом. Мне слегка отморозило щеку, и Черри-Гаррарду тоже.
Пробовал идти в легких шерстяных рукавицах, но было очень нехорошо.
Пятница, 17 февраля. Лагерь № 15.
Широта 79°28'1/2'' ю. ш.
Вчера небо заложило, температура поднялась и выпало немного снега. Ветер с юга, холодный, кусающийся. Мы принялись устраивать продовольственный склад.
Комплект сбруи.
Двое двенадцатифутовых саней.
2 пары лыж, 1 пара лыжных палок.
Термометр.
Жестянка какао.
Жестянка спичек.
Считая упаковку, получилось много больше тонны. Жаль, что не удалось дойти до 80-й параллели. Но, во всяком случае, этот склад будет большим для нас подспорьем в будущем году. Над тем местом, где зарыт склад, мы поставили в виде кургана груду ледяных глыб, большую и солидную, высотой в 6 футов; кроме того, мы оставили снежные валы, воздвигнутые для защиты лошадей. Вообще это вооружение должно быть видно за несколько миль.
Думаю, лагерь № 15 легко будет заметить. Кроме флагштока и черного флага мы нагромоздили ящики из-под сухарей – пустые и полные, а жестяные коробки из-под чая прикрепили к саням, поставленным стоймя в снегу.
Над складом поставили большой гурий [32] , высотой в 6 футов. Кроме того, оставили снежные валы для защиты лошадей. Думаю, это сооружение будет видно за несколько миль.
Я забыл упомянуть, что 15 числа, оглянувшись назад, мы увидели такой же курган, поставленный над лагерем, на расстоянии 12 1/2 миль позади нас; это был мираж.
32
Гурий – опознавательный знак, сложенный из камней или снежных кирпичей.