Дневники режиссера. Кино о войне. Чухрай, Бондарчук, Быков, Ростоцкий, Герман, Озеров, Лиознова, Кулиш, Шепитько, Говорухин, Роговой, Смирнов, Рязанов
Шрифт:
«На крыльце небольшого загородного мотельчика меня встречали с цветами Юматов и Лановой. В гримерке ждал оператор Михаил Кириллов. Провел пальцем по лицу: «Здесь будем делать морщины!» – и вытащил откуда-то седой парик. И я вместо девчонки, которую собиралась играть, сразу же стала бабушкой!..»
Во время съемок эпизода «сквер» произошел курьезный случай. Василий Лановой обычно добирался на съемочную площадку, которая размещалась на Воробьевых горах, на собственном автомобиле. Причем выезжал туда загримированный, да еще в кителе генерал-полковника. И вот в день съемки он прихватил с собой свою партнершу – Алину Покровскую – и они тронулись в путь. Всю дорогу актеры делились друг с другом профессиональными тайнами, судачили о жизни, короче – убивали время. Причем в один из моментов Лановой настолько увлекся этим трепом, что нарушил правила уличного движения. Тут же раздалась трель милицейского
В те же дни сняли «испанский» эпизод: Алексей Трофимов, воюющий в Испании, спасает раненого испанца, но сам попадает под вражескую пулю. Съемки проходили в Москве, в одном из переулков возле улицы 25-го Октября (нынешняя Никольская).
После съемок московской натуры съемочная группа отправилась в Рузу. Там, рядом с деревней Волково, с 26 по 30 августа снимался эпизод «китайская переправа» (это там Трофимов случайно встречает своего старого друга Варраву). Поскольку все на экране должно было выглядеть достоверно, китайцев в этом эпизоде играли настоящие китайцы в количестве двухсот человек, которых киношники раздобыли в китайском торгпредстве в Москве. Условия работы были суровые – вода в озере была ледяная (съемки шли ночью), а дублей было несколько. Однако китайцы оказались людьми обязательными и каждый раз при команде «Мотор» снова и снова лезли в воду. Но их старания были вознаграждены сторицей: после съемок киношники выставили им несколько ящиков водки. В итоге всех китайцев пришлось грузить в автобусы, как бревна – сами идти они были не в состоянии.
31 августа съемочная группа вновь сменила дислокацию. На этот раз киношники переместились в окрестности города Калинина, чтобы снять там финальные кадры фильма – проход танковой колонны, в которой служит внук Трофимовых. Там группа пробыла до 8 сентября, после чего вернулась в Москву. Здесь, на студии имени Горького, в течение месяца была снята часть павильонных эпизодов: комната и квартира Трофимовых, кабинет Варравы в Генштабе и др. Поскольку эпизоды принадлежали к разным периодам жизни героев фильма, актеров приходилось то старить, то молодить. И если с гримом Ланового больших проблем не было, то с Юматовым гримерам пришлось изрядно повозиться. Из 47–летнего мужчины приходилось делать 19–летнего молодого человека путем сложных манипуляций: ему заплетали в косички волосы и завязывали их на затылке, а лицо замазывали яичным белком.
В начале октября съемочная группа вновь отправилась в экспедицию. На этот раз путь киношников лежал в Севастополь (в первоначальных планах съемки должны были проводиться в Баку), где должны были снимать любовный роман сына Трофимовых (актер Александр Воеводин) с одноклассницей Машей Белкиной (Наталья Рычагова). Съемки начались 9 октября, однако уже через пару дней остановились – внезапно «развязал» Георгий Юматов. То, чего больше всего боялись члены съемочной группы, все-таки случилось. Поскольку единственным человеком, кто мог справиться с пьющим Юматовым, была его супруга Муза Крепкогорская (как Марина Влади для Владимира Высоцкого), ее срочно вызвали в Севастополь. А чтобы этот приезд был оправдан творчески, специально для Крепкогорской была написана крохотная роль – мама Маши Белкиной.
Между тем взять мужа в ежовые рукавицы Крепкогорской с наскока не удалось. Юматов был воробей стреляный и какое-то время умудрялся даже строгую жену оставлять с носом. Актерская пара жила в гостинице, и Муза каждое утро буквально перетряхивала номер, пытаясь найти алкогольную «заначку». Иногда ей это удавалось, иногда нет. Например, однажды Юматов сделал схрон в сливном бочке в туалете и за час до начала съемки «нализался» так, что съемку пришлось отменить.
В другой раз Юматову помогли «потерять форму» его закадычные друзья – военные моряки. Как мы помним, в годы войны Юматов служил юнгой на флоте и поэтому к морякам всегда относился с огромной симпатией. А тут морячки раздобыли где-то бесценные кадры кинохроники, где юнге Юматову вручают орден. Естественно, они бросились искать артиста, чтобы показать ему эти кадры. Они явились в гостиницу, где он жил, но выяснили, что киношники закрыли его на ключ. Путь к воссоединению придумал сам Юматов. Он разорвал на куски простыню, связал их и спустился вниз. Час спустя он был уже нетранспортабелен.
Пьяные художества Юматова дорого обходились съемочной группе (всего за весь период съемок простоев набежит 27 дней, из них половина – по вине Юматова), однако менять его на другого актера было уже нельзя – слишком далеко зашли съемки. Поскольку и Крепкогорская с ним не справлялась, было решено уговорить его лечь на несколько дней в больницу. Юматов, который ролью в «Офицерах» дорожил, согласился, однако и в больничных стенах умудрялся периодически напиваться. По утрам он спускал из окна своей палаты больничную простыню, на которую сердобольные поклонники привязывали бутылку водки. К началу врачебного обхода актер был уже «хорошеньким».
Когда стало ясно, что и больница не действует на актера отрезвляюще, Роговой пошел на хитрость. Зная, что Юматову больше всего в сложившейся ситуации нравится быть хитрее своих преследователей, режиссер решил переиграть актера на его же поле. Он заказал на севастопольском спиртзаводе специальную бутылку водки, в которую вместо «горькой» залили обычную воду. Утром эту бутылку спустили Юматову с крыши в окно его гостиничного номера, но распить ее в одиночку актеру не удалось. В номер, как бы невзначай, пришел режиссер, который предложил «раздавить поллитру» на двоих. Юматов в этом деле никогда не жадничал. Уже после первой стопки он распознал подвох, но не стал устраивать скандал, а отдал должное выдумке режиссера. Говорят, после этого случая он до конца севастопольской экспедиции (до 6 ноября) больше ни разу не подвел съемочную группу.
Вернувшись из Севастополя накануне ноябрьских праздников, съемочная группа уже спустя несколько дней (с 9 ноября) возобновила работу в павильонах студии имени Горького. Снимали эпизоды «квартира Трофимовых», «в школе», «в вагоне санитарного поезда» и др. для съемок «в вагоне» потребовался самый юный артист – годовалый ребенок, которому предстояло исполнить роль внука Трофимовых Ванечку. Поскольку ни одна из здравомыслящих матерей, к которым обращались киношники, не хотела отдавать своего малютку для кинематографических опытов, было решено искать его в домах малютки, где воспитывались дети-отказники. Ближе всех к Киностудии имени Горького находился Бабушкинский приют, где и был найден 11–месячный малыш Володя Селиванов. Судьба его была драматична. Мальчик родился в городе Гагарине Смоленской области и оказался нежеланным ребенком в семье: его рождения не хотели оба родителя. Отец даже поставил молодой матери условие: либо я, либо ребенок. Девушка выбрала первое: чтобы возлюбленный ее не бросил, она отвезла новорожденного в Москву и сдала в детский дом. Однако отношение непутевого папаши к своей пассии после этого лучше не стало: вскоре он ее бросил. Но даже после этого в душе у матери ничего не дрогнуло, и она не вернула сына обратно, предпочитая жить в свое удовольствие. О том, как развивалась эта история дальше, я расскажу чуть позже, а пока вернемся к съемкам фильма.
Павильонные съемки были закончены аккурат перед новым годом – 30 декабря. Затем был взят небольшой тайм-аут, который завершился сразу после новогодних праздников. И с 3 января 1971 года съемки блокбастера возобновились. Именно тогда был снят эпизод из начала фильма – знакомство Алексея и Любы возле клуба «со львами», а также сцена «разгрузка санитарного эшелона». Съемки велись в районе нынешней гостиницы «Космос», что у ВДНХ: там была заброшенная узкоколейка, на которую пригнали железнодорожный состав времен войны. Погода в те дни в Москве установилась снежная, морозная, а снимался, в общем-то короткий эпизод, в течение нескольких часов. Как результат: актриса Алина Покровская подхватила простуду. И почти неделю – с 13 по 18 января – просидела на больничном. А как только выздоровела, снова включилась в работу. 19 января об этих съемках сообщила газета «Вечерняя Москва».
В первой половине февраля съемочная группа отправилась в свою последнюю экспедицию: в Туркмению. С 15 февраля начались съемки среднеазиатских эпизодов из начала фильма: Трофимов и Варрава воюют с басмачами. Съемочной площадкой стали места в районе городов Куртусу (25 километров от Ашхабада) и Чули (40 километров). Вспоминает А. Покровская:
«Я приезжала в Туркмению на 2–3 дня. Садилась после спектакля в самолет и мгновенно засыпала. Дозаправка в Красноводске – и из заснеженной Москвы попадаешь в буйный зеленый рай. Возвращаешься вечером со съемок в гостиницу, а кругом сумасшедшие запахи… «Алена! Алена! – кричит мне снизу Жора Юматов. – Тебе шашлык заказывать?» – «Заказывай!» – И бегом на улицу…