Дневники св. Николая Японского. Том V
Шрифт:
Ночь, как всегда, весьма шумная, особенно малые дети много кричат и шумят. Дом — точно пчелиный улей — полон народа, оживленного движения и шума. Из русских были двое из Иокохамы — это с нездоровой женой; прочие иокохамские — или в Посольстве, или на крейсере «Корнилов». Из японских провинциальных христиан — Иоанн и Ирина Фукасе из Цуяма, Анна Асаока из Урага и еще кое–кто.
9/22 апреля 1900. Пасха.
Обычное великолепное, высоко душу настраивающее богослужение. Было тихо, но пасмурно, и чуть–чуть накрапывало, когда был крестный ход вокруг Собора; после сейчас же пошел дождь, и вот беспрерывно идет до сего времени — четырех часов дня. В Соборе народа было несколько менее, чем в прошлую Пасху, —
После полудня до вечера были с поздравлениями все посольские, начиная с посланника Романа Романовича Розена и его супруги, любезно привезшей блюдо с фаршированным фазаном, а вчера вечером приславшей пасху и сметану к ней.
В пять часов вечерня. После нее — корреспондент газеты «Дзидзи симпо» попросил свидания и расспрашивал о многом, начиная с мелочей вроде «сколько вам лет?» до церковных законов, отношения Церкви к государству и тому подобное.
10/23 апреля 1900. Понедельник
Светлой Седмицы.
С семи часов Пасхальное Богослужение — такое же, как вчера, то есть непрерывно утреня и Литургия. Служили со мной три священника. К Литургии набралось весьма много христиан, особенно христианок с грудными детьми для причащения их. Из русских были в первый раз здесь госпожа Смысловская с своими тремя младенцами, которых и приобщила; было и несколько матросов с «Адмирала Корнилова». По окончании богослужения — поздравления у меня наших певчих, священника о. Алексея Савабе с своим причтом и многими христианами из Коодзимаци и множество других.
Гувернер Семинарии Мирон Соо оставил службу и отправился добывать больше денег, чем сколько дает церковная служба. Без сожаления отпустил его; вполне его заменит более умный — такой же воспитанник Семинарии, как и он, Петр Суда, оставленный в прошлом году, по выпуске, учителем Семинарии и живущий при ней.
В два часа отправился для поздравления в Посольство. Из служащих там наиболее симпатичный Зиновий Михайлович Поляновский, младший секретарь, — человек серьезный и истинно благочестивый. Недавно дал ему читать творения Святителя Тихона Задонского; он до того увлекся ими, что просит оставить ему их, внося более чем двойную плату за них для выписки нового экземпляра для Миссии. Говорил он, что отец его еще прежде предлагал ему для прочтения Святых Отцов, но что тогда не понравились они ему; «не созрел ты еще», — заметил ему тогда отец; теперь он, видимо, созрел; просил еще выписать для него творения Святого Ефрема Сирина.
11/24 апреля 1900. Вторник
Светлой Седмицы.
Такая же Пасхальная служба, как вчера, но отслуженная тремя иереями: оо. Кано, Циба и Мидзуно; я не мог участвовать, и по какой глупой причине! Вчера после ванны напился воды, которую Никанор, по недосмотру, принес не теплою, а охлажденною — оттого расстройство желудка; в старости, знать, всякое лыко в строку!
К богослужению из Иокохамы хотели быть, но опоздали матросы с «Корнилова», и капитан — бывший «Наварина», Николай
Из Оказаки прибыли два христианина сопровождать меня завтра туда — врач Павел Накамура и Иона Суга, очень угрюмый на вид и весьма благочестивый.
О. Павел Сато возвратился из Иокохамы и говорил, что на Пасхальном Богослужении было там человек шестьдесят.
Слава Богу и за это!
12/25 апреля 1900. Среда Светлой Седмицы.
На пути в Оказаки и в Оказаки.
Так как христиане в Оказаки просили прибыть на их Симбокквай, имеющий состояться завтра там для всех христиан прихода о. Матфея Кагета, и я обещал, если не встретится каких–либо непреодолимых препятствий, то сегодня в шесть часов утра и отправился. Дождь лил как из ведра начиная с сего раннего часа весь день. В Сидзуока, Хамамацу и Тоёхаси христиане ожидали на станциях; виделся с ними из окна вагона, только в Хамамацу Лидия, жена доктора Моисея Оота, с несколькими христианами вошла в вагон и презентовала ящик фруктов в сахаре вареных.
В Оказаки братия с о. Матфеем во главе встретили, а в Церкви ожидало множество христиан, почему по прибытии туда, в пять часов, стали служить Пасхальную вечерню, причем о. Матфей много путал, певчие тоже; я хладнокровно останавливал и поправлял, уча служить Пасхальную службу, которую еще совсем не знают (в чем я же всего больше виноват); выходило, впрочем, все добропорядочно, потому что я благодушно учил, о. Моисей благодушно следовал, христиане благодушно молились. Проповедь — о воскресении, которым и мы ожили.
Потом разговор о церковных делах. На вопрос мой, какие же церковные вопросы или нужды намечены к рассмотрению? Ответили, к моему удивлению, «никаких». Тогда я предложил 3 варианта: 1) избрать священника для Оказаки и Тоёхаси. О. Матвей и катихизатор Василий Таде в один голос заговорили: «Думали об этом, но средств на содержание священника нет». Я ответил, что «священником, конечно, может быть избран только старый почтенный катихизатор, каковой и ныне получает не менее 16 ен от Миссии; это содержание остается за ним; нужно будет прибавить ен 9, что христиане сих больших Церквей, конечно, могут сделать». — «Не могут», — возразили. Тогда я горячо выговорил о. Матфею и катихизаторам, что «вот при этом „не могут“, которое я всегда слышу от тех, которые должны учить христиан, что „они могут и обязаны”, действительно, никогда не будет „можно”. Японская Церковь ныне содержится на гроши и копейки, жертвуемые русскими христианами, — доколе же японские христиане будут немощными младенцами, обязанными своим христианским существованием милосердию русских бедных людей!» И так далее. Молча слушали, но прок едва ли будет.
2) Находить учеников для Катихизаторской школы и Семинарии, ибо ныне особенно первая совсем иссякла.
3) Основывать везде Воскресные школы для научения детей молитвам и началам веры.
Так проговорили часов до девяти. Потом из Церкви перешли в дом катихизатора, где опять говорили, потом ужин. Когда пришлось ложиться спать, то оказалось, что благочестивые Оказакские христиане опять устроили матрац, в четверть толщины набитый ватой и фута на два длиннее моего роста, а еще говорят, что не могут прибавить на содержание священника!
13/26 апреля 1900. Четверг Светлой Седмицы.
В Оказаки.
Утром читал Евангелие от Иоанна о. Матфею, катихизаторам и христианам, чтобы узнать их мнение о переводе. Все нашли его удобопонятным и правильным; только слово «нивадзукури» в 1 стихе 15 главы «Отец Мой делатель» — не одобрили, советовали «будоодзукури».
В девять часов — обедница, отслуженная о. Матфеем, и проповедь, сказанная мною, о плодах Воскресения Христова.