Дневник сумасшедшего (четвертая скрижаль завета)
Шрифт:
– Говорят, мы раньше с тобой дружили...
– Мне этого не говорили, – ответил Диоген.
– Так этого не было? – удивился я.
– Я этого не говорил...
– Тьфу! – я отвернулся к стене. – Чё ты мне голову морочишь?!
– Знаешь, – сказал он вдруг серьезно– серьезно, – однажды я защебетал по-птичьи, и слушать меня сбежалось все отделение. Ради пустяков они сбегаются, бросая любое дело, а ради важных вещей и не пошевелятся! И вот я спрашиваю себя: говорить мне с тобой серьезно или
– Все зависит от того, что ты хочешь услышать в ответ...
– Хорошо, – Диоген поднял брови. – Я хочу услышать правду.
– Ну завернул... А апломба-то сколько! Давай, спрашивай – отвечу!
Диоген расхохотался:
– Раньше ты был умнее!
Я удивленно на него уставился:
– Умнее?..
– Откуда ты знаешь, в чем правда?! – продолжал смеяться Диоген.
– Да уж знаю! – меня бесил его смех.
– Вот и скажи мне, есть смерть или ее нет?
– Есть!
– Да неужто! – он разыграл потрясение. – Ты ее видел?
– Ладно, – огрызнулся я. – Но жизнь-то я точно видел. Это правда. Жизнь есть.
– Тогда объясни, что это такое «жизнь», – предложил Диоген и надменно сложил на груди руки, словно собрался долго и внимательно меня слушать.
– Ну... – я озадачился. – Жизнь – это...
– Это... – вопросительно протянул Диоген.
И действительно, что на это ответишь. Что такое «жизнь»?
– Но я могу о предметах сказать. Это окно. А там – дверной проем, – сказал я, показывая взглядом сначала на окно, а потом на дверной проем.
Диогена и это развеселило:
– А вот я живу в бочке! Что ты на это скажешь? Вон она в том углу стоит...
– Это не бочка. Это кровать.
– Нет, это бочка! – Диоген не шутил, он настаивал на этом.
– Бочка должна быть круглой! – возмутился я.
– А это распрямленная бочка! – и он показал руками, как ее «распрямляли». – Что скажешь?!
– Так ты считаешь, нет правды? – спросил я.
– А мир плох или хорош? – «ответил» мне Диоген.
– Мир плох! – уверенно сообщил я. Уж в этом у меня сомнений не было никаких.
– Это твой мир плох! И худо тебе. А у счастливого мир замечательный! Но ведь это один и тот же мир – твой и его! Он один! Ну, и скажи теперь, плох мир или хорош?
Мой рассеянный взгляд упал на Ваньку. Он лежал на своей постели – неподвижный, закрыв лицо истощенными руками.
– Мир плох, Диоген! – повторил я. – Мир плох.
День четвертый
*Я испытываю внутреннюю опустошенность... Я ничего не испытываю... Я опустошен... Внутри... Меня поместили в изолятор. В одиночку. Клетка. Окно зарешечено. Только одна кровать и все. Видимо, скоро начнут зомбировать.
Утром кривоголового перевели в нейрохирургию, в реанимацию. Он так и не пришел в себя после встречи с кулаком Петра. На отделении было проведено расследование. Допрашивал больных Петр. Остап показал, что кривоголового ударил я.
Все это специально подстроено.
Я продолжил делать свои записи. Диоген украл со стола медсестры ручку, а тетрадь я прячу в нательном белье. Я делаю записи очень тщательно. Если все здесь подстроено, то потом я смогу разобраться в том, что происходит. Когда я запутаюсь... А я уже начал чувствовать, что путаюсь.
Я рисую пальцем в воздухе символ Дао. Две капли, составляющие круг. Это противоположные силы. Весь мир держится на борьбе противоположностей. «Единство и борьба противоположностей». Если одна из них оказывается хоть чуть-чуть сильнее другой, то все – конец игры.
Сила действия равна силе противодействия. Не нужны никакие особенные затраты сил. Нужно просто подыграть одной из противоположностей. Я собираюсь разрушить мир, добавив одну маленькую детальку, но только к одной из сторон... Этого будет достаточно.
Мой план прост и точен – это непреложные законы физики.
Вчера Ваня мне объяснял свою теорию. Но только сейчас я начал ее понимать. Нет жизни и нет смерти, есть – существование. И оно длится ровно до тех пор, пока силы жизни и силы смерти находятся в борьбе, противостоят друг другу. Как только человек начинает подыгрывать своему желанию смерти, он умирает.
Ванька себя убьет. Он на самом деле не хочет жить. Кривоголовый хотел – он выживет. Если не испугается и не сдастся. А Ванька не хочет – он умрет.
Диоген делает вид, что ему на все наплевать. Но это неправда. Он это специально делает? Но зачем? Если нет правды, то нельзя сказать, что нет правды. Потому что в этом тоже не будет правды. Но он прав, правды нет. Есть игра сил, борьба противоположностей. И ее результат всегда предсказуем – побеждает та, что сильнее.
Стоп!
Нелинейность! Эффект бабочки! Небольшая деталь, сущая случайность может изменить ход игры. Кто это определяет? И разве это законы физики? Разве это не чудо?!
Я мучительно думаю над феноменом чуда. Что такое «чудо»? В этом можно разобраться, если найдется правильный ответ на вопрос: человек противостоит Вселенной или является ее частью? Если он ее часть, то он принадлежит одной из сторон, входит в состав одной из противоположностей. И значит, он не способен творить чудеса. А если нет, если он вне этих противоположностей, над ними. То он – бабочка!
Я пытаюсь понять это. Вспомнить, что я читал о метеорологе Лоренце. О том, как он думал, когда наткнулся на свой «эффект бабочки».