Дневники мазохистки. Первый дневник
Шрифт:
Я вроде бы не дикая, но волновалась сильно. Как он себя поведет, как я отреагирую. Понравлюсь ли я ему голая. Думала может будет больно. Уже потом почитала, что у спортсменок, у гибких растянутых девушек девственность теряется «незаметно». Мы долго с ним целовались. Я сильно возбудилась. Потом он меня раздел, сам скинул брюки и вошел в меня. Может и был какой дискомфорт, но я уже и не помню, так перепсиховала. Крови тоже не было. Может какая капелька. Кончил он очень быстро. Я особо и не поняла ничего. Наверное, тоже от нервов. Я побежала в ванную, смыть сперму. Ребенка родителям как-то не охота было подкидывать. Но все прошло без последствий.
На следующий день я все доложила Наташке. Она никакого восторга не проявила. Похоже для нее брат – это что-то вроде надоевшего предмета мебели. Я же напротив – очень переживала эти положительные, но волнительные события. Мы стали встречаться с Лешей регулярно. То он приезжал на дачи, то я отлучалась в город. Мы разговаривали о многом.
Дальше события развивались по двум разным сценариям. Первое – наши встречи с Лешей. Это было довольно тихо, уютно, семейно. Много разных разговоров, чаепитий, прогулок. Ходили в кино, музеи. Как правило, мне приходилось самой приезжать в город, его курсы продолжались до конца лета. Постепенно мы освоили и минет и анальный секс. Больше всего ему нравилось, как я слизываю и глотаю его сперму. Во время минета, я старалась не сильно увлекаться и поэтому он кончал не так быстро, как обычно.
Второе – наши отношения с Наташкой. Она уже успокоилась с Толиком и мы возобновили наши развлечения на чердаке. Я уже много раз думала об этом лете. О событиях, о Наташке, о Леше. И все чаще приходила к мысли, что «обычный» секс мне нравится меньше, чем игры в насилие. Причем, даже фантазии о похищении, об изнасиловании, о эротических пытках, о порке доставляли мне удовольствие. Я представляла себе Лешу в роли господина и понимала, что он не создан для этого. «Дорогая, я тебя не больно связал?» «Дорогая я не могу тебя шлепать так сильно», «Дорогая, извини, прости, не обижайся на меня…».
Натахе нравилось меня связывать, нравилось, когда я вся принадлежала ей. Эта ситуация, когда я была рядом с ней и была связана до беспомощности, ее очень заводила. Она рассказывала мне о своих сексуальных фантазиях и старалась их воплощать. С секс-шопами тогда было плохо. Она находила самые разные предметы и пыталась пускать их в дело. Мы обнаружили, что деревянный черенок лопаты, не смотря на его гладкость и округлый торец слишком туго входит, даже хорошо смазанный. А вот стеклянная пробка от графина скользит очень сексуально. Копченая колбаса, похожая на член, входит хорошо, но из-за перца и копченостей начинает жечь внутри, хотя это может быть пыткой-наказанием. Груши слишком шершавые. Мелкие яблоки, особенно недозрелые, входят и в вагину и в попку хорошо. Когда в моей попке исчезли первые два яблока я слегка перепугалась. Но вспомнив, основы анатомии, дождалась, когда она выйдут сами на следующий день. С тех пор это было одним из ее любимых развлечений. А так как, я привязанная, не могла воспротивится, Наташка старалась побить свой прошлый рекорд и впихнуть яблок больше, чем вчера или позавчера. Бабушка редко ездила в город и поэтому часто развлекаться на чердаке мы не могли. Наташке нравилось не просто меня мучить, а наслаждаться моими страданиями. Когда у меня не был заткнут рот, и я могла стонать и даже кричать. Мы даже обсуждали, варианты дальних, заброшенных дач. Она мечтала подвесить меня за ноги, но не представляла, как это сделать, тем более, я весила больше ее. Но кроме привязывания к старой панцирной сетке, Наташка стала постепенно осваивать другие варианты. Но все эти планы пришлось корректировать из-за неожиданного появления третьего действующего лица.
Глава 3. Третий не лишний.
Однажды я лежала, как обычно связанная и тут, неожиданно заскрипели ступени. Натка быстро закрыла меня пледом. Но на чердак поднялась не бабушка, а Толик.
Я лежала под пледом и почти не дышала. Толик разговаривал с Наташкой. У чердака было два маленьких окошка в торцах дома. Одно рядом с лестницей выходило на огород, в него было видно, как бабуля копается на грядках или в теплице, а второе выходило на дорогу, вдоль которой росли высоченные кусты старой жимолости. Оказалось, что Толик приставил там лестницу и уже который раз подглядывал за нашими играми. Он сел на матрас рядом со мной и откинул плед. Он стал гладить меня по заднице, Наташка только таращила глаза и молча его слушала. – Я так думаю, девочки, что теперь мы станем лучшими друзьями и тогда ваши игры останутся между нами. Предки от меня ничего не узнают, а мы можем продолжить, но уже втроем. Я дернулась под его рукой и промычала что-то через кляп. – Вот видишь, Натуся, Даша уже согласна. Наташка вышла из ступора. Брякнулась ему на колени и затараторила: – Да, да, не говори. Хорошо. Не говори. Ты же знаешь. Мы с тобой. Конечно с тобой. – связно говорить у нее не получалось, но Толик похоже все понял. Он встал с матраса, – Приходите обе ко мне в дом, и ушел. Натка меня развязала, вынула кляп и заревела. Я от неожиданности, наверное, тоже бы заревела, но тут пришлось ее обнимать и успокаивать. Она смотрела на меня своими огромными темными зареванными глазами. – Он ведь не скажет? – Не скажет. Нет. Нет. Ее била нервная дрожь: – Он ведь не твой. Толик не твой. Он мой. – она размазывала слезы. Я упокоила ее: – Нефиг ревновать. Прижала сильнее к себе
Мы наскоро оделись, помахали бабуле и сказали, что идем гулять вниз в деревню.
Когда мы пришли к Толику, Наташка сразу уселась с ним на диван. Я отошла к кухонному столу. У меня страха или серьезных опасений почему-то не было, но я не знала, чего ожидать. Натка боялась больше. Я думаю, она боялась родителей. А я думала, что Толик – пусть балбес, но симпатичный. Пока мы шли по дороге к нему, я прикинула, что в этой ситуации я скорее выиграю, чем проиграю. Остаток каникул обещал быть нескучным.
Толик нас конечно удивил. Мы не ожидали, что наши бдсм-лесбийские игры кто-нибудь раскроет. Но он нас удивил еще больше, когда предложил сейчас поехать в город и за его счет покушать мороженое в кафе. Но с одним условием. Мы навострили ушки. Вы обе оденете самые короткие платья и под платьями не будет ни трусов, ни лифчиков. Мы с Наткой переглянулись и не сговариваясь сказали – да. Наверное, потому что обе любили мороженое!
Мы сбегали переоделись и все втроем пошли на автобусную остановку. В городе мы прогулялись по центру, пришли в кафе и уселись есть мороженое. Сидение из кожзама приятно холодило голые ягодицы. Толик болтал ни о чем и даже рассказывал сальные анекдоты. Мороженое было вкусное. Мы были молоды, глупы и сексуальны… Наташка рассказывала о себе, куда собирается поступать. Толик спросил меня, о жизни в Калининграде. Я рассказала о школе, о родителях, о танцах. Он посетовал, что живет с мамой, она работает посменно на заводе. На дачу сил уже нет. Отец у него умер несколько лет назад. Он смотрел на нас какими-то особыми, счастливыми глазами. Я не выдержала и спросила. Он легко и просто ответил, что такая девушка, как Наташа – это подарок судьбы, а двух таких красавиц иметь он никогда и не рассчитывал. Я тогда поняла его этот взгляд, это взгляд ребенка, который неожиданно получил огромную коробку конфет, которой он любовался через стекло магазина уже много лет… И почувствовала себя конфеткой, которая мечтает быть съеденной! Вечером он уговорил сходить на дискотеку в клуб при спортбазе. Там он нам приносил коктейли, и непрерывно обнимался с обеими. Я конечно догадалась, что на дискотеке были его друзья и подружки, перед которыми он выпендривался. Ночью мы возвращались на дачи, по длинной дороге вдоль горы, через деревню. Стоял очень теплый летний вечер. В траве надрывались кузнечики. Толик обнимал нас и периодически целовал в губы. Мы были в подпитии и я ощущала полное счастье и единение с миром.
Глава 4. Погружение.
Натка уговорила, мою бабушку пустить ее ночевать. Бабуля согласилась, проворчав – опять полночи болтать будете. Но болтать особо было некогда. Мы помылись в душе (дед сделал на участке бак, который нагревался солнцем) и нырнули в одну постель. Натка с какого-то момента, поняла, что она теперь главная и не стесняясь пользовалась этим. Вот и в этот раз она приказала – соси! Я опустила голову между ее ног. Как классно – шептала она. Я дважды облизала ее всю, целовала везде. После наших игр, она пристрастилась к ласкам ануса, и теперь частенько требовала мой язычек в своей попке. За 2 часа она кончила два раза и мы уже лежали и тихо разговаривали. – Хорошо, что Толик нормальный пацан! Я теперь не боюсь. Он не захочет нас терять, поэтому никому ничего не расскажет. Завтра ты будешь послушной сучкой, ему же нравится, как я тебя имею. И не смей дрочить клитор ночью!
Утром мы побежали купаться на дамбу. На водой плыли сизые клочья тумана, воздух бодрил, а вот вода была необыкновенно теплая. Наташка побрызгалась у берега, я же сделала несколько кругов по озеру. Потом занялась растяжкой. Дамба была обсажена старыми тополями и я, используя стволы как опору хорошо растянула ноги, спину. – Ты классно ноги раздвигаешь – съязвила Натка.
До обеда пришлось помочь бабушке по огороду. Я принесла несколько ведер воды из колодца, потом варила суп, а бабуля ушла к соседям и они с бабушкой Анной – бабушкой Наташки сидели на завалинке и болтали о жизни, наверное перемывая косточки всем соседям. После обеда прибежала Натка, с опухшими от поцелуев губами, и позвала меня к Толику.
Толик сидел на диване, член в его штанах явно оттопыривался. Мы зашли и Натка закрыла за мной дверь на замок. Раздевайся – сказал он мне. – Что я одна? А Наташка? – Наташка потом. Я разделась, и прикрываясь встала перед ним. – Убери руки. – Куда? – удивилась я. – Подними вверх. Он стал меня осматривать, схватил за задницу. Потом спросил – почему лобок мохнатый? Я потупилась. У всех же растет. Чтобы теперь было гладко и так каждый день! Я промолчала. – Станцуешь нам? А музыка? Он достал из-за дивана кассетник и включил какой-то медляк. Места в домике было мало и показать полный танец я не могла, но и то, что получалось его явно впечатлило. Он снял штаны и Наташка стала сосать ему член. Он смотрел на танец и отпускал мне комплименты. Хорошо, что у Натки рот был занят и она не добавляла язвительных шуточек. После танца, он спросил у Натки, ну показывай, как вы развлекаетесь? По вредному выражению лица, я поняла, что она сейчас выкинет какую-нибудь гадость. – Толичек, а ты поможешь? Я давно мечтаю ее привязать повыше. Он согласился.