Дневник
Шрифт:
На мысе устроили лагерь. Часть отряда занималась сбором плавника для разведения костра, часть — охотой и собиранием яиц. Невдалеке от лагеря Конрад и Шпаковский обнаружили небольшой гурий (искусственное сооружение в виде островерхой груды камней, используется в качестве ориентира), в котором нашли жестяную банку с запиской, оставленной участниками английской экспедиции Джексона в 1897 г. Эта записка позволила установить, что путники находятся на юго-западной оконечности Земли Александры — мысе Мэри Хармсуорт.
Отдохнув и запасшись провизией, путешественники отправились дальше — по направлению к мысу Флора. Казалось, все несчастья остались позади, однако для большинства изможденных дорогой и измученных цингой людей этот путь стал последним.
К
К мысу Ниль (о. Земля Георга) первой прибыла группа Альбанова на каяках. Более суток ждали пешеходов. В пути от крайнего истощения заболел и не смог идти дальше матрос Архиреев. Спутники оставили его прямо на льду, торопясь к месту встречи. Альбанов отправил их обратно за больным, но выяснилось, что Архиреев к этому времени уже умер.
На мысе Ниль Альбанов принял решение сделать перегруппировку — на каяках вместе с ним отправились в путь Конрад и больные Луняев, Шпаковский и Нильсен. Регальд, Смиренников и Губанов под руководством Петра Максимова пошли пешком. Очередная встреча была назначена на мысе Грант (о. Земля Георга).
На подходе к месту встречи береговая партия отстала, и Альбанов со спутниками, высадившись на берег, в течение нескольких дней тщетно ждали прихода своих товарищей. Так и не дождавшись их, путники отправились дальше, остановившись для отдыха на острове Белл. Ночью умер матрос Нильсен, его похоронили недалеко от берега, соорудив над могилой холм из камней.
Трое из оставшихся в живых едва передвигали ноги от голода и усталости, четвертый — Шпаковский — не мог ходить и почти постоянно находился в бессознательном состоянии. Но желанная цель была уже так близка — мыс Флора уже отчетливо виднелся на горизонте, погода благоприятствовала походу, и два каяка, в которых находились Альбанов с Конрадом и Луняев со Шпаковским, вновь отправились в путь. Через полтора часа, когда каяки находились на середине пути, погода резко ухудшилась, сильный ветер разбросал каяки в разные стороны, а в спустившемся затем тумане люди потеряли друг друга из виду.
Альбанов и Конрад, решив переждать непогоду на льдине, высадились на айсберг. Ночью айсберг под ними раскололся, и оба оказались в ледяной воде. К счастью, каяк не пострадал, поэтому, выбравшись из воды, путешественники решили вернуться на остров Белл. Через шесть часов они уже смогли согреться у костра, разведенного на берегу.
На следующий день погода улучшилась, и вот, спустя три месяца после ухода со «Святой Анны», 22 июля 1914 г., Альбанов и Конрад наконец добрались до мыса Флора, где нашли бревенчатый дом, запасы продовольствия и медикаментов. Через несколько дней Конрад на каяке предпринял поход к мысу Гранта в надежде найти там участников пешей группы, но вернулся ни с чем. Четверо участников экспедиции бесследно пропали на ледяном берегу.
Оставшись вдвоем, Альбанов и Конрад начали готовиться к зимовке, но 2 августа к берегу неожиданно подошло судно возвращающейся в Архангельск экспедиции Г. Я. Седова — «Святой Фока».
О встрече на мысе Флора много лет спустя вспоминал участник экспедиции Седова Н. В. Пинегин: «…Обогнув мыс Флора, судно повернуло к берегу. В это мгновение на палубе кто-то крикнул: „Человек на берегу!" Да, человек, он движется, кто это? Вся команда „Фоки" закричала „ура". Кто-то высказал догадку: „Это, наверное, судно за нами пришло". Человек что-то делал у камней. Минуту спустя, как мы отдали якорь, неизвестный столкнул на воду каяк, ловко сел и поплыл к „Фоке", широко взмахивая веслом. Каяк подошел к борту. Незнакомец что-то крикнул нам не сильным и слегка сиплым голосом. Мы не расслышали, тем более в этот момент к самому каяку подплыл морж, которого мы отогнали выстрелами. Спустили с борта шторм-трап, человек поднялся по нему. Он был среднего роста, плотен. Бледное усталое и слегка одутловатое лицо сильно заросло русой бородой. Одет в изрядно поношенный и выцветший морской китель.
— Альбанов, штурман парохода „Святая Анна" экспедиции Брусилова, — были первые слова незнакомца. — Я прошу у вас помощи, у меня осталось четыре человека на мысе Гранта…».
На «Святом Фоке» В. И. Альбанов и А. Э. Конрад вернулись на родину. Они оказались единственными оставшимися в живых из 24 человек экипажа «Святой Анны».
После возвращения на Большую землю Валериан Иванович Альбанов служил на севере, плавал на ледорезе «Канада», известном позднее как «Ф. Литке». В 1919 г. он скончался в Сибири при невыясненных обстоятельствах.
Александр Эдуардович Конрад был призван в действующую армию, до конца Первой мировой войны служил рядовым стрелкового полка, затем, уже рядовым Красной армии, участвовал в Гражданской войне. С 1923 г. служил на флоте, работал на различных судах в Арктике. Умер в 1940 г.
Александр Эдуардович крайне редко и неохотно рассказывал об экспедиции на «Святой Анне» и почти не давал интервью. Вот как вспоминал о Конраде Валентин Иванович Аккуратов, полярный штурман и писатель: «Я был знаком с Александром Конрадом. В тридцатых годах он плавал на судах Совторгфлота. Суровый и замкнутый, он неохотно, с внутренней болью, вспоминал свою ледовую одиссею. Скупо, но тепло говоря об Альбанове, Конрад наотрез отказывался сообщить что-либо о Брусилове, о его отношении к своему штурману. После моего осторожного вопроса, что связывало их командира с Ерминией Жданко, он долго молчал, а потом тихо сказал: „Мы все любили и боготворили нашего врача, но она никому не отдавала предпочтения. Это была сильная женщина, кумир всего экипажа. Она была настоящим другом, редкой доброты, ума и такта… — и, сжав руками словно инеем подернутые виски, резко добавил: — Прошу вас, ничего больше не спрашивайте!».
В 1940 г., вскоре после смерти Конрада, его вдова передала в Музей Арктики дневник мужа, рассказывающий о событиях 1912-1914 гг.
Дневник представляет собой небольшую тетрадь (154 страницы) в черном переплете. Первая и вторая страницы написаны карандашом, остальные — чернилами, причем первая и последняя части дневника — черными, а середина дневника — зелеными чернилами. Первая запись в дневнике сделана 28 июля 1912 г., последняя — 25 июля 1914 г. (по старому стилю). Скорее всего, в пути дневниковые записи велись карандашом, поэтому наиболее вероятно, что сам автор переписал и откорректировал дневник уже после возвращения домой, причем, судя по орфографии, еще в дореволюционное время. Почерк автора довольно разборчив, дневник легко читается, хотя написан не слишком грамотно, встречается много повторов, практически отсутствуют знаки препинания.
В отличие от записок Альбанова, текст дневника очень лаконичен. В нем довольно подробно описаны трудности пути и дневной рацион, отмечены координаты в те дни, когда производилось их определение, но нет рассказа о взаимоотношениях людей в экспедиции, нет и личного отношения автора к тем или иным ключевым событиям похода.
Описания отдельных происшествий несколько расходятся с их оценкой В. И. Альбановым, о некоторых событиях Конрад даже не упоминает. Так, в его записях нет ни слова о двоих беглецах, покинувших группу на пути к Земле Александры, и о встрече с ними на берегу.