Дни закатного пламени
Шрифт:
Мадок моргнул, смахивая из глаз неожиданно появившуюся там влагу, и вполголоса произнес:
Вернусь
К садам твоим и тихим мостовым.
Не знаю, но хочу хотя бы помнить
А потом он развернулся, всколыхнув холодный воздух полами плаща, и начал по Тихим тропам долгий путь на север, туда, где над высохшей рекой стоит совсем другой город. Где свитки таутов не жгут, а их самих не закапывают живьем в землю, где нет черных плащей воинов владетеля. Тьма сомкнулась за его спиной, пряча свет и тепло столицы. Исчезли в сумрачной дымке башни древних бастионов, усадьбы знати и торговцев. Через пару поворотов вокруг Мадока остались лишь ночь, горы и белый серп полумесяца над головой. В глубине души он был рад, что не начал свою дорогу к свободе с отнятия чужой жизни.
То были дни великой жестокости и небывалых жертв. Всюду на юге совершались казни, унося жизни невинных людей и сокрушая последние осколки некогда великой культуры
И уходя за перевал, Мадок даже подумать не мог, что оставляет позади ее последний день.
В ту же ночь, когда беглец ступил на Тихие тропы, государь всего юга, прозванный сначала недругами, а потом и врагами "Драконом-младшим", возлежал на горе подушек, страдая от обжорства и ставших уже привычными старческих недугов. Вокруг гудел сонм военачальников, наложниц и лизоблюдов, готовых при случае перегрызть друг другу глотки за благосклонность жестокого владыки. Вдоль стен стояли навытяжку безмолвные дворцовые стражи, свет сотен ламп отражался от наточенных лезвий парадных протазанов. Казалось, тянулся самый обычный поздний вечер, но в этот миг сердце тирана перестало биться. Дракон-младший умер, так и не поняв, что с ним произошло. Закат эпохи совершился. А странник, не ведавший об этом, уходил все дальше и дальше за хребет - туда, откуда некогда пришли на юг его предки. Уходил, унося за собой горькую и прекрасную память древнего народа таутов.