Дневник
Шрифт:
Тихон надавил всем весом на острое железо. Дерево медленно, но верно поддавалось его давлению.
– Духи, взываю к вам, – кричала Крайт, – придите к нам на помощь.
Из глубины леса подул пронизывающий ветер. Пламя свечей быстро замерцало. Мила в тревоге оглянулась на Крайт, но та продолжала читать.
Когда защитный круг был очерчен, Мила расставила свечки по краям могилы так, чтобы перстень оставался посередине. Несмотря ни на что, свечи продолжали гореть.
Позади со всех сторон раздался ужасающий треск. Нечто огромное крушило кресты, ломало деревья на своем пути. Сущность медленно приближалась.
– Мила, не оглядывайся, – шепнул Тихон, – иначе она набросится на тебя.
– Умоляю, поторопись.
Он всем своим весом надавил на железо, и могила, наконец, поддалась. Крышка гроба была пробита. Как только арматура прошла насквозь тела мертвой старухи, как внутри могилы послышался глухой звук. Ощущение было такое, что внутри кто-то ожил и закричал.
Арматура резко задрожала. Тихон обхватил ее обеими руками и вогнал еще глубже. Там, внизу, определенно что-то происходило.
Мила громко закричала. Очерченный круг оплетали черные клубы мрака. Сущность пробивала защиту.
Крайт закончила читать и села на корточки; медленно поставила свечу на край и стала рыть ямку в центре могилы. Немного капнула горячего воска на дно и бросила туда перстень.
– Я запечатываю вход и выход. Перстень никто никогда не найдет. Я освобождаю от всех чар. Тихон, ты свободен от него. Брось сверху землю и покончи с этим.
Едва ямку закинули землей, как мрак вокруг рассеялся. Сущность исчезла. Внутри могилы все было тихо. Ритуал был завершен.
Не говоря друг другу ни слова, все трое покинули кладбище, оставив после себя зажженные свечи и арматуру, врытую в землю.
Эпилог
Прошло два месяца. Мила сидела в кожаном кресле и смотрела на огонь в камине. Яркое пламя согревало и завораживало одновременно. На душе было спокойно и хорошо.
В глубине особняка слышалась тихая музыка и звон хрусталя. Катерина громко смеялась очередной шуточке Ника. Эти двое нашли общий язык. Похоже, брата всерьез интересовали ведьмы: их образ жизни, коварство, опасность и окутывающий флер магии.
Мила улыбнулась этой мысли. Ник был счастлив, а значит, была счастлива она. Прошлая страсть к Елене была забыта, хотя не так быстро, как ожидалось. Тем не менее, он смог найти в себе силы вытеснить ее из своего сердца.
За спиной послышались тихие шаги. Теплые мужские ладони опустились ей на плечи и медленно соскользнули вниз по груди.
– Тихон, – промурлыкала она, как довольная кошка.
Он опустил голову и нежно поцеловал ее в шею. От удовольствия Мила прикрыла глаза. Легкие касания кожи кончиками губ, теплое дыхание и шепот, от которого мурашки по коже:
– Без ума от тебя.
Тихон стал обычным человеком, и именно таким она любила его еще сильнее. Когда болел, Мила за ним ухаживала, когда уставал, подбадривала, когда хандрил, смешила. Теперь они были по-настоящему близки, они любили друг друга.
– Что читаешь?
– Тот потрепанный дневник ведьмы, – он заметил в ее руках старую тетрадь Елены, – на этот раз все, происходящее в нем, кажется сказкой.
– Может, его сжечь?
Она улыбнулась, хотя ответила серьезным тоном:
– Нет, пусть пылится на полках нашей библиотеки, ведь кто знает, может он еще нам пригодится.
– Сомневаюсь, – Тихон обошел кресло и встал напротив, – между нами больше нет места магии и колдовству.
– Обещаешь?
Он взял ее руки в свои и переплел пальцы. Он всегда так делал, прежде чем сказать что-то очень важное:
– В этом мире есть только ты и я.