Дневник. Поздние записи
Шрифт:
Глава 14
«Дорогая, мне жаль, что ты видела меня с…»
«Почему ты не перезво…»
«Дочка, я прошу тебя…»
— Стереть, стереть, стереть, — с мрачной радостью маньяка, чинящего расчлененку, повторяла я, нажимая заветную кнопочку на телефоне.
Я стала нервная и раздражительная. Со мной невозможно было разговаривать, на работе я могла общаться только с компьютером. Меня изматывали мысли. Хотелось вцепиться в подушку зубами и рвать ее в клочья. С горя я вспомнила о своих хакерских замашках и ломанула полицейскую базу данных автовладельцев. Эстон-мартина в ней не было. Хотя и черной мицубиши не обнаружилось так же. Ну конечно. А теперь я все больше уверялась, что не хочу знать имя этого разрушителя счастливых браков. Ну что я с ним буду делать? Разве что мишеньку в тире Коршуна сварганю! На остальное кишка тонка. Кстати Коршуна я тоже попытала на счет этого типа. Угу… он меня за шкирку и пинком за порог. Посоветовал проветриться и еще раз все обмозговать.
Кстати да, а был ли вообще брак родителей счастливым? Он зарабатывал деньги, она заботилась о нем. В квартире было чисто и уютно. Никто не голодал. Крики у нас звучали редко, соседи считали нас идеальной семьей. Я считала нас идеальной семьей. А они считали друг друга идеальной семьей? Я подошла к свадебной фотографии родителей. Вот оно как выглядело — мое детское счастье. Улыбающиеся родители, белый свадебный кортеж. А что было после? Книги и фильмы обычно тоже заканчиваются свадьбой. А что бывает после? Видимо объявляется эстон-мартин. Ну или мицубиши. Выбирайте.
Моя мама была красива. Но для меня она была просто мамой, и я как-то предпочитала на ее внешность не обращать внимания. Понятно, что все дети считают маму самой-самой, а с возрастом это ощущение теряется. Но моя мама по праву носила звание красавицы. А я предпочитала не замечать, не думать, что она, в общем-то желанная женщина. Хотя почему? Ей было около сорока, но она все еще являлась завидной обладательницей размера XS, кожа на ее лице, при этом, была чистая, почти без морщин, рыжие волосы (ярче моих) ничуть не поседели, а все еще четкий овал лица подсказывал, что худоба ее естественная, а не вымученная диетами. У нее были длинные пальцы, когда-то в детстве она играла на фортепиано, и приятный поставленный голос вкупе с хорошим воспитанием. Знаю, что она поссорилась с родителями и уехала. Забавно как история движется по спирали. Оправданием моей слепоты могло служить лишь то, что мама всегда вела почти отшельнический образ жизни, была необщительна, почти высокомерна. Папа был намного проще. И при этом я полагала, что такая женщина могла выйти замуж за средненького парня и не подцепить себе никого ни до, ни после? Вряд ли до, ведь она родила меня в восемнадцать…
Папа… типаж Юрия Немаляева. Это далеко не худший вариант, если на примете переведутся мужчины, от которых девушки падают в обморок (ну там Алекс… или Лиур). Да, пожалуй, Юра напоминал мне отца, потому я и начала с ним встречаться, когда папу потеряла. Но я бы не хотела за него замуж. С ним было как в тесном платье. Не потанцуешь, не повеселишься…
Я отставила на комод чашку кофе, вздохнула и сняла свадебное фото родителей со стены. Долой стереотипы.
Мир состоит из случайных встреч. Приятных и не очень. Наверное, если люди перестанут встречаться, планета остановится. Это необходимое условие. Но иногда желательно, чтобы все происходило не так радикально.
В тот день я ехала по не слишком оживленному кварталу и даже не знаю, как так получилось, что мальчишка на велосипеде меня не заметил. Последнее, что я помню — меня душит подушка безопасности.
Я открыла глаза и уставилась в высокий потолок.
— Итак, вы очнулись, — произнес приятный мужской голос. Я повернула голову. — Вы вполне здоровы, просто счастливица, — улыбнулся незнакомый темноволосый мужчина.
— Вы доктор? — скептически спросила я. Для меня просыпаться не в больнице в новинку!
— Нет, но мой отец доктор, а потому я в состоянии оценить ущерб, нанесенный братом, который, кстати, больше на велосипеде не ездит, — кисло заметил мужчина. А я посмотрела на смутно знакомую фигурку мальчика с велосипедом.
— Как тебя зовут, чертенок? — спросила я. Ему было лет шестнадцать, и признавался в том, что он Артем, ребенок с видом раскаивающегося преступника. Я сообщила ему, что он меня до смерти напугал, и покрутила ушибленное запястье.
— Меня зовут Виталий. А вы?
— Карина. — Тоже как-то грустно произнесла я, и тут Артема прорвало.
— Мне так жаль, что все так получилось, я не хотел. Мне жаль вашу машину! Вит сказал, что придется возмещать и все лето работать…
— Он тебя решил продать в пожизненное рабство? — усмехнулась я, намекая на стоимость собственной машины. Мальчик покраснел. — У меня есть идея получше. За такое обращение с несовершеннолетними твоего брата можно запросто засудить и получить компенсацию, которая, может быть, покроет стоимость моей красавицы. У меня есть один отличный юрист на примете…
Артем, наконец, зафыркал, подобно всем мальчишкам собственного возраста, а я вдруг подумала, что была чуть старше, когда с Алексом познакомилась… Дьявол.
— Ауч! Брат! Я тебе советую в следующий раз выбирать получше под чьи колеса бросаться, так и без крыши над головой остаться недолго, — легко отшутился Виталий. — Кому-нибудь сообщить нужно, наверное, вас родственники ищут. Ваша машина смялась в лепешку, это крутят по всем каналам.
— О нет! — простонала я. Опять СМИ? Я больше не выдержу. Кем меня на этот раз обзовут? Убийцей несовершеннолетних? С них станется.
— Так вашим родственникам сообщить? — спросил Виталий.
— Можно мне телефон? — попросила я. Виталий вежливо улыбнулся и протянул мне мобильник. Я позвонила Алексу.
— Это я, я жива и не пострадала, — буркнула я трубку.
— Ты где вообще?! — завопил в ответ Алекс. — Машина всмятку, а тела нет!
— Тела? — Я чуть икать не начала!
— Не цепляйся к словам! Где ты?
— Я не знаю, меня забрали… родственники мальчика, которого я чуть не сбила. Я проснулась у них. И, кажется, у «тела» только вывих запястья и порвались колготки. — В трубке раздался смешок. — Сделай что-нибудь с газетчиками. Надо как-нибудь дать знать матери, что я пока НЕ тело.
Я так и не поняла, поссорились мы с Алексом или нет. Созванивались, да, каждый день почти. Но не виделись. И все же газеты-то я штудировала. Пока компромата на него не находилось.
— Тебя откуда забрать?
— Меня откуда забрать? — переадресовала я вопрос тем, кто знал, где я находилась.
— Я вас сам отвезу в качестве компенсации.
— Меня подбросят. Думаю, боятся, что ты будешь знать, где искать виноватых.
— Какие догадливые, — мрачно сообщила мне трубка, и я поежилась.