Дневники св. Николая Японского. Том ?I
Шрифт:
С половины седьмого была всенощная, кончившаяся около восьми; с восьми двадцати началась проповедь для язычников; сначала говорил о. Оно о «Служении» — и довольно–таки путал понятия и тексты; я сказал начальную язычникам; продолжалось два часа; в одиннадцать часов с лишком проповедь была кончена, язычников было человек 70, должно быть; все время рубил дождь, вероятно, помешавший прийти большему числу; между прочим, на проповеди были два иностранца; американец Miller, учитель здешней гимназии, епископал, и Исак Думай (Dooman), американский епископальный миссионер, — пастор в Нара, посещающий и сию Церковь, за отсутствием Jyng’s, который заведывал ею; Dooman этот родом перс, — был сирийской секты, перешел к епископалам; был несколько раз в России, родина его в Персии, недалеко от Тифлиса; жена его тоже персиянка, и четверо детей у них; так–то у людей отовсюду есть миссионеры — из персов, из жидов — еще русских —(Шершевский — bishop, в
7/19 июня 1892. Воскресенье.
Вакаяма.
Сегодня утром также пришлось мне час прождать, с семи до восьми, сбора детей и подростков, которым вчера вечером наказано было собраться, чтобы слушать окончание вечера начатого рассказа истории Иосифа, сына Иакова.
С девяти часов литургия, и отслужил ее о. Оно довольно исправно, на просфорах, привезенных из Оосака; певчие же — три девочки и две женщины — отлично пропели ее, за что получили от меня потом на конфеты. Проповедь сказана была на литургии «О таинстве Евхаристии», с указанием отступления от истинного учения о нем католиков (причащение под одним видом) и протестантов; так как литургия кончилась раньше одиннадцати часов, то христиане сели и ждали еще поучения, и сказано было им о необходимости воспитывать христианскую ревность — укорены были они за холодность и спячку, явленные в эти же два дня моего здесь присутствия (заставляют по часам ждать себя к Богослужению, мало приходят в Церковь); в Церкви и сегодня было очень мало — человек не больше двадцати с детьми, даже сицудзи Иоанн Каваци не был; действительно, непробудна спящая Церковь — и будет ли из нее прок когда–либо, Бог весть!
После полудня посещены остальные христианские дома — пять (в другие просили не быть, ибо по одному христианину в доме); дом Тимофея Саеки, только что отставленного от катихизаторства за неблагонадежность, — крайне беден и грязен; циновки могли бы быть чисты, но мать Тимофея держит их в самом грязном виде; отец — слабый старик; детей пятеро, если не больше; сынишка шестнадцати лет слугой в Кенчёо, и это, кажется, главный источник жизненных средств семьи; жаль бедных — а чем помочь? Помочь мог бы Тимофей усердной службой; другое катихизаторское семейство — Павла Кавагуци — тоже бедное; в доме — бабка Павла, больная семидесятилетняя старуха, сестра с ребенком, — муж полицейским в тюрьме состоит, — и этим содержится семья, в которой еще чей–то бедный ребенок воспитывается; но на стене в раме под стеклом — фотографии героев: Вашингтона, Наполеона и прочие — это помышления Павла Кавагуци, вместо того, чтобы думать о своей службе — вечно носящегося мыслью в пустоте, оттого и катихизатор скую свою службу оставленную пустою и бесполезною.
Вечером, в семь часов, должна была начаться вечерня, за нею женское симбокквай; разумеется, на целый час запоздали собраться; но дети пришли рано, и потому я рассказывал им историю Моисея. На женском собрании было двадцать женщин с девочками до двенадцати лет; говорили четыре — и очень дельно; остаток вечера, до одиннадцати часов, я занял дополнительными рассказами из истории пророка Даниила, о котором только что говорила одна христианка. Женское собрание обещались с этого времени неопустительно каждое первое воскресенье в месяце производить; христиане, с своей стороны, учредили подобное же «Синваквай», которое обещались производить ежемесячно во второе воскресенье.
8/20 июня 1892. Понедельник.
Вакаяма — Оосака.
Забыл вчера записать одну хорошую черту христиан Вакаяма: по словам катихизатора, они охотно помогают бедным из своей среды; так помогли Юра, два месяца лежавшему больным и не могшему работать, а единственным источником его средств — цирюльное мастерство (к которому он, будучи плотником, прибегнул для пропитания, ибо ослабел для плотничества); помогали и семейству Саеки.
В противоположность двум предыдущим дням, сегодня великолепнейшая погода.
Пред отправлением из гостиницы пришли прощаться, между прочим, Итабаси, жена его и дочь Юния, лет двенадцати, которой я дал вчера крест для ее бабушки, которую она старается обратить в христианство; Юния сильно расплакалась, что не могла–де исполнить до сих пор того, что я желаю, то есть сделать бабушку христианкой; смотря на нее, заплакала мать, а на них смотря — и отец; но Ангел Юнин, верю, улыбался в это время, и я уверен, что теперь бабушка не убежит от креста; она бы уже давно и обращена была внучкой,
В десять часов на пароходике снялись из устья реки в Оосаку и в пять часов были уже дома, в Оосака; ходу всего пять часов — из Вакаяма в Оосака; плата в первом классе 25 сен; третий же даром, ибо идет кёосо (конкуренция) между компаниями; между пассажирами первого класса был такой толстяк–пузан, какого я впервой вижу в Японии, — и все время ел, пил и курил.
В Оосака нашел письмо от о. Сергия Глебова, уведомляющее, что спешить в Токио из–за краха New Oriental Bank не для чего, ибо пока из Лондона не придут указания, банк ничего не может сделать; значит, я буду продолжать осматривать Церкви. Извещает еще о. Глебов, что вышедшие из Семинарии стараются печатно позорить миссийские школы, прислал образчик клеветы из одной газеты; так как главные тоокейские газеты предупреждены из Миссии, чтобы корреспонденций насчет нашей Семинарии не печатать без предварительного исследования в Миссии — правда ли, то их пасквили десять главных газет не приняли; и они собираются издать свой пасквиль брошюрой. — Я ответил, что гувернеры Петр Исикава и Феодосий Миягава должны опровергать клеветы, ибо они, по правде сказать, главные виноватые во всей этой школьной сумятице: они не только не сумели предупредить возмущения учеников, а даже, по–видимому, и не знали ничего, пока дело не разгорелось (о кеппан о. Сергий узнал еще в конце всей истории и то не от гувернеров, а от учеников).
О. Сергий Страгородский письмом спрашивает: «Вычитывать ли дома церковные службы?» Отвечено: «Да, только чтобы это не было формальностью, а душесобранным и теплым молением». Еще: «Кончить ли обработку академического сочинения?» — «Да, если его потом с пользою для Японской Церкви можно будет перевести на японский, ибо теперь вся жизнь его и все дела должны быть измерены масштабом: „Будет ли это полезно для распространения христианской веры в Японии?”»
9/21 июня 1892. Вторник.
Сонобе.
Утром, с первым поездом отправились мы с о. Оно из Оосака, не доезжая одной станции до Сайкёо, вышли из вагонов и взяли тележки до Камеока, 6 ри от Сайкёо. В одиннадцать часов были в Камеока; остановились для перемены тележек и обеда в гостинице, как раз против лавки нашего христианина; катихизатор из Сонобе, Иоанн Исохиса, ожидал нас здесь; зашел о чем–то переговорить с христианином; должно быть, спрашивал — не примет ли, но вернулся и повел в гостиницу; христианин и на глаза нам не показался. В третьем часу мы были уже в Сонобе, 4 ри от Камеока.
Остановились в гостинице, за теснотою в катихизаторской квартире; когда Исохиса собрал христиан в молитвенном доме, пошли туда; о. Оно совершил краткое моление, я сказал поучение, но кратко, ибо старики, видимо, не понимали меня — все клонили головы на бок — «что, мол сие говорится?» Потом благословлял христиан, и по метрике исследована Церковь.
По метрике крещений 50, из этих 50–ти крещенных 13 ныне в других местах, 9 умерло, один охладел, то есть бросил веру и ушел от своей жены здесь к своим родным — язычникам, и, несмотря на все убеждения о. Оно и других, не возвращается. Остальные 27 — налицо: здесь в Сонобе в шести домах, в Кумазаки (1 ри) в двух домах, в Оото же (1 1/2 ри) — дом, крещенный в Токио — это Иустина Исивара, его жены Агафьи и дочери Варвары, ныне замужем за студентом медицины в Сайкёо, тоже слушающим вероучение; в Оото родина Иустина — дом и земля; родом он земледелец; после службы в Токио он вернулся сюда и служил в Кучёо, потом был директором учительской Семинарии в Аомори, затем опять вернулся сюда и жил без службы, когда избран был местным населением в Парламент, членом которого и состоит ныне; дочь Варвара служит учительницей недалеко отсюда, — Сицудзи здесь два; ежемесячно сбор с христиан 80–90 сен, из которых 50 сен идет на квартиру в добавок к 50 сен, присылаемых из Миссии; дом для катихизатора так дешев потому, что хозяин расположен к христианству. К богослужениям собирается человек десять; постоянных новых слушателей у катихизатора ныне нет. Говорит учение некоторым три вечера в неделю да учит христианских детей (всего трое) вере и молитвам; значит — очень мало человеку дела; в Камеока должен бы проповедывать, но говорит, что там квартиры нельзя добыть, по ненависти к христианству не пускают, или же требуют не в меру дорого.