Дневники Обормотня
Шрифт:
Моё веселье тут же сошло на нет: воображение нарисовало меня спрятавшемся в доме дяди Фёдора, потому что снаружи сердито выжидала спортсменка, желающая отправить меня в нокаут, как Саньку. А ведь он побольше меня будет! И колодец, кажется, скоро выроет, такими темпами, но завтра придётся целый день убирать остатки клумбы.
Что делать? Бежать к вожаку?! Чтобы пришёл, погрозил пальцем по-вожаковски, и эти двое хулиганов тут же протрезвели?! Или может на такой случай у него есть какой-нибудь трюк, типа «посмотреть и вогнать в ступор»? Вариант «просто рявкнуть» отпал, как смешной: воображение преподнесло высовывающуюся лапу Саньки с отогнутым средним
— Лёшка-а! Залазь к нам, плевать на колодец, БАССЕЙН рыть будем! Тащи лодку!!!
Не успею… и вообще, чего это МНЕ к вожаку бегать?! Выслушает, погрозит пальцем, и такой: «А что же ты хотел-то? Говаривал я тебе, мол, пригляд нужон!» И улыбнётся так снисходительно: съел, щенок неразумный?!
А вот и не съел! Дед Костя потому и согласился, он только этого и ждёт, что я облажаюсь! И вообще, пусть я не вожак, но знаю, на чём можно сыграть. Санька — он реально хаски, а что делают с хасями? Правильно, их выматывают, чтобы они нагулялись, и устали! Надёжный, как швейцарские часы с Алиэкспресса, план был придуман за две секунды. Я подошёл к яме (Саня и Степашка уже далеко продвинулись), и хитро спросил:
— Какая лодка, с дубу рухнул? Ты даже меня не поднимешь!
Ага, сразу видно, кого на «слабо» легко поймать! Санька прекратил грунтометание, и выпрямился:
— Чего это? Да я знаешь, какой сильный?!
— Не знаю! Меня поднимешь? — ляпнул я, и взвизгнул от неожиданности: оборотень выпрыгнул из ямы, и подбросил меня в воздух, как игрушку.
— Да ты лёгкий совсем! Я же не просто хаски, я настоящий волк! Ау-у-у! — от воя Саньки мне самому захотелось поддержать его… а кто-то на другом конце деревни так и сделал. Между прочим, не просто сотрясание воздуха, есть у этого смысл, как оказалось! Будто локальный мем, кто «в теме» — поймёт, а объяснить не въехавшему не получится.
— Ага, и Степан-Царевич! — я посмотрел на счастливого Степашку: ребёнок пусть и не такой разрушительный, но до одури счастливый, что папке дали волю.
— Не, маленький пока для Царевича! А ты в самый раз! Ща, погодь! — Санька снова продолжил меняться, одновременно съёживаясь и увеличиваясь; конечности теряли сходство с человеческими, превращаясь в лапы, а шорты и майка спадали, как любая нормальная одежда, в которую каким-то образом запихнули хаски.
— Чё?! А я и так могу, а вы нет, бе-бе-бе! — голос у Саньки поменялся, стал более лающим, но узнаваемым. Степашка посмотрел на гигантского хася, как на лучший подарок на день Рождения. Я понял, что вымотать ТАКОГО Саньку будет ещё сложнее! — Лёх, запрыгивай!
— В смысле?!
— Махнём к Ваське до Питера, я знаешь, какой быстрый?!
— Давай сначала вокруг деревни, узнаю! — сказал я, и принял приглашение. Степашка хотел тоже, но я только головой помотал: — Сначала я, ладно?
— Так нечестно, это мой папка, я тоже хочу кататься! — заканючил ребёнок. Могу его понять… но не имею права.
— Мы не кататься будем, а прыгать! По крышам! И достанем!! До неба!!! — долго спорить с ребёнком Санька не захотел, а я на его спину уже забрался, едва уцепившись за густой мех. Каким чудом я умудрился не свалиться, когда Санька запрыгнул на крышу сарая, а затем собственного дома — я не знаю! Думал только о том, как бы не свалиться, потому что это только в сказках всё красиво. На деле — оказаться на гигантском реактивном хаски, мечтающем проскакать по всем крышам города, оказалось эффектно, но очень страшно!
— Держись, не бойся, мне даже не щекотно! — рявкнул Санька, и сделал первый прыжок.
Кажется, все были предупреждены вожаком, что один наивный обормотень решил «приглядеть» за самым буйным из адекватных волков деревни, поэтому никто не задался вопросом «кто это орёт дурным сурком на всю округу». Санька устроил скачки по крышам. Как оказалось, в образе гигантского… волка, он очень далеко прыгает. Где-то на третьей крыше я удивился, что до сих пор держусь, и что мы никуда не провалились. Зато я понял ощущения кошки, когда она впивается в одежду когтями. Только мне было ещё тяжелее, потому что я знал, что на четыре лапы не приземлюсь! И вообще, какого хвоста я это всё затеял?!
Примерно об этом я думал, пока мы допрыгали до края деревни, а дальше пришла пора спрыгивать на землю, и бежать через лес.
— Ты серьёзно в Питер?! Давай сначала до Волкова идола что ли? Меня Вася убьёт!
— Не убьёт, не догонит! НАС НЕ ДОГОНЯ-А-АТ!!! — заорал дурниной этот «Серый волк», и побежал дальше, задевая наездником (мной, то есть) кроны деревьев. До заповедного места мы добежали быстро, а дальше… что?
— Стой, я же тебе показать кое-что забыл!
— Что? — Ага, так и думал, Санька такой же любопытный… и доверчивый! Выпучился на меня с восторгом: ну, давай, не томи!
— Ну не, я так не могу, это сюрприз!
— Так погнали обратно!
Обратно бежали не по крышам, но едва не сбили с ног вожака, не ожидавшего ТАКОГО цирка в неполнолунное время. А я уже придумал таинственное «Дело о Перепрятанном Сюрпризе»! Поэтому, когда меня, от всей широты хасячьей души, забросили в окно второго этажа (отдельное спасибо за меткость!), я немного пошуршал ящиками шкафа для достоверности, и крикнул:
— Са-ань! Кажется я его перепрятал! Погнали искать?!
— Ур-ра, мы клад ищем!!! — взвыл довольный наивный хась, и поскрёб когтями стену дома: — Прыгай, поймаю!
Я опять почувствовал себя занудным взрослым, но просьбу не исполнил: спустился по лестнице. А потом мы стали искать «клад»…
Большая удача, что Санькина соображалка задвинула само понятие обмана, поэтому мы бегали по всей деревне, иногда вызывая удивлённые взгляды других жителей (А то! Обормотень верхом на ездовой собаке!), и я постоянно «вспоминал», что мог бы спрятать своё воображаемое сокровище на другом конце деревни. К закату, Санька выдохся, и мы побрели в сторону дома.
— Дружище, спасибо тебе огромное, я так никогда столько не бегал! А теперь мне отдохнуть надо… это самый лучший день в моей жизни! — Санька по-собачьи лизнул меня в щёку и побрёл в гостиную, где растянулся вдоль всего трёхместного дивана и тут же захрапел. Постепенно гигантский хаски обретал очертания человека, так что я накрыл его огромным пледом, в который он тут же завернулся.
— Лёш. Можно тебя на пару слов? — холодный и сухой голос Ленки, стоявшей в дверях, не предвещал ничего хорошего.
— Выбесить Сашку! Оставить ребёнка одного! Ты вообще, чем думал?! — процедила она, когда мы вышли во двор.
— Степашка тоже что-то натворил?
— Не успел, скажи спасибо, дед Костя тебя прикрыл, увлёк ребёнка. А твои скачки даже Любашка видела!
Я закатил глаза: тоже мне показатель! Что семилетняя подружка Степашки решит прервать свой обязательный дневной сон ради такого представления, я не сомневался.