Дневники, письма. Воспоминания современников
Шрифт:
Хочется творческого труда. Хочется сделать что-нибудь стоящее. Когда же это будет? Остается только позавидовать обеспеченности маменькиных сынков, которые, не зная мертвящей скуки захолустья, живут полной, интеллектуальной жизнью. Тогда все силы своего ума можно направить к одной цели.
Был сегодня на участке с учеником. Очень было приятно, что встретили хорошо. Комнаты по 10 кв. м вмещают ни много ни мало – по 7–8 человек. Так живет шахтерская семья Шабановых и железнодорожники Чумаковы.
Этим простым, забитым нуждой людям было очень приятно, что я их всех узнал и даже вспомнил, кто где работает. Ничего. Жить!
20.1.49 г. Получил письмо от Ивана. 9 лет я уже его не видел и не узнаю, наверное, когда увижу. А увижу я его, видимо, скоро. Обещает заехать ко мне после своего красного дня – 4 апреля…
24.1.49 г. Был в училище скандал с ребятами 8-й гр. Не сняли шапок за первый урок – сорвали его. На второй урок все же сняли, но рабочей обстановки не было. Я их оставил на 7-й час. С большим трудом, с помощью мастера и замполита, установил дисциплину, провел урок. Настроение после этого вытягивания нервов – бузовое. Даже расхолаживание к работе есть. Хуже всего – потерять у ребят авторитет! Тогда будет очень и очень трудно.
2.2.49 г…Сегодня совершил непростительный грех. Мальчик, один ученик, очень способный, умный парнишка, заболел менингитом с осложнением на глаза. Я его очень люблю, за его свежий ум, за шахматные способности, за хорошее ко мне отношение. Собрался сегодня идти к нему в больницу. Купил пачку печенья, и показалось далеко и холодно, не пошел. Исправить. Ему, ослепшему и воображающему, что все для него потеряно – будет очень хорошо, если я приду и побеседую с ним, да еще подарок принесу.
11.2.49 г…Я достаточно груб, нетактичен и в этом отношении действительно многого не понимаю. Что же, культурным привычкам не было у кого учиться, а особенно в отношении девушек. С самого сопливого возраста я слышал о них только грязь и неприличности. Искренне сожалею об этом.
18.2.49 г. Все время интересуюсь литературой, копаюсь в старых журналах, читаю критику. Позавчерашняя «Правда» ударила по декадентству и космополитизму в поэзии. Проводником декадентства называет Антокольского. Воспитанники его Урин и Гудзенко (я их считаю одними из лучших молодых) – не могут найти тем в современности. «Сын» Антокольского – прекрасная вещь, но это было однажды. После того, когда ему было поручено воспитание в Лит. институте – он не настраивал молодежь на темы современности, а воспитывал их на сонетах, балладах на узко-индивидуальные темы. Например, задавал работу на тему «бессонница». А. воспевал Алигер, воспевающую декадентские мотивы, нюансы «своей» души, мирок, ограниченный письменным столом и керосиновой лампой на нем. Автор статьи – Н. Грибачев (он, кажется, секретарь парторганизации С.С.П.).
В последнем номере «Крокодила» помещена статья «Шадринские простаки». Когда я прочел ее – чувство досады долго не оставляло меня. Ведь эта моя тема! Я вообще много говорю о себе, но ничего существенного не делаю. Смысл статьи – такой же, как и у меня: провинциальный городок попадается на удочку аферистам, спекулирующим на знаменитостях. Только там Чирков, а в Узловой «были» Любовь Орлова и П. Кадочников. Я ведь так и не отправил своего фельетона, т. к. все некогда было узнать фамилию зав. горфо. А мой (без пристрастия) фельетоничнее.
24.2.49 г. Учиться почти бросил. Водку не пью. Живу довольно бедной духовной жизнью и только мечтаю о другой.
Я тоскую по родине вьюжной,По сибирским дремучим лесам,По глубоким снегам,По высоким стогам.Кто сказал, что тоски нам не нужно?Припев:
Если ты побываешь в Сибири,Долго будешь ее вспоминать.Наши девушки – лучшие в мире,Наши парни – таких поискать.Долго будешь Сибирь вспоминать,Если ты побываешь в Сибири.Эту штуку нужно дольше разработать и послать Борису Н. – пусть напишет музыку.
Тоскую об учебе, но о такой, чтобы она что-то давала, чтобы она мне нравилась, но эта работа – она высасывает последние силы. Энергия теряется за 6 часов, проведенных в училище.
7.3.49 г…Уже 21, молодость имеет начало и конец.
Молодость в 21 год— середина. Не буду сегодня, как
обычно в этот день, смотреть на себя со стороны, не буду ковыряться в себе самом – это плохо, когда много самоанализируешь.
Правдивость в себе понемногу теряешь и не так строг становишься к себе и другим. От этого слабеешь…
14.3.49 г. Роман Ажаева «Далеко от Москвы», чем дальше я читаю его – тем неохотнее отрываюсь от этих сочных живых страниц. Положительно влюбляюсь в героев этого романа. Главное – в автора.
Некоторые места перечитываю по нескольку раз. «Человек должен быть всегда недоволен собой. Никогда не вините обстоятельства в своих неудачах, вините только себя. Не останавливайтесь. Не успокаивайтесь, не остывайте, не старейте душой. Не соблазняйтесь легко доступными мелкими радостями жизни за счет менее доступных больших радостей. Есть в жизни ближняя и дальняя перспективы. Никогда не довольствуйтесь ближней». Прекрасно!
Василий Ажаев вложил эти слова в уста старого инженера Тополева, а как много в них молодости, задора, опытности, основанной на знаниях, закаленной в борьбе с трудностями, неудачами и ошибками.
Доклад сделал. Говорил сначала, немного волнуясь, а потом ничего, увлекся, и было все прекрасно…
Есть цель – она мне кажется недосягаемой.
17.3.49 г…Прочел книжку (…) «А. Блок». Кое в чем она мне не понравилась, но о Блоке я узнал многое, чего раньше не знал…
Б.Н. (Борис Найденов. – Е.Ч.), тот любит цветы, траву, овес озимый в борозде, былинки и т. д. У меня это эмоций не вызывает. Мне надо людей и, назову про себя, (…) «маяковщины».
Легко и приятно читать хороший рассказ, но самому написать – очень трудно. Слова, как ни пиши, кажутся не на своем месте, неточными, слабосильными…
30.3.49 г. Литература, поглощаемая большинством, не является какой-либо загрузкой ума – она только отнимает время, т. к. в голове ничего не остается от доброго десятка книг. Возьму пример с себя. Кажется, что я почти ничего не читаю, хотя прочитываю в день страниц 100–120. Почему это чувство, почему кажется, что за эти 7 месяцев последних – я не прочел ничего – просто какая-то пустая яма. Из монументального беллетристического романа Голубева «Сотворение века» запомнил только самую дрянь…