Дневники
Шрифт:
В этот раз стена в сознании Северуса уже не была такой плотной, как раньше, но всё же полностью пробить её Волдеморту не удалось. Схватив лишь часть, он вырвал её из сознания, тем самым вызвав ещё одну вспышку боли.
– Брат Поттера!
– Практически выплюнув слова, прошипел он.
– Ты молчал, зная, как это важно!
Северус не ответил, он был слишком занят тем, чтобы не думать о своём сыне. Чтобы не выдать страшную тайну. Он уже готов был умереть: по правде говоря, он желал этого, ведь так он бы точно защитил мальчика.
Но не судьба была ему скончаться в этот день - Лорда отвлекли, а точнее,
– Дамблдор - зашипел Волдеморт, но в голосе его явственно чувствовались страх и удивление.
К большому удивлению Снейпа, никто даже не шелохнулся, гадая, каким заклинанием воспользовался старый маг - ведь даже Волдеморт застыл на месте. Северус посмотрел на своего спасителя.
Альбус Дамблдор быстрым шагом направился к лежащему на полу и, дотронувшись до него, аппарировал прямо в Хогвартс. Да-да, вам не показалось и я не ошибся: именно в Хогвартс. Как? Не спрашивайте, вот чего не знаю, того не знаю. Я всего лишь автор и рассказываю вам то, что мне известно, а известно мне не так уж и много: только то, что позволено знать. Скажу одно: старый волшебник повалился на пол, вслед за своим учеником, как только они оказались в старинном замке. Нашли их почти сразу и незамедлительно перенесли в лазарет.
Директор Хогвартса пришёл в себя спустя два дня, Северус - через две недели.
========== Глава 9. Дневник Гермионы Грейнджер. ==========
Дневник Гермионы Гренджер
Не знаю, что происходит, но мне это всё совершенно не нравится. Все в Хогвартсе как с ума посходили. Да, понимаю, причин для волнения предостаточно: не каждый день натыкаешься на бесчувственные тела Директора Хогвартса и профессора по Зельям, но ведь директор пришёл в себя и сам сказал, что нет причин для беспокойства. Даже собрал нас всех в Главном зале и… Да ладно, чего уж тут, я сама в это не верю.
А ещё Снейп до сих пор в больничном крыле. Уже вторую неделю там лежит, и никто не знает, что случилось. Дамблдор сказал, что это связано с каким-то неудачным экспериментом, но я-то знаю, что это не так.
Наверное, ему здорово от Вольдеморта досталось, после того как тот раскусил его. Я подслушала в пятницу разговор Дамблдора и МакГоннагал. Дамболдор говорил, что Тёмному Лорду стало что-то известно про отца Гарри, а МакГоннагал при этом ещё языком пощёлкала. Плохо наши дела обстоят, если подобные вещи в секрете держатся.
Я ещё бы подслушала - вот чему научилась за 7 лет учёбы в Хогвартсе, так это таким вот «штучкам» - но меня чуть Филч в коридоре не застукал. Они ещё что-то про какое-то заклинание кровных уз говорили, но Филч и мисс Норрис нелёгкая принесла, и мне пришлось уйти, иначе проблем бы было…
Ну, ясное дело, что я сразу же всё Гарри рассказала, а он только плечами пожал и сказал, что его это не интересует.
Я аж села.
Что значит не интересует, как это? Ведь раньше Гарри, как только слышал что-то про отца, готов был из кого угодно душу вытрясти, только бы узнать побольше, а теперь «а мне какое дело?» Чушь какая-то!
Но и это ещё не все «приятности» последних дней. Мадам Помфри не разрешила мне посещать её лабораторию, пока профессор не поправится. Говорит, там много опасных лекарств сейчас, и я могу то-то пролить или не так как надо смешать, и может
Надо ещё раз попробовать с ней поговорить, а то в последнее время на меня никто внимания не обращает: у Гарри какие-то свои проблемы; у Рона новая пассия с Хаффлпафа; мадам Помфри - потому что Снейп бревно из себя разыгрывает; даже профессор МакГоннагал не даёт мне больше дополнительных занятий по трансфигурации.
Не неделя, а кошмар какой-то!
========== Глава 10. Дневник Северуса Снейпа. ==========
Ну вот, Волдеморт меня раскрыл, а я всё ещё тут - сомневаться не приходится.
Первый признак этого - боль, расползающаяся по телу липкой паутиной. Меня знобит, и хочется пить. Но вместо того, чтобы позвать кого-то, я вызываю домового эльфа и, не дав ему начать свою хвалебную оду в честь моей скромной персоны, прошу принести мне перо, чернила и мой дневник.
И вот, спустя десять минут после того, как очнулся, я поверяю бумаге то, чего никогда бы не сказал вслух.
Странная привычка - вести дневник. Я завёл его в тот день, когда рассказал Дамблдору всю правду о себе и своей службе Волдеморту. В тот же вечер достал эту толстую чёрную тетрадь и записал все свои мысли… писал долго, всю оставшуюся после нашего разговора ночь. Так, неделя за неделей, месяц за месяцем - и привык.
Больше в таких объёмах я ничего не записывал, мне это вообще не свойственно, а тогда это было просто отчаяньем и желанием хоть как-то оправдаться.
Второй признак того, что я жив - отчаянье.
Волдеморту известно, что я - брат Джеймса… а может, что и отец Гарри. Я не знаю, что именно он имел в виду под своими словами; но как бы там ни было, это опасно для мальчика.
И наконец, третий признак - ленивое удивление, что я всё ещё дышу. Да, я знаю, почему я лежу тут, а не в какой-нибудь канаве, и кому именно я обязан жизнью, но пусть не надеется на благодарность - не за что мне его благодарить. Только не после того, как у меня была такая шикарная возможность избавить этот мир от своего присутствия.
Я слишком устал. Мне уже сложно продолжать свою игру… да чёрт побери, я готов был сдаться и мне совершенно не стыдно за такие мысли - вот до чего меня уже довели. А может, это я сам себя довёл? Загнал себя в ловушку и теперь мечусь по клетке в надежде найти выход.
Жалкие мысли жалкого человечка… Я часто о себе так думаю, слишком часто. Наверное потому, что каждый раз надеюсь услышать: «Нет, ты не такой», а вместо этого слышу только эхо.
Я так устал, так чертовски устал…
Скоро придет Поппи и мне некогда будет думать о таких вещах: придется изображать из себя холодную глыбу льда, которой, по сути, я не являюсь. В конечном счёте, если бы кто-то узнал, что я могу чувствовать, он бы не поверил, а если бы поверил… может быть, я и нуждаюсь в сострадании, но я никогда его не приму.