Дневник. Обратная сторона победы
Шрифт:
— Знаешь, в правах учителя есть некоторые положительные моменты. Например, можно конфисковать у ученика постороннюю книжку, — и с этими словами я всунул ему в руку томик с пьесами Де Вега, который отобрал у бежавший по коридору Грейнджер, сегодня, когда девушка врезалась в меня на повороте. — Она сама решит, что и кто ей нужен.
И я, оставив Рейнарда посреди коридора, с изумлением рассматривавшего аккуратно засушенную белую розу, вложенную между страницами, вернулся в палату к Алисе».
— Знаешь, Рей. Я уже смирился с тем, что у меня не вполне
— Ты сейчас о чем? — буркнул заместитель начальника Отдела Тайн.
— Если не брать во внимание то, что Сев твой друг, если забыть то, что он твой начальник, можно, конечно, впадать в панику. Но забыть о том, что он Глава твоего Рода. Ты что действительно думал, что он не сделает всё от него зависящее, чтобы отстирать твое имя? Мда. Гермиона, я вынужден просить Вас найти того мозговеда и проконсультироваться с ним по поводу здоровья Вашего мужа, а то ранний склероз — это серьезно.
— Знаешь, а я никогда не смирюсь, что у одного моего друга периодически всплывает мания величия, а у другого мозговед в голове вообще ничего не найдет.
— Рей!
— Ты хоть сам слышишь, что несешь? Отстирать можно все что угодно, но нормальная хозяйка будет долго помнить, что на этой рубашке было ужасное пятно, которое еле вывела. И больше половины таких прачек больше не наденет эту самую одежду.
— А…
— Пообщайся с психами и психиатрами столько сколько я — может, понимать будешь больше. Уизли читай.
========== Глава 27. “Расплата, пойми, потом” ==========
Не бечено.
«Когда я вернулся в Хогвартс, то обнаружил Рея в своих апартаментах. Малфоя на горизонте не наблюдалось. Вероятно, он все время проводил в Тайной комнате, тщетно пытаясь найти библиотеку Салазара. Надо же, никогда не замечал за Люциусом тяги к учению. Видимо предстоящая бойня так на него действует.
Мальсибер сидел на диване и перебирал струны моей гитары. Услышав, что я вошел, он посмотрел на меня и, не прерывая игры, начал негромко напевать:
– Я считал слонов и в нечет и в чет,
И все-таки я не уснул,
И тут явился ко мне мой черт,
И уселся верхом на стул.
Какие демоны мучают тебя Рей? Что им от тебя нужно?
– И сказал мой черт:
«Ну, как, старина,
Ну, как же мы порешим?
Подпишем союз, и айда в стремена,
И еще чуток погрешим!
И ты можешь лгать, и можешь блудить,
И друзей предавать гуртом!
А то, что придется потом платить,
Так ведь это ж, пойми, – потом!
Аллилуйя, Аллилуйя,
Аллилуйя, – потом
Ты уже заплатил за все, Рей. Я скрестил руки на груди и привалился спиной к дверному косяку. У тебя нет больше долгов. Смерть забирает с собой все грехи, а ты ведь был мертв, по-настоящему мертв.
– Но зато ты узнаешь, как сладок грех
Этой горькой порой седин.
И что счастье не в том, что один за всех,
А в том, что все – как один!
И ты поймешь, что нет над тобой суда,
Нет проклятия прошлых лет,
Когда вместе со всеми ты скажешь – да!
И вместе со всеми – нет!
И ты будешь волков на земле плодить,
И учить их вилять хвостом!
А то, что придется потом платить,
Так ведь это ж, пойми, – потом!
Аллилуйя, Аллилуйя,
Аллилуйя, – потом!
Я знаю, что ты веришь в Бога, Рей. Странное качество для мага. Ты думаешь, что я начну всеми силами доказывать общественности, что ты ни в чем не виновен? Ты думаешь мне заняться больше нечем? Этот процесс, который состоится, точнее фарс, он нужен только для тебя. И еще для нескольких человек. Чтобы ты все события со стороны увидел, чтобы понял, что ты не ублюдочный отморозок, которым сам себя считаешь, а просто настоящий мужик. Со всеми своими тараканами.
– И что душа? –
Прошлогодний снег!
А глядишь – пронесет и так!
В наш атомный век, в наш каменный век,
На совесть цена пятак!
И кому оно нужно, это «добро»,
Если всем дорога – в золу…
Так давай же, бери, старина, перо!
И вот здесь распишись, «в углу».
Да, ты однажды заключил свою сделку, но неужели мне снова и снова нужно напоминать тебе, что все сделки расторгаются, когда разумный умирает? Так что, ты никому и ничего не должен. А имя… Так у меня Гленда огромную зарплату получает, вот и пусть отрабатывает. Несколько статей, пару передач на радио и все: общество твое с потрохами. Все домохозяйки будут рыдать, и количество детей с именем Рейнард вырастет в разы. Да, еще Грейнджер. Героиня войны влюбилась в спасшего её героя, который сделал это, рискуя собственной жизнью и, что самое главное, рискуя быть раскрытым. Ну или как-то так. Пусть придумыванием романтической истории профессионалы занимаются. В конце концов – это их работа.
– Тут черт потрогал мизинцем бровь…
И придвинул ко мне флакон.
И я спросил его: «Это кровь?»
«Чернила», – ответил он…
Аллилуйя, аллилуйя!
«Чернила», – ответил он.*
Все хватит. Я решительно подошел к Рею и отобрал у него гитару.
– Рассказывай.
– Что рассказывать?
– Что произошло и почему ты в таком раздрае?
– Кто сказал, что я в раздрае? – усмехнулся он.
– Просто я понял одну маленькую вещь, только и всего. А может и не понял и это навязчивая идея. Кто знает? Только сейчас я абсолютно спокоен и уравновешен. Знаешь, наверное именно сейчас все расставилось на свои места, и нет больше никаких отговорок, надежд и тому подобных розовых мыслей.
– Ты меня просто убиваешь своей логикой, - всплеснул я руками. – И какую маленькую мыслишку ты все-таки понял?
– Никогда не следует забывать, кто ты есть, - он снова потянулся за гитарой, которая все еще была в моих руках.
– Ну надо же! Открытие века! Рей, тот Мальсибер умер. С кем не бывает. Все. Нет его больше, и хватит разводить сопли! – прошипел я.
– Ты не дал Мальсиберу умереть, Сев. Вот он я. Сижу и радуюсь жизни. Дай гитару.