Дневник войны со свиньями
Шрифт:
Вместо ответа Рей издал рычание.
– Значит, Джими отпустили? – повторил свой вопрос Видаль.
– Сегодня утром он вернулся домой.
– Пойдем его навестим.
– Сейчас – нет. Я не пойду.
– Почему?
– Да так, мелочь. Есть, знаете ли, нехороший слушок, очень нехороший.
– Что такого он мог сделать, чтобы ты не хотел его увидеть? А впрочем, че, какое это имеет значение! Вспомни, ведь Джими наш друг.
– Аревало тоже наш друг, – торжественно провозгласил Рей. – Или был нашим другом.
– Что случилось?
– Говорят,
– Откуда у тебя такие сведения?
– Вчера вечером, когда я уже собрался закрывать лавку, явился твой сосед Фабер. Ему довелось говорить с Больоло, а тому племянник рассказал это дело со всеми подробностями.
– И что там было?
– Да ничего. Пришел он поздно, хлеба уже не было. Я сказал, что остались одни сухари.
– А что случилось с Аревало?
– Он уже давно путался с этой девчонкой, – заметил Данте.
– Всегда я узнаю последним, – сказал Видаль, растерянно взглянув на него. – То-то я удивился, что он одет чисто, даже щеголевато. И перхоти не видно было.
– Банда мерзавцев поджидала его у выхода из отеля Нило, – сообщил Рей. – Девчонка, вся растрепанная, в крик: «Мне нравятся старики! Мне нравятся старики!»
– Провокация. Ух и влепил бы я в нее обойму, – свирепо прошипел Данте. – Она во всем виновата.
– С чего ты это взял? – возмутился Видаль.
– Данте, не мели чушь. Наконец-то мы услышали про честную девчонку, готовую умереть за свои убеждения, а ты еще ворчишь.
– Я снимаю перед ней шляпу, – сказал Видаль.
– Что же сделали с Аревало?
– Избили до полусмерти. Предлагаю сходить в больницу и узнать, как он себя чувствует.
– Девчонка – предательница! – пробормотал Данте.
– У меня времени в обрез, – предупредил Видаль. – Давайте сейчас и пойдем. Согласны?
Едва он это сказал, как тут же укорил себя в малодушии. Ведь для него в этот момент нет ничего более важного, чем его обязательства по отношению к Нели-де, но как это объяснить друзьям? Они бы его поздравили, позавидовали его удаче, но отнеслись бы с неодобрением к тому, что он Нелиду воспринимает слишком всерьез, что ставит ее на одну доску с другом всей жизни.
– А меня вы проводите до дому, – сказал Данте.
– Ей-богу, так мне будет спокойней. Мне вовсе не хочется ходить в темноте по улицам в такие времена. Серьезно вам говорю.
37
Дружески беседуя, Видаль и Рей вышли из булочной и повернули налево, до улице Сальгеро. Данте смотрел на них с жалобным видом, как ребенок, готовый заплакать. Он подбежал к ним, схватил Рея за локоть, стал умолять:
– Почему не хотите проводить меня до дома?
– Отстань, – рявкнул Рей, отдернув руку. Но потом спокойно прибавил: –
– Не говори так громко. Ты обращаешь на себя внимание. Ну пожалуйста! – умолял Данте.
– Я родился в Испании, – объяснял ему Рей, – но этот город – мой город.
– Ну и что с того? – сказал Данте.
– Как это – что с того? Я в Буэнос-Айресе про жил дольше, чем эти сопляки, и им не удастся выгнать меня из моего дома.
– Превосходно сказано! – согласился Видаль, – То, что ты готов сражаться с мальчишками, эта превосходно, но вот не поверил ли ты ложному слуху? Я бы из-за россказней Буяна не стал ссориться с Джими.
– Знаешь, я как услышу слово «донос», меня просто трясет.
– Не думаешь ли ты, – спросил Видаль с некоторым пафосом, – что ты стал жертвой новой тактики молодежных кругов – в данном случае племянника Буяна, – задумавших посеять раздор и вражду между нами?
– Психологическая война, – хмыкнул Данте.
– В том, что вы говорите, есть доля правдоподобия, – согласился Рей, – но, как бы то ни было, доносчика я не прощу.
– Как ты можешь себе вообразить, – настаивал на своем Видаль, – что Джими за какие-то пустые обещания оклеветал друга?
– Пустые обещания? – переспросил Рей.
– Чтобы убить Аревало, им вовсе не надо было отпускать Джими.
– Джими способен на все. Данте опасливо оглянулся.
– Что меня тревожит, – признался он, – так это вид города – все как всегда, будто ничего не происходит.
– Тебе было бы спокойней, если б шла драка? – заметил Видаль.
– Вчера она была, – утешил его Рей. – Здесь, рядом. Возле отеля Виласеко. Какие-то парни из Молодежной группы пошли на штурм. Мой земляк, при поддержке верного Пако, держал оборону. Когда поражение уже казалось неизбежным, явилась подмога с наручниками, и крепость была спасена.
38
Трое друзей поднялись по парадной лестнице и вошли в вестибюль больницы. В полутьме они издали увидели что-то похожее на лежащую статую, покрытую простыней. Рей приблизился на несколько шагов, чтобы посмотреть.
– Что там? – спросил Данте,
– Старик, – ответил Рей.
– Старик?
– Да, старик на каталке.
– Что он там делает? – не унимался Данте, не двигаясь с места.
– По-моему, умирает, – ответил Рей.
– О, зачем мы живем! – простонал Данте.
– Все мы окончим свои дни в этой или в другой больнице, – патетически заявил Рей. – Лучше привыкать заранее.
– Я устал, – запричитал Данте. – Вы даже не представляете, как я устал. Я чувствую себя совсем старым. Смерть Нестора, нападение на нас в Чакарите без всякой причины, теперь вот Аревало – мне дурно от всего этого. Я боюсь. У меня нет сил это перенести.
Они подошли к окошку для справок в вестибюле.
– Мы хотели бы узнать об одном сеньоре. Его привезли вчера, – сказал Рей в окошко. – Сеньор Аревало.