Дневники полукровки
Шрифт:
Но, увы, у судьбы на него были другие планы. Когда он будет слушать свой приговор, он также будет наказан за пособничество предателю.
Это, действительно, была ирония … Он умер, совершая благородный поступок, но мог быть приговорён к вечному существованию во тьме. С детства это было его самым большим страхом – умереть и быть изгнанным с небес.
Но, даже плывя через ледяные воды Стикса, лицо его озаряла улыбка.
Тот факт, что Алебастр не путешествовал вместе с ним, говорил об одном: Ламия еще не убила мальчика. Без преграды, удерживающей его от активных действий, Алебастр, несомненно, произнес заклинание
и
И этого было достаточно, чтобы удовлетворить Клеймора, неважно какое наказание ему приготовили боги.
Теперь, он смеялся последним… на всю оставшуюся вечность. Но, неожиданно, судьба решила распорядиться по-другому. Над
ним в темноте замерцал свет, становясь ярче и теплее. Женская рука потянулась к нему сквозь темноту. Будучи логически мыслящим человеком, Клеймор сделал логическую вещь – принял ее.
Когда его глаза привыкли к свету, он увидел, что находится в церкви. Не в сияющей святой церкви на небесах, а в той, которой явно была необходима генеральная уборка. Это была та же грязная, покрытая пылью часовня, которую он видел в своих снах. У алтаря молилась молодая женщина в церемониальной одежде – мать Алебастра, богиня Геката.
– Я полагаю, что вы ждете от меня благодарностей, – сказал Клеймор. – За спасение моей жизни.
– Нет, – формальным тоном ответила Геката. – Потому что я не спасла тебе жизнь. Ты все еще мертв.
Первым порывом Клеймора было желание заспорить, но он не стал. Не нужно быть гением, чтобы понять, что твое сердце не бьется.
– Тогда почему я здесь? Зачем вы привели меня сюда?
Он подошел к алтарю и сел рядом с Гекатой, которая не поднимала на него своих глаз. Они были закрыты, а сама богиня читала молитву. Ее лицо было похоже на лицо греческой статуи: бледное, красивое и вечно молодое.
– Я спасла их, – сказала она ему. – Обоих моих детей. Ты возненавидишь меня за это.
Обоих… Она спасла Ламию.
Клеймор полагал, что орать на богиню было совсем не мудрым решением, но он ничего не мог с собой поделать.
– Вы сказали Алебастру, что не можете вмешиваться! – напомнил он. – После всего, чем я пожертвовал, чтобы спасти мальчишку, вы объявились в последний момент и решили спасти монстра?
– Я не хочу, чтобы кто-либо из моих детей погиб, – сказала Геката. – Способ Алебастра несомненно сработал бы. Благодаря вашей смерти, он собрался с мыслями и нашел нужное заклинание. Это было связывающее заклинание – инверсия заклинания, способного исцелять и укреплять живое тело. Если бы он наложил это заклинание на Ламию, то она бы превратилась в кучу черной пыли, но не умерла бы. Она бы навсегда осталась пылью. Я остановила это до того, как это произошло.
Клеймор часто заморгал. Способ мальчишки был одновременно прост и идеален. Он восхищался Алебастром более чем когда-либо.
– Почему вы не позволили ему сделать это? – спросил Клеймор.
– Ламия – убийца. Разве она не заслужила такого исхода?
Геката некоторое время молчала. Затем, она плотно сжала ладони. Казалось, что прошла целая вечность, перед тем как она
прошептала:
– Ты нравишься Алебастру. Я видела, каким счастливым ты его делаешь. Это, вероятно, потому, что ты напоминаешь нам обоим его отца, – она слабо улыбнулась. – Алебастр всегда пытается сделать так, чтобы мама гордилась им, даже если иногда он ведет
– Вы привели меня сюда, чтобы сказать это? – поинтересовался Клеймор, поднимая бровь. – Сказать, что все мои старания были напрасны?
– Они были не напрасны, доктор. Потому что я хочу попросить вас присматривать за Алебастром.
Клеймор, запутавшись, глазел на богиню.
– И как я сделаю это, если я мертв?
– Моя главная задача, как богини, это поддерживать Туман – магический барьер между Олимпом и миром смертных. Я держу два этих мира раздельно. Когда смертные сталкиваются с чем-то магическим, появляюсь я, предлагая им хорошую альтернативу, и подсказывая во что верить. Алебастр тоже имеет власть над Туманом.
Я уверена, что он показывал тебе свои некоторые творения – символы, которые могут превращаться в твёрдые объекты.
– Образы, навеянные Туманом, – Клеймор вспомнил липового отца Алебастра и золотой меч. – Да, Алебастр показывал мне.
Выражение лица Гекаты приобрело более серьезный оттенок.
– Недавно, границы между жизнью и смертью ослабли, благодаря богине Гее. Вот, почему служащие ей монстры перерождаются из подземного мира так быстро и восстанавливаются практически сразу. Но я могу использовать это в нашу пользу. Я могу вернуть твою душу обратно в мир смертных в виде образа, навеянного Туманом. Это отнимет у меня много сил, но я могу подарить тебе новую жизнь. Алебастр всегда был своевольным и нетерпеливым, но если ты будешь рядом с ним, ты сможешь направлять его.
Клеймор уставился на богиню. Вернуться в мир смертных в качестве туманного образа… Клеймор должен был признать, что это звучало куда более привлекательно, чем вечное наказание.
– Если у вас так много силы, почему вы не могли разделить Ламию и Алебастра? Не была ли моя смерть напрасной?
– К сожалению, доктор, ваша смерть была очень необходима, – сказала Геката. – Магию нельзя создать из ничего. Она использует то, что уже существует. Благородная жертва создаёт мощную магическую энергию. И я использовала эту энергию, чтобы разделить моих детей.
В результате, ваша смерть помогла мне спасти их обоих. Возможно, более важно то, что Алебастр вынес урок из вашей смерти. И, как мне кажется, вы тоже.
Клеймор едва не запротестовал. Он не считал свою смерть полезным уроком.
– Что если это случиться снова? – спросил Клеймор. – Не продолжит ли Ламия и дальше преследовать Алебастра?
– В ближайшее время… нет, – ответила Геката. – Сейчас Алебастр обладает мощным заклинанием, которое может победить её. Ей было бы бессмысленно атаковать.
– Но, в конце концов, она найдёт способ обойти заклинание, – предположил Клеймор.
Геката вздохнула.
– Возможно. Мои дети всегда боролись друг с другом. Сильнейший всегда ведет остальных. Алебастр перешел на сторону
Кроноса, и повел за собой своих собратьев. Он винит себя в их смерти. Теперь, появилась Ламия, оспаривая его превосходство, и надеясь, что дети магии последуют за ней под знаменем Геи. Должен быть другой путь. Боги никогда не верили моим детям, но это восстание Геи понесет за собой только смерть. Алебастр должен найти другой выход – какое-то новое соглашение, которое принесёт мир моим детям. Клеймор колебался.