Дневники св. Николая Японского. Том ?I
Шрифт:
Отозвавши же в сторону о. Матфея и их обоих, в то время, когда дожидались поезда на станции в Эдзири, заповедал им непременно исполнить то, что решено в Ёсида и Симидзу, то есть если найдется десять слушателей, идти туда проповедовать; если не исполнят решенное пред собранием христиан и с их участием, то уронят авторитет подобных решений и вместе лиц решающих.
В 7 часов 51 мин прибыли в Какегава и, кажется, всею Церковью встречены были на железной дороге. В церковном доме тотчас же начата вечерня, после которой слово, исследование Церкви. По метрике здесь крещеных 78, но из них в других местах 19, умерло 5, охладело 14; остальные 40 человек хорошие христиане, — Сицудзи один. К богослужению приходят по субботам человек до 16, по воскресеньям до 10. Слушателей несколько есть, но нельзя сказать, чтобы надежные.
В Симотаруки. 1 ри от Какегава, есть два христианина, в Фукуде, 5 ри, тоже двое, крещенные здесь. —
Пожертвования христиане дают в месяц до одной ены. Есть и собрания: мужское по воскресеньям — кенкиуквай; собираются человек 8, толкуют,
Пение — очень бойкое и почти все правильное; учил Фома Яно, катихизатор Павел Оциай — нынешний здешний катихизатор, его жена и в последнее [время] ученица нашей Женской школы Мария Касукабе, месяца два тому назад вернувшаяся сюда по болезни; поют человек 10, кроме того, подтягивают мужчины, так что пение обещает быть общецерковным, если пойдет вперед так.
В половине двенадцатого привели ночевать в гостиницу, как раз насупротив церковного дома, — очень чистую и просторную.
После службы дети испытаны были в знании молитв; половина из них отлично прочитали главные молитвы, за то награждены медными образками.
9/21 июля 1892. Четверг.
Какегава.
Утром, с восьми часов (назначено было в семь) — обедница, панихида, поучения; после полудня посещение христиан: кажется, ни одного христианина здесь нет из коренных жителей города — все пришлые — мелкие чиновники, ремесленники и подобное; и домов своих почти ни у кого нет — на квартирах; впрочем, крайне бедных нет, кое–как перебиваются; Филарет Томоко, отец бывшего в Семинарии Козьмы, торгует льдом, брат его печатает линейную бумагу, Касукабе, отец Марии, что у нас в школе, — мелкий чиновник. Вернувшись с полдневной поездки в нестерпимую жару, я почувствовал сильный голод, а о. Матфей вчера (как я слышал через перегородку) наистрожайше приказал: «Есть давать только в полдень, утром чай — больше ничего целый день»; я вчера улыбнулся перед перегородку, а сегодня не до смеху; пообедал почти одним яйцом в кипятке — с рисом, конечно, больше ничего не дали, а теперь, как еще спросить есть, когда не готовили, чрез полчаса же нужно идти к вечерне и на проповедь! Точно наказанный за что–то — «без ужина»! И глуп же этот о. Матфей! Не возьмет на себя труда сообразить — накормлен ли человек или нет? Слышал только, что в Токио я не ужинаю, так и здесь, мол, «кроме обеда, ничего не нужно», а каков здесь обед — ему до того дела нет, притом же — сидеть на месте и мыкаться без перерыва — вещи разные. — Все провожавшие меня пошли наскоро пообедать до вечерни, я же выпил стакан воды по–танцовски. С голоду и устали хоть бы заснул полчаса до службы, так вечно торчат в комнате какие–то юноши — ни на минуту нет покоя от гостей, и притом самых пустых, с которыми и говорить–то не найдешь что.
Вечерня, которую тянули вяло и сонно — совсем не так, как вчера, в пылу одушевления; проповедь, направленная больше к христианкам, ибо они собрались сегодня показать мне свой «симбокквай». Началось говоренье: Марья — ученица — прокатила скороговоркой что–то из Церковной Истории, девчонка что–то силилась прочитать по бумажке, Пелагея Иноде — решительно заморила всех: целый час почти по складам читала что–то печатное, — срам был пред язычниками, которые набились у открытых дверей; всех их, впрочем, разогнала Пелагея чтением, а собрание христиан усыпила; я не знал, где сесть от стыда вчуже; наконец, — не вытерпел, сказал катихизатору, чтобы он остановил ее; затем еще несколько чтиц сконфузили себя дрянным чтением, хотя, видимо, старались приготовиться, правда, что и время для того было малое. А тут еще глупый катихизатор Оциай окончательно срезал собрание, заставивший пятилетнего мальчугана прокричать свое заученное энзецу, точно попугая, — и не поймет того, что роняет этим в корень собрание, обращая его в что–то смехотворное! — По окончании всего я не мог воздержаться от строгого внушения, что «так нельзя», что такие «кооги» не привлекут людей, а разгонят, что кооги нужно тщательно готовить, что катихизатор должен предварительно испытывать готовящихся говорить — могут ли и так далее. Потом я рассказал в сокращении историю Товита, — было и еще поучение. Около двенадцати часов закончено было собрание и настало время проститься с христианами, чтобы завтра утром отправиться дальше, но полил такой дождь, что все почувствовали себя заключенными в четырех стенах еще надолго, пока, наконец, собраны были из разных мест дождевые зонты, и отчасти смирилась разыгравшаяся стихия.
10/22 июля 1892. Пятница.
Мори.
Утром сегодня также дождь, замедливший на полчаса наши сборы в дорогу и прощанье с братьями; в шесть с половиною часов утра, в закрытых тележках, наконец, пустились в путь по топкой грязи в Мори, 3 ри от Какегава. В девять часов начата была обедница в Мори. После проповеди приведено в ясность состояние Церкви. По метрике здесь крещеных 118.
Из них охладели 19, умерли 16, в других местах 2, в протестантство ушла семья из четырех человек; хороших христиан 77, в том числе 31 человек принадлежит Церкви в Каяма. Сицудзи один; на богослужение собирается средним числом 16; жертвуется христианами на
Были здесь — женское симбокквай ежемесячно, мужское син кенкиу–квай еженедельно, но в последнее время прекратились; женщины собирались человек до семи, и все говорили кооги, или же те, кто приготовили. Я советовал вновь возобновить и вести безустанно; мужчинам советовал также раз в месяц делать собрание и говорить на них самими ими приготовленные кооги.
С двух часов, в дождь и грязь отправились посетить дома христиан; были в шести ближайших к церковному дому. У Хрисанфа, благочестивого старика, дочь уже за тридцать лет, хотя крещеная, потеряла веру — и сама не рада тому, и старик сетует, и, действительно, что делать! Советовал я умерить ревность по миру, ибо все помышления ее и мужа, тоже охладевшего, чтобы сделаться побогаче; советовал молиться и самим стараться о возрастании души, ибо Благодать Божия не зажжет, если нечего, — вся душа обращена вниз… У чиновника Моисея Кисимото жена больна женскою болезнью, о. Матфей простер к ней слово: «Веруй, крестись и получишь здравие». И тут же рассказал пример чудесного исцеления недавно одной женщины от крещения. В Сидзуока когда он был, привезли к нему больную креститься; живет она под горой; истощила она все старания на лечение, и не помогли ей нисколько врачи; между тем слушала она христианское учение и возгорелась желанием поскорее покреститься, твердо веря, что это и тело ее исцелит. Внезапно узнав, что о. Матфей прибыл в Сидзуока, она наняла тележку, и на ней была привезена к нему; после же крещения она отправилась домой пешком, и так быстро, что и здоровые едва угонялись за нею, точно летела. Действительно, явное чудо милосердия Божия!
Вечером отслужили вечерню; было слово, потом вновь говорил о возобновлении мужских и женских собраний; все единогласно решили: мужчинам собираться в третье воскресенье месяца, женщинам во второе, и делать самим кооги; только очень я настаивал, чтобы кооги готовились тщательно; поставлено в обязанность катихизатору Фоме Маки выбирать для назначаемых к говорению, что именно приготовить, должно быть содержательное и общественное: одно кооги должно быть из Священной Истории, другое — из Житий Святых, третье — из Священного Писания; не могущим свободно читать катихизатор должен сам рассказать их урок; приготовившихся же наперед испытать и научить говорить ясно и раздельно. Таким образом, в данто и дзёто–квай Церковь будет иметь два сильные орудия для своего подъема и оживления, а равно для своего возрастания; к сему должно быть непременно прибавляемо научение детей молитвам, Священной Истории и вероучению, по воскресеньям непременно, а хорошо, если и в другие дни. Христиане, воодушевившись, здесь же сделали опыт произведения своих лекций, и неудачно; сначала мальчуган, лет двенадцати, прочитал из Священного Писания и перефразировал прочитанное якобы, значит, истолковал; потом большой сделал то же; я тут же запретил детям давать толковать, — уронено будет тем толкование Священного Писания, ибо что же ребенок скажет? Ребенку может быть дозволено только прочитать из Священного Писания, что он должен сделать ясно, громко, раздельно, и к чему наперед приготовлен катихизатором; большие также должны, как прежде сказано, тщательнейше готовиться. — В одиннадцать часов собрание было распущено, и в дождь и слякоть братья и сестры с малыми детьми отправились по своим дальним и ближним домам…
11/23 июля 1892. Суббота.
Мори, Каяма, Фукурои.
Утром чем свет прибежала молодая христианка Пелагея получить благословение и убежала домой, пока не проснулась ее бабушка, не отпустившая ее вчера в Церковь и вообще гонящая ее за христианство, а сама ревностная последовательница самой дрянной из новейших языческих сект — Тенри; я дал Пелагеи образки для нее и ее трехлетнего сына и крест для бабушки, когда она будет креститься, и велел отвечать ей, когда он будет браниться за христианство, отвечать мягко и вежливо, но твердо и решительно: «Бабушка, у меня и крест для тебя приготовлен, крестись скорей»; и в то же время молиться, чтобы Бог тронул ее сердце, молиться с твердою волею, что Бог сотворит эту милость.
В седьмом часу, простившись с собравшеюся Церковию, отправились в Каяма и прибыли в девятом. В Каяма домов 70, из них 7 ныне христианские; в них 31 христианин, в том числе 10 мужчин, 9 женщин, 12 детей. Охладевших ни одного; к богослужению собираются все, исключая русуев. Но молитвенного дома еще нет; собираются для общественной молитвы попеременно в домах христиан. Когда бывает здесь катихизатор Фома Маки, то он останавливается в доме Симона Судзуки, в котором ныне и мы остановились. Только, к сожалению, в этом доме, кажется, есть семейная разладица: жена Петра, сына Симона, говорят — больна, ушла к родителям по болезни, — а Фома шепнул мне: «Не ладят». До сих пор христиане Каяма принадлежали к Церкви Мори и писались к тамошней метрике; но отныне они хотят составить самостоятельный приход, задумывают построить молитвенный дом, пожертвовав под него землю.