Дневник Тернера
Шрифт:
Вздохнув, я отправился с парой из их ребят за инструментами, которые привез с собой. Потом проверил аккумулятор и обнаружил, что он почти совсем разряжен. Тогда я попросил подкачать аккумулятор, пока сам буду заниматься передатчиком. Подкачать? Как это подкачать? Даже такую ерунду они не знали!
Из-за нестабильной подачи электричества в наши дни, все наше оборудование, от которого зависит связь, питается от аккумуляторных батареек, а те подзаряжаются от другого аккумулятора. В этом случае мы не зависим от скачков напряжения и даже отключений, которые теперь происходят каждую неделю, если не каждый день.
Как в большинстве
Правительство старается сдержать слухи, предпринимает расследования и делает сообщения, однако, если что и меняется, то в худшую сторону. Ни один политик не желает видеть истинные причины, одна из которых заключается в гибельных последствиях про-израильской внешней политики Вашингтона за последние два десятка лет, сказавшихся на зарубежных поставках нефти.
Я показал товарищам, как подключать аккумулятор к автомобилю, и занялся передатчиком. Источник подзарядки для их батарей еще предстояло найти.
Самая уязвимая часть передатчика, то есть кодирующее устройство, которое генерирует цифровой сигнал от клавиатуры карманного калькулятора, оказалась в порядке. Ее защищал диод от возможных электрических сбоев. Но в самом передатчике вышли из строя три транзистора.
Я почти не сомневался в том, что ВПШ хранит про запас хотя бы один передатчик, однако, чтобы выяснить это наверняка, мне надо было послать сообщение. Это означало, что курьер встретится с представителем Ячейки 9, передаст просьбу, а потом кто-нибудь от ВПШ доставит передатчик. Мне не очень хотелось лишний раз связываться с ВПШ, особенно если учесть, что мы старались свести обратную связь, полевая ячейка – ВПШ, до минимума, до не терпящих отлагательства сообщений.
Поскольку Ячейке 2 все равно нужно было подзарядное устройство, я решил купить в магазине и его, и транзисторы и своими руками все установить. Купить, однако, оказалось труднее, чем я ожидал, и обратно до фермерского дома я добрался уже после шести.
На показателе уровня бензина был «О», когда я въехал на подъездную аллею. Не рискуя использовать карточку на бензин на заправочной станции, и не зная, где искать черный рынок, я был вынужден попросить членов Ячейки 2 дать мне несколько галлонов, чтобы я мог доехать до дома. Так вот, господа, мало того, что в их грузовике не было ни одного галлона топлива, так они еще и не знали, где брать левый бензин.
Оставалось только дивиться, как такая неподготовленная группа собиралась выжить в условиях подполья. Похоже, в ней были собраны люди, которых Организация сочла неспособными к партизанской войне и соединила в отдельную ячейку. Четверо из них были писателями из издательского отделения Организации, и они занимались на ферме своим делом, сочиняя пропагандистские листовки и брошюры. Еще четверо им помогали, доставали еду, делали домашнюю работу.
Поскольку никому из них не требовалось никуда ездить, то они и не волновались насчет бензина. В конце концов, один из них вызвался поехать попозже и купить бензин на соседней ферме. Как раз в это время опять отключили электричество, и я не мог работать паяльником. Пришлось все отложить на другой день.
Почти весь следующий день и часть вечера я возился с передатчиком, пока не наладил его,
Подыскав удобное место, мы перетащили все наверх, а тем временем я умудрился уронить аккумулятор себе на ногу. Поначалу мне показалось, что нога сломана. Я не мог ступить на нее.
В результате пришлось остаться еще на одну ночь в фермерском доме. Какие бы у меня ни были претензии к ребятам, они были по-настоящему добры ко мне и благодарны за все мои усилия.
Как они обещали, краденого бензина я получил вполне достаточно для возвращения домой. Более того, они едва ли не против моей воли загрузили машину большим количеством консервов, которых у них как будто имелось без счета. Я спросил, где они берут их, но в ответ они лишь заулыбались и сказали, что достанут еще, когда им потребуется. Возможно, они более приспособленные, чем мне показалось сначала.
В десять часов утра я вернулся домой. Джорджа и Генри не было, зато Кэтрин, открывая мне гаражную дверь, помахала рукой. Она спросила, не хочу ли я позавтракать.
Я ответил, что ел с товарищами из Ячейки 2 и не голоден, но меня беспокоит левая нога, она очень болит, противно пульсирует, и распухла, чуть ли не вдвое. Кэтрин помогла мне подняться по лестнице в мою комнату и принесла большой таз с холодной водой.
Пульсация почти сразу прошла, и я с благодарностью откинулся на подушки, которые Кэтрин подложила мне под спину. Сначала я рассказал, как повредил ногу, а потом мы обменялись рассказами о прошедших двух днях.
Вчера все трое целый день занимались прибиванием полок, мелким ремонтом и закончили с уборкой и покраской, отнявшими у нас больше недели. Когда расставили кое-какую мебель, купленную нами заранее, дом стал выглядеть более или менее жилым. Теперь он совсем не походил на пустой, холодный, грязный автомагазин, в который мы въехали.
Накануне вечером, как сказала Кэтрин, Джорджа вызвали по радио на встречу с представителем ВПШ.
И сегодня пораньше с утра он и Генри уехали вместе, предупредив, что их не будет до вечера.
Наверно, я задремал на пару минут, потопу что, когда очнулся, был один, и моя ванночка согрелась. Однако и боли сильной не было, и опухоль заметно уменьшилась. Я решил принять душ.
У нас был самодельный душ, только холодный, который еще неделю назад устроили мы с Генри в большой уборной. Подвесили распылитель, провели свет, а Кэтрин обклеила стены и пол водонепроницаемой пленкой. В душ можно пройти из комнаты, в которой спим Джордж, Генри и я. Наверху есть еще две комнаты, в одной, что поменьше, спит Кэтрин, другая – общая, она же – кухня и столовая.
Я разделся, взял полотенце и открыл дверь в душ. А там Кэтрин, мокрая, голая, красивая, стоит на свету и вытирается. Она смотрела на меня, не выражая удивления и ничего не говоря.
Я тоже как будто прирос к полу, а потом, вместо того чтобы извиниться и закрыть дверь, неожиданно для самого себя протянул к ней руки. Нерешительно она подалась ко мне. Природа брала свое.
Потом мы долго лежали в постели и разговаривали. В первый раз я по-настоящему разговаривал с Кэтрин. А она чувствительная, любящая и очень женственная за своей холодной профессиональной маской члена Организации.