ДНЕВНИК ЖЕНЫ МОБИЛИЗОВАННОГО. Право на счастье в любые времена
Шрифт:
В то утро, выезжая из горной гостиницы, я молча выслушала его по-мужски длинную речь и сказала:
– Я поддержу любое твоё решение! Можешь не сомневаться: я рядом. И я не буду вмешиваться и не стану осуждать любой твой выбор.
– Спасибо, родная, это так ценно и важно для меня! – ответил он и крепко взял меня за руку.
Собственно, так, сквозь жуткий ливень, держась за руки, мы добрались и до следующего пункта ночлега и отдыха, изрядно уставшие и замученные. Лёша и Лера держались стойко всю дорогу до этого места, а мы с Ваней – как могли.
Наутро оставался последний рывок в тысячу километров,
Я понимала их смешанные, растерянные чувства, особенно мамы. У меня хотя бы были время и возможность повариться в мыслях мужа, а для них сейчас слышать это – шок. Но сил на длинные разговоры у нас не осталось, мы просто порадовались, что добрались до дома.
Встречающие разъехались. А мы остались с неразобранными чемоданами, мыслями и тревожными чувствами перед завтрашним днём, совершенно не понимая чего от него ожидать.
ГЛАВА 3. Пришлось поверить, так ничего и не понимая. Расставание. Торг. Бессилие. Гнев
На следующее утро случился то самый роковой день, описанный в начале этой книги.
Предчувствия меня не обманули. Жизнь повернулась непредсказуемо, в неведомое – мобилизация пришла и встала на нашем пути свершившимся фактом.
Наступило утро понедельника, 26 сентября, и к назначенному времени мы направились в военкомат, куда муж категорически не хотел меня брать с собой. Но я объяснила, насколько мне важно быть рядом с ним сейчас. Он меня услышал – и согласился, ведь ему тоже хотелось как можно больше проводить времени вместе со мной. Договорились, что я просто подожду в машине, а после того, как он всё выяснит, мы (надеялись, с облегчением) позавтракаем.
Увы, долгожданное облегчение не наступило!
Само ожидание мне показалось вечностью, а когда Лёша вернулся, то протянул повестку, где было написано, куда и во сколько он должен явиться с вещами ровно через неделю, третьего октября.
Это был новый шок. Как будто страшный сон не только не заканчивался, а становился всё страшнее. По-прежнему оставалась куча вопросов, а ответов толком никто не мог дать. Одни говорили, что это просто сборы для военнообязанных и не продлятся больше трёх месяцев, другие – что никого никуда не заберут: проверка системы военкомата, что вы, в самом деле. Третьи же пугали, что кого-то уже отправили на передовую, а кто-то уже погиб.
Я ощущала сильный эмоциональный шум в теле и информационный – в голове. Хаос, беспорядок – а собрать мысли в кучу стало так тяжело. И вот вместо того, чтоб навести порядок в собственной голове, я поддалась общему влиянию и бонусом принялась смотреть телевизор, да не просто всё подряд, а именно новости и именно те, где основной темой были СВО и мобилизация.
Мой мозг стал похож на мусорное ведро, в которое без разбора стекалась вся ненужная информация. Каждый считал своим долгом поделиться мыслями и страхами. Только вдумайтесь: даже у нашего желудка есть функция, которая позволяет защитить организм от отравления испорченной пищей или от переедания неполезной, – тошнота и рвота.
Поэтому очень важно следить за источниками приходящей в ваш мозг информации. Контролировать и регулировать этот процесс. Следить за тем, что транслирует телевизор, когда вы бодрствуете (и даже когда спите – ведь информация продолжает поступать, причём на подсознательный уровень).
Что играет в вашем автомобиле, когда вы едете, какая музыка или радио, о чём там говорят? О чём идут разговоры в вашем окружении? Какие мысли ваши, а какие нет? А что, если эти люди то и дело постоянно ноют, жалуются на жизнь, критикуют кого-то или даже вас, обвиняют всех вокруг в своих неудачах и считают, что всем, кто добился хоть какого-то успеха, просто повезло? Я скажу, что тогда: вы просто становитесь одним из таких же людей.
Я и сама всё это проходила. В детстве постоянно работающий телевизор был для меня спасением от громкого храпа бабушки в соседней комнате. Позже я и не заметила, как взяла эту привычку в свою взрослую жизнь, хотя она уже давно не нужна мне. Потом я отследила, что в автомобиле постоянно слушала радио и ничего больше, просто фоном радио – и я даже не вдумывалась, что они там несут: полезное для меня или вовсе не нужное. А про токсичное окружение и говорить нечего, я и сама им была. Попивая шампусик с девочками, обсудить, в чём же опять виноваты наши мужики перед нами, идеальными «прынцессами», считалось абсолютной нормой.
Давно уже я всё это отследила и отрегулировала, но парадокс в том, что когда вы влетаете в сильную стрессовую ситуацию (а сейчас я оказалась реально именно в такой), то все эти устаревшие механизмы, привычки и поведение вдруг резко и незаметно для вас всплывают и занимают львиную долю сцены этого периода жизни. Да, мне уже не хотелось прятаться от своих чувств за бокалом вина, как, скорее всего, было бы несколько лет назад, но я, как губка, без разбора, впитывала любую информацию, поступающую в мой мозг. Я ложно думала, что, чем больше я буду знать, тем лучше будет для нас, будто мы будем более подготовленными ко всему. Но от бешеного непрерывного потока нефильтруемой информации становилось всё тяжелее. И уже непонятно было, где мои настоящие, собственные мысли.
В таком бардаке свежие мысли буквально исключены, для них просто нет места. А они очень были нужны мне. Помню только одну постоянную мысль, которая крутилась в голове, как заезженная пластинка: всё это какой-то страшный сон, совсем скоро я проснусь – и всё будет хорошо. И постоянное огорчение от мгновенного осознания, что никакой это не сон и кошмар происходит на самом деле.
Немного успокоиться получилось вечером, когда мы сели спокойно обсудить ситуацию. Обсуждали разные варианты наших действий. Какие-то на полном серьёзе: в основном те, что Лёше всё-таки предстоит отправиться туда. Избегать этого хитростью, обманом и другими нечестными манипуляциями – о таком он даже думать не собирался. А какие-то варианты предлагались с юмором. Например, срочно взять справку, что я беременна, причём сразу глубоко, потом скорее действительно забеременеть, родить третьего или усыновить кого-то из друзей. От последнего предложения мой муж, смеясь, категорически отказывался, говоря, что уж лучше он тогда пойдёт в армию.