Чтение онлайн

на главную

Жанры

Дневник вора
Шрифт:

— С этим типом, наверное, клево работать!

— Как работать?

— Как он.

— Как именно?

— Ну ладно, ты сам знаешь как. Воровать.

Возможно, Арман живет в такой же роскоши, если только его не пустили в расход. Когда немцы захватили Францию, куда он вернулся, он, естественно, пошел на службу в гестапо. (Я узнал об этом от надзирателя, который во время обыска нашел у меня его снимок.) Это было его призвание, и я должен был бы последовать за Арманом. Моя зависимость от него вела меня к этой цели.

(Поскольку львиная доля моего дневника затерялась, я не в силах припомнить слова, запечатлевшие случай Альбера и Д., очевидцем, но не участником которого я был. Я не в состоянии снова затевать об этом рассказ, но уважение к трагическому тону, в который они окрасили свою любовь, вменяет мне в обязанность

упомянуть о ней.

Альберу было двадцать лет. Он был родом из Гавра. Д. познакомился с ним в тюрьме Сантэ. Выйдя оттуда, они стали жить вместе. Немцы вошли во Францию, и Д. поступил на службу в гестапо. Как-то раз он застрелил в баре немецкого офицера, насмехавшегося над его другом. Среди поднявшегося переполоха он успел передать Альберу свой револьвер.

— Спрячь мою пушку.

— Бежим! Бежим, Деде!

Не прошли они и пятидесяти метров, как немецкий патруль преградил им путь. Д., несомненно, в мгновение ока представил все пытки, которые его ждут.

— Дай-ка мне револьвер, — сказал он Альберу.

Тот отказался.

— Дай, кому я сказал, я хочу застрелиться.

Но было поздно, немцы подошли к ним вплотную.

— Бебер, я не хочу, чтобы они взяли меня живым. Прикончи меня.

Альбер убил его, всадив ему пулю в голову, а затем покончил с собой.

Когда я восстанавливал этот утерянный фрагмент дневника, меня неотступно преследовал призрак красавца Альбера в неизменной фуражке речного флота, черная лента которой была украшена вытканными шелком цветами. Д. нахально разгуливал по Монмартру в гестаповских сапогах. Они с Альбером все время ссорились (Д. было в ту пору сорок), вплоть до их гибели, которую я не видел. Форма, которую я изначально придал своему рассказу, была призвана служить невесть какой морали. Я не чувствую в себе ни малейшего рвения восстанавливать его в прежнем виде.)

Во время кражи необычайное спокойствие уживается во мне со страхом. Мое тело трусит. Стоя перед витриной ювелирной лавки, я не верю, до тех пор пока не окажусь внутри, что решусь украсть. Едва переступив порог, я знаю, что выйду не с пустыми руками: с кольцом или в наручниках. Эта уверенность выражается в ознобе, пронизывающем мое неподвижное тело от затылка до пят, минуя глаза, веки которых остаются сухими. Кажется, что мои клетки излучают волну, сообщают друг другу колебание, которое становится сутью покоя. Я осмысляю себя с головы до ног. Я следую за волной. Ее порождает страх. Если бы не она, не было бы спокойствия, в которое погружается — или к которому восходит — мое тело. Мне надо сосредоточиться на том, чтобы не убежать. Выйдя же из магазина, я не могу бежать или просто быстро идти. Меня удерживает некая упругая сила. Мои мышцы скованны, налиты свинцом. Но неусыпная бдительность продолжает направлять их движение. Я плохо представляю Люсьена в такой ситуации. Не дрогнет ли он? Как он проявит себя в момент грабежа? Взломав замок, я толкаю дверь, и она бросает в меня притаившийся мрак, точнее, очень густой туман, куда призвано войти мое сердце. Я переступаю порог. В течение получаса, если я один, я буду действовать в мире-изнанке привычного мира. Мое сердце гулко стучит. Но моя рука не дрогнет. Страх не покидает меня ни на миг. Я не думаю о хозяине дома, но каждое из моих движений воскрешает его невидимый образ. Я воссоздаю отсутствующего владельца. Он оживает не передо мной, а населяет пространство вокруг меня. Я дышу этим призрачным телом, оно проникает в меня, наполняя собой мои легкие. Поначалу не очень страшно. Страх приходит, как только наконец я решаюсь уйти. Это решение зреет во мне до тех пор, пока в квартире не остается потайных уголков и я становлюсь ее законным владельцем. И не обязательно после того, как я обнаружу тайник. Ги почти всегда садится за стол и ест в разграбленной кухне или гостиной. Некоторые взломщики, покончив с делом, идут в сортир. Я не желаю, чтобы Люсьен совершал подобные ритуалы. Он отнюдь не набожен по натуре. Обнаружив клад, надо бежать. И тут меня наполняет страх. Мне хочется все ускорить. Не самому торопиться, наращивать ход, а сделать так, чтобы все вокруг завертелось как по волшебству. Так, чтобы я оказался не здесь, а как можно дальше отсюда. Но какие

жесты могут ускорить мой ход? Самые медленные, самые тяжеловесные движения. Медлительность влечет за собой страх. Все мое тело — не только сердце — трепещет. Я превращаюсь в висок, пульсирующий висок оскверненного дома. Случалось, что я предпочитал соснуть часок прямо в квартире, чтобы унять свой страх, нежели выходить на улицу и спасаться бегством, ибо даже когда я знаю, что нет никакой погони, я принимаюсь петлять, нырять в переулки, возвращаться обратно, как бы заметая следы. Если кража совершается быстро, действие становится еще более захватывающим: я прибавляю шаг, ускоряю ход, и участки ломаных линий мелькают перед глазами. Можно подумать, что скорость, с которой я совершил ограбление, подхватывает и уносит меня. Я не могу допустить, чтобы Люсьен подвергался такому риску. Он не умеет ходить на цыпочках. В его движениях, в его поведении ощущается легкая нерешительность, сдержанность, напоминающая задержку последних слогов во влажных устах молодых американцев. Люсьен застенчив.

Однажды я пригрозил его бросить.

— Пока еще ничего, но скоро мое терпение лопнет. Мне надоели твои капризы.

Я ушел, не поцеловав его на прощание. Три дня я не подходил к нему. Он не выражал недовольства.

«Как же я его брошу? — спросил я себя. — Что с ним тогда будет?»

Нагрянувшие угрызения совести вместе с черными думами омрачили и отравили мою и без того беспокойную жизнь. Я надеялся, что он бросится мне на шею. Я ожидал чуда, но лишь гроза могла разогнать эти тучи. Вечером третьего дня я пошел к нему в комнату.

— Ты давно не хавал?

— У меня кончились бабки.

— Не мог у меня попросить?

— Я думал, что ты не захочешь их больше давать.

Он говорил простодушно, а затем умолк. Он даже не пытался уцепиться за жизнь. Его бесчувственная покорность своей злой доле меня бесила.

«Может быть, он горит желанием что-то сделать, — подумал я, — но из-за скудной фантазии не может придумать верного шага».

Внезапно мне показалось, что он сидит в подземелье, откуда не долетает звук его голоса, — конечно, очень тихого и робкого голоса. Он был паралитиком, душа которого горевала на дне застывшего тела. Но я окончательно смягчился, вспомнив, что он сказал о своем вывихнутом плече: «Это не по моей вине». Он произнес эту фразу таким извиняющимся тоном, что я почувствовал, как он покраснел в темноте.

«Я не могу, — решил я тогда, — оставить бедного мальчика без поддержки. Он может вспомнить свои слова и будет думать, что у меня каменное сердце».

Через две минуты, когда Люсьен оказался в моих объятиях, уткнулся мне в шею, я схватил его за волосы, чтобы посмотреть ему в лицо, и увидел, что он плачет. За три минувших дня он дошел до предела отчаяния. И тогда в моей душе воцарился покой, оттого что я утешил Люсьена. Я гордился тем, что я причина слез, источник радости и страданий этого малыша. По моей милости он становился неким драгоценным камнем, до блеска отполированным своими слезами и горем. Его отчаяние, а затем возвращение к жизни сделали его еще красивее. Его слезы, его рыдания у меня на груди свидетельствовали о моей мужественности. Я был его мужчиной. Не успели высохнуть слезы, как Люсьен, лежа рядом со мной в постели, принялся играть с моим ухом. Он скручивал и раскручивал его, теребил так и эдак.

— Уху нужна еще одна складка, — сказал он.

Оставив ухо в покое, он переключился на мою щеку, а затем на лоб, сжимая кожу на нем в складки своими жесткими пальцами. Его пальцы мяли мою кожу с жесткой определенностью. (Это не машинальный жест. Что бы ни делал Люсьен, он придает этому большое значение.) Казалось, что он примеривал на мне различные лица, ни одно из которых его не удовлетворяло. Я позволял малышу терзать меня, поскольку эта игра помогала ему избавиться от своей скорби. Он забавлялся, выдумывая все новые морщины, впадины и бугры, но оставался при этом серьезным. Он не смеялся. В прикосновениях его изобретательных пальцев я ощущал доброту. Я питал к нему ту же любовь, с какой материя относится к человеку, столь радостно придающему ей форму.

— Что ты делаешь с моей щекой?

Мой вопрос доносится издалека. Где я? Что происходит в этом гостиничном номере, на медной кровати? Где я? Мне безразлично, что он со мной творит. Мой разум отключается. Еще немного, и этот гудящий самолет рухнет на землю. Я останусь лежать, наконец-то уткнувшись лицом ему в шею. Он не шелохнется. Я увязну в любви, как в снегу, грязи или страхе.

Люсьен тер мою кожу, дергал ресницы, теребил подбородок и щеку. Я открыл глаза шире, посмотрел на него без улыбки, ибо у меня не хватало сил улыбаться, и сказал ему с грустью (у меня даже не было сил сменить тон):

Поделиться:
Популярные книги

Ретроградный меркурий

Рам Янка
4. Серьёзные мальчики в форме
Любовные романы:
современные любовные романы
5.00
рейтинг книги
Ретроградный меркурий

Иван Московский. Том 5. Злой лев

Ланцов Михаил Алексеевич
5. Иван Московский
Фантастика:
попаданцы
альтернативная история
6.20
рейтинг книги
Иван Московский. Том 5. Злой лев

Хозяйка дома в «Гиблых Пределах»

Нова Юлия
Любовные романы:
любовно-фантастические романы
5.75
рейтинг книги
Хозяйка дома в «Гиблых Пределах»

Имперец. Том 1 и Том 2

Романов Михаил Яковлевич
1. Имперец
Фантастика:
попаданцы
альтернативная история
аниме
5.00
рейтинг книги
Имперец. Том 1 и Том 2

На границе империй. Том 9. Часть 4

INDIGO
17. Фортуна дама переменчивая
Фантастика:
космическая фантастика
попаданцы
5.00
рейтинг книги
На границе империй. Том 9. Часть 4

Бывшая жена драконьего военачальника

Найт Алекс
2. Мир Разлома
Любовные романы:
любовно-фантастические романы
5.00
рейтинг книги
Бывшая жена драконьего военачальника

Я Гордый часть 2

Машуков Тимур
2. Стальные яйца
Фантастика:
фэнтези
попаданцы
аниме
5.00
рейтинг книги
Я Гордый часть 2

Последний Паладин. Том 4

Саваровский Роман
4. Путь Паладина
Фантастика:
фэнтези
попаданцы
аниме
5.00
рейтинг книги
Последний Паладин. Том 4

Ваше Сиятельство

Моури Эрли
1. Ваше Сиятельство
Фантастика:
фэнтези
попаданцы
5.00
рейтинг книги
Ваше Сиятельство

Пушкарь. Пенталогия

Корчевский Юрий Григорьевич
Фантастика:
альтернативная история
8.11
рейтинг книги
Пушкарь. Пенталогия

"Дальние горизонты. Дух". Компиляция. Книги 1-25

Усманов Хайдарали
Собрание сочинений
Фантастика:
фэнтези
боевая фантастика
попаданцы
5.00
рейтинг книги
Дальние горизонты. Дух. Компиляция. Книги 1-25

Эксперимент

Юнина Наталья
Любовные романы:
современные любовные романы
4.00
рейтинг книги
Эксперимент

Темный Патриарх Светлого Рода 2

Лисицин Евгений
2. Темный Патриарх Светлого Рода
Фантастика:
фэнтези
юмористическое фэнтези
аниме
5.00
рейтинг книги
Темный Патриарх Светлого Рода 2

Все ведьмы – стервы, или Ректору больше (не) наливать

Цвик Катерина Александровна
1. Все ведьмы - стервы
Фантастика:
юмористическая фантастика
5.00
рейтинг книги
Все ведьмы – стервы, или Ректору больше (не) наливать