Дневник странствующего проповедника 1-13
Шрифт:
В зале прибытия лондонского аэропорта Хитроу я ожидал Шридхару Махараджа. Наконец, он появился и медленно направился ко мне. Он подходил и улыбался. "Над какой главой дневника ты работаешь?" - спросил он.
Я тут же крепко обнял его. "Я только что отправил 12-ю", - ответил я.
Он снова улыбнулся. "Полагаю, я попаду в следующую главу", - сказал он, - "хотя, скорее всего, прочитать её не смогу".
Мне нечего было ответить. То, что он сказал, было правдой. У него была последняя стадия рака печени, и он направлялся в святую дхаму Маяпур, чтобы провести там остаток
Два дня назад, будучи в Дурбане, в Южной Африке, я получил по электронной почте письмо от ученика Махараджи, Маяпуры даса. Махараджа был в Ванкоуэвере, в Канаде, и нуждался в пересадке печени. Маяпура хотел знать, смогу ли я оказать финансовую помощь.
Я немедленно ответил, что был бы рад помочь любым способом. Маяпура ответил буквально через 10 минут. "Доктора только что сказали, что Махараджу нельзя пересаживать новую печень", - написал он. "Из-за гепатита C и цирроза; они обнаружили три места, где рак поразил его печень, сделав трансплантацию невозможной из-за метастаз. Ничего нельзя поделать. Махараджа оставит тело, и теперь это вопрос нескольких дней или недель".
Маяпура сообщил, что Махараджа хочет попутешествовать, чтобы дать последнее общение своим ученикам.
Я тут же позвонил Махараджу в Ванкоуэвер.
"Шридхара Махараджа", - начал я - "Это последняя ступень твоей жизни. У тебя осталось всего несколько дней или недель. Я думаю, тебе было бы лучше отправиться в одну из святых дхам Индии и подготовиться к уходу. Проповеди ты посвятил большую часть своей жизни. У тебя есть право провести несколько последних дней в святой дхаме. Приближается ежегодный Маяпурский Фестиваль. Твои ученики смогут повидаться с тобой там".
Я настаивал, пока Махараджа не согласился.
"Ты поможешь мне добраться до Маяпура?" - спросил он.
"Конечно", - ответил я.
Махараджа передал трубку своей сестре Фионе. Она немного отошла в сторону и негромко сказала:
"Врачи сказали, что он не перенесёт полёта в Индию, но думаю, нам в любом случае, стоит попытаться. Сейчас Индия - лучшее место для него. Я уже присмотрела рейс. Один из местных учеников сможет сопровождать его, а Вы можете встретить их при пересадке в Лондоне".
Сейчас я в аэропорту Хитроу с Махараджем. Мы вышли из зала прибытия и отправились к ожидавшей снаружи машине. Множество учеников Махараджа из Европы окружило его. Он пошатывался после долгого перелёта и, очевидно, от боли. Взяв на себя роль, которую мне приходилось играть потом ещё в течение 10 дней, я позволил Махараджу поговорить с учениками несколько минут, а затем сказал всем, что ему нужно ехать в отель, чтобы отдохнуть перед предстоящим следующим утром перелётом. Несколько учеников, очевидно, расстроенные, что не имеют возможности провести с ним ещё несколько бесценных мгновений, недобро покосились на меня. Я не принял это как оскорбление, но Шридхара Махараджа сказал:
"С этого момента все вы должны делать то, что говорит Индрадьюмна Махараджа. Природа этой болезни такова, что в моём желудке скапливаются определённые газы, которые поднимаются к голове и вызывают головокружение. Это называется энцефалопатией. Иногда они могут даже вызвать состояние гепатической комы. И в том и в другом случае мне будет не принять адекватного решения. Поэтому с этого момента Индрадьюмна Свами - авторитет для вас".
Но мне пришлось уступить, и я пригласил около двадцати учеников прийти вечером в отель для короткого даршана.
В отеле я помог Махараджу снять курту. И был шокирован, увидев, что весь его живот был тёмно-бордовым.
"Внутри начинают лопаться кровяные сосуды", - сказал он.
Он улыбнулся: "Когда дойдёт дело до больших, и мне будет пора".
Я поразился его самообладанию, но это было только начало. За десять дней, проведённых с Махараджем, я не заметил ни малейшего намёка на страх смерти. Наоборот, он часто шутил с нами по этому поводу. Позже Амбариша прабху прокомментировал, что обычно, когда к кому-то приближается смерть, это большая драма, но Шридхара Махараджа сделал её почти комичной. Он постоянно шутил, до самого конца.
Я мог понять, почему он получил прозвище Весёлый Свами. Много лет назад в Бомбее два богатых пожизненных члена ИСККОН - мр. Бриджратан Мохатта и мр. М.П. Махешвари - трогательно начали называть его Весёлый Свами, поскольку он всегда был счастлив: и прозвище прилипло. Даже сайт Махараджа назывался Весёлый Свами.
Махараджа совершил омовение и немного отдохнул, и я разрешил его ученикам войти. Для большинства из них это был, скорее всего, последний даршан, и атмосфера была очень насыщенной. Не успев присесть, Махараджа начал говорить. "Когда я уйду", - сказал он, - "можете поплакать несколько дней, но затем возвращайтесь к своему служению. У меня никогда не было семьи - я принял санньясу, будучи молодым, но когда у меня появились ученики, это принесло мне большое благо. Я начал испытывать эмоции, про которые никогда бы не подумал, что они у меня у есть. Конечно же, такие взаимоотношения не закончатся с моим уходом".
"Когда я уйду, мы можем быть связаны более значительным образом", - продолжал он.
– "Служение в разлуке - наивысшее. Я очень сильно люблю всех вас. Король хорош для людей, а люди хороши для короля".
Махараджа говорил, а я обнаружил, что записываю каждое его слово. Эти мудрые слова я слышал и раньше, но каким-то образом, исходя из уст того, кто сам находится на пороге смерти, они обрели больший вес. Я пришёл к заключению, что мудрость - это не только слова: также имеет значение, кто говорит и в каких обстоятельствах.
Подбодрив учеников, Махараджа вернулся в своё более привычное настроение и атмосфера просветлела. Один ученик подарил ему довольно простой рисунок с изображением Радхи и Кришны. Поначалу Махараджу пришлось прилагать усилия, чтобы держать глаза открытыми. Было уже поздно, а он был так сильно болен. Глядя на его вздувшийся багровый живот и опухшее лицо, я поражался, откуда у него берутся силы ещё и поддерживать столько людей.
Он открыл глаза и вернулся в сознание. Затем посмотрел на изображение Радхи и Кришны и улыбнулся. Он с нежностью повернулся к своему ученику, а затем и ко всем собравшимся преданным.