Дневники 1928-1929

Пришвин Михаил Михайлович

4) Рукописи.

5) Свифта купить.

Разное

Аптечное: пирамидон, йод, бинты.

Керосинка.

Ex libris

Если я сегодня на белой странице посажу кляксу и буду писать дальше, не обращая на нее никакого внимания, то это будет просто клякса. Но если завтра, исписывая вторую страницу, я сознательно посажу такую же кляксу, на том же самом месте, послезавтра опять и так каждый день, то это будет уже не клякса, а особая метка, явление индивидуальности автора, выражение самолюбия художника, преодолевшего кляксу.

Я думал об этом при встрече с Горьким за обедом у него, когда он болтал об итальянцах и, выговаривая свое нижегородское О, слегка подталкивал меня в бок: и это О, и подталкивание, и усы его, и вообще весь тот рабочий облик,

усвоенный нами по фотографиям, все это оставлено Горьким сознательно и в европейском обществе производит, наверно, должный эффект. Горький, воспитанный превосходной русской интеллигенцией, перевоспитанный еще раз отличными женщинами, отполированный образованным обществом всех стран, сохраняет облик рабочего, приблизительно, как если бы я, отделав свою кляксу стильным орнаментом, стал бы употреблять ее как метку для собственных книг и рукописей: это не прежняя клякса, это будет выражение самолюбия художника, преобразовавшего кляксу в ex libris.

Девственность — это значит раз навсегда. Он — раз! и кончено. Она продолжает растить его семя, передавая из рода в род. Раз навсегда!

«Раз» — короткое гениальное действие, явление на мгновенье остановленной вечности. Раз! и все очарование исчезло, вечность явилась и ушла. Но почему же мужчина обыкновенно говорит: «Я взял ее!» Какие пустые слова! Отдаваясь <1 нрзб.>она берет меня в безликую бездну…

26 Июня.

Продолжаются, несмотря на предсказания обсерватории, холода и дожди. Трава плохо растет.

Сегодня к Царьградскому и Жданову. В четверг в Москву за порохом и ружьем.

Claudophora sauteri

(К делу охраны памятников природы)

Непосвященный, увидев Claudophora, никогда не скажет, что это водоросль: с виду это правильной формы изумрудного цвета шар величиной иногда почти в детскую голову. Это одно из явлений природы, чрезвычайно выгодных для популяризаторов знаний, потому что всем занятно такое «диво», всем эти изумрудные шары навязывают вопрос: да как же, почему произошло такое чудо в природе?

На всем земном шаре есть только две точки, где в небольшом количестве живет Claudophora, первая, если я не ошибаюсь, это озеро где-то в Северной Германии, вторая — Заболотское озеро Московской губернии Сергиевского уезда.

В настоящее время происходит осушение Дубенских болот и в связи с этим делом к 1-му Августа предполагается спустить озеро Заболотское в Дубну. Шары редкостной водоросли расположены на небольшой глубине, и при спуске воды из Заболотского даже на один метр неминуемо должны погибнуть живые свидетели ледниковой эпохи. Кто знает, все ли рассказала науке эта водоросль, свидетельница ледниковой эпохи нашей планеты? Быть может, вместе с нею исчезнет надолго возможность осветить ряд таинственных вопросов истории нашей земли? Во всяком случае, если этой водоросли суждено остаться не в двух точках земного шара, а только в одной, ученые ботаники и геологи срочно должны явиться на место, чтобы гибель вида не была бы просто случайностью.

Возможно, что ученые даже признают настоятельную необходимость в деле охраны воды. Нам со стороны представляется, не одна водоросль Claudophora sauteri подлежит охране, а что кроме нее в Заболотском озере есть еще что-нибудь, что может быть само озеро, в свою очередь, чем-нибудь замечательно и, главное, что самый спуск его не является уже такой настоятельной необходимостью.

Нам при поверхностном осмотре плана мелиоративных работ бросается в глаза скученность населения на Дубне и настоятельная необходимость помочь этому населению осушением поймы, но по Сулоти, притоке Дубны, на которой расположено Заболотское озеро, население чрезвычайно редкое, всего несколько деревень. В селе Заболотье в настоящее время бездействует прекрасно оборудованная фитильная фабрика с динамо-машиной, с проведенным в каждую избу не светящим ныне электричеством. Можно с уверенностью сказать, что население нескольких деревень Сулоти, если бы фабрика была пущена, во много раз бы удовлетворилось более работами на фабрике, чем пользованием будущей травой из-под озера. А что сама затрата по осушению больше затраты, необходимой для того, чтобы пустить фабрику в ход. Возможно, что мелиораторы уже приняли во внимание все, что бросается в глаза при поверхностном взгляде на план осушения, но возможно, что увлечение осушительными работами, как это у нас часто бывает, не считается со смежными областями.

Во всяком случае, экспертиза геоботаников и геологов совершенно необходима и с этим надо спешить, потому что увлечение осушительными затратами не считается с смежными областями. Но это у нас часто бывает.

Экскаватор приближается к Сулоти, в начале августа озеро будет спущено.

P. S. Заболотье находится от Москвы в 100 верстах, на автомобиле геоботаники могут приехать в 2 1/2 часа. Экскурсантам, желающим видеть ледниковую водоросль и вообще девственную природу болот, можно рекомендовать дешевый путь по железной дороге до г. Сергиева 60 верст и 40 верст с крестьянином рубля за 2–3 со среды по субботу, когда он возвращается с базара порожняком.

27 Июня.С ночи окладной дождь.

Начинаю думать, что между большевиками и другими социалистами нет качественной разницы: большевики только сумели фактически выразить то, что в каждой другой фракции социализма таится как желание: это желание господства (нет: господство — это требует анализа).

Замошье

На небольшом островке, окруженном болотами, жил лесной сторож с семьей. У него было несколько сыновей, которые потом разделились и выстроили себе каждый по дому на острове. Земля оказалась очень хорошая, и к новой маленькой деревне приселились еще две, три семьи. Тогда казалось, что на островке всем земли хватит. Но когда и эти новые семьи размножились, то поля примкнули вплотную к болотам. Стали искать выхода с острова. Нашли землю за болотами. Пробили на пойме борозду и уложили по ее краю лавы. Приучили плавать лошадей бороздой. Сами идут по лавам, конечно, тоже не сухие, нет-нет да оступится человек и окунется, а лошади плывут бороздой. Весной вода стоит под болотами, и островок с деревней становится островом в море. Случается, весенняя вода выгонит зайца на остров, и ему деться некуда, кружится безысходно, как и эти люди, повторяя существование в смене поколений, в сущности тоже кружатся на острове.

Эта деревня Замошье находится в Московской губернии! И она не одна. Большинство сел и деревень, расположенных у края Дубенской поймы по холмам, упираются в болото. Без всякого раздумья надо приветствовать продвижение землечерпательной машины (экскаватора) в этом краю, перенаселенном на своих моренных холмах и пустынной в огромных болотах Дубне.

Однако при взгляде на план мелиоративных работ бросается в глаза чрезвычайная редкость населения по реке Сулоти, притоке Дубны, на которой расположено Заболотское озеро, тут всего несколько деревень с селом Заболотье во главе.

Собственность у собак

Всякая собака, независимо от своих сил, возраста и пола пользуется правом собственности на захваченный ею предмет. Случается, огромный Соловей где-нибудь достанет себе кость и, когда подходят к нему щенки 3-х месячные Векса и Чок, он рычит, это значит: «Вы стоите на границе моих владений, дальше не ступайте, разорву». Чок стоит. Но Векса как сучка, одаренная кокетливостью, в момент рычания ложится на землю и передвигается вперед лежа, подкатывается: покорность у собак уважается, Соловей не рычит. Так Векса лежит на спине у самой его морды, лапками иногда задевает и морду и кость — Соловей не рычит. А Чок стоит у границы владений Соловья и не смеет дальше шагнуть, малейшее движение, и Соловей начинает рычать. Какая досадная неприятность вышла Соловью в этот раз! К соседу в сад прибежала чужая собака, и ее Соловей увидал через неплотно сомкнутые дощечки разделяющего наши дворы забора. Щенки, стерегущие его кость, — это как бы враг внутренний. Но собака у соседа — это враг внешний. Соловью, воспитанному в старых законах, как и нам, людям, почему-то всегда представляется, что враг иностранный страшнее врага внутреннего. Может быть, он воображает себе, что в момент начала войны с внешним врагом внутренняя вражда исчезнет, как только он бросится с лаем к забору, за ним бросятся Векса и Чок биться до полной победы одного двора над другим. Он забывает о кости и бросается к забору. И его Чок бросается за ним. Понятно, он его родной сын. И, кроме того, ведь он стоял на отдаленной границе владений Соловья, он освоился с мыслью, что кость все равно ему не получить. Он бросается и как сын Соловья и отчасти потому, что научился уважать чужую собственность. Но Векса, хотя и дочь Соловья, но не очень «военная», притом она очень хитрая и ловкая сучка, она была у самой кости, быть может, она только того и ждала: как только Соловей с Чоком бросаются к забору, она овладевает костью и, не обращая никакого внимания на войну у забора с внешним врагом, садится на нее верхом и начинает грызть.