До конца времен
Шрифт:
– Если бы я решила бороться, – объяснила Леони, – мне понадобилось бы маленькое состояние, которого у меня не было. Ни один из адвокатов Нью-Йорка не решался выступить против Хэнка – все боялись его. Но больше всего меня напугало то, что у Хэнка имелся, как он выразился, «компромат» на меня, и он угрожал пустить его в ход.
Мосси изумленно вскинула брови.
– Не может быть! – воскликнула она. – Ты хочешь сказать, что изменяла Хэнку?
Леони рассмеялась.
– В том-то и дело, что нет, но со стороны это выглядело совсем иначе. Ты же знаешь, как мы дружны
– Конечно, – подтвердила Мосси. – Это тот самый банкир голубых кровей? Непревзойденный игрок в поло, который вечно красуется на страницах светских новостей под руку с богатыми наследницами? Друг принца Чарльза и прочих высокопоставленных особ?
– Да, тот самый Бобби, – кивнула Леони. – Роберт Уинстон Чандлер Четвертый. Мы с Бобби близкие друзья. Мы всегда развлекали друг друга на скучных вечеринках. Когда он менял отделку и мебель в своем саутгемптонском доме, я помогала ему. По правде говоря, я проделала всю основную работу.
– Ага, теперь мне все ясно! – объявила Мосси. – Между тобой и мистером Чандлером что-то было!
– А вот и нет! – рассмеялась Леони. – Дело в том, что Бобби… гей.
– Ты шутишь?! – с неподдельным изумлением воскликнула Мосси. – Но ведь он… он выглядит так мужественно! И слывет первым сердцеедом!
– Вот именно, – заявила Леони. – Ты права и в том, и в другом. Бобби всеми силами поддерживает подобное впечатление. Он на редкость скрытный человек. Если бы в банке, в котором он служит, узнали его тайну, его карьера была бы кончена. Да еще родные наверняка отреклись бы от него. А Бобби не желает потерять ни единого цента из чандлеровских миллионов, можешь мне поверить.
– Боже мой! – простонала Мосси. – Ни за что бы не подумала!
– И неудивительно, – отозвалась Леони. – Бобби старательно культивирует свой образ и репутацию настоящего джентльмена. Так или иначе, мы с ним подружились. Бобби стал для меня братом, которого у меня никогда не было. Пока в его доме шел ремонт, Бобби жил у нас в Саутгемптоне. Позднее он стал навещать меня чуть ли не каждый день. Однажды в выходные, когда Хэнк улетел по делам в Токио, Бобби остался у нас погостить. Мы вместе сходили на званый ужин, вернулись домой и решили искупаться… голышом. Мы оба были немного навеселе, но я постоянно помнила, что Бобби не интересуется женщинами. А потом мы устроились в спальне и полночи проболтали, сидя рядом на кровати. Бобби обнимал меня, целовал, дурачился – абсолютно невинно.
– Кажется, я догадываюсь, что произошло, – заметила Мосси.
– Наши ночные шалости были засняты видеокамерой, – объяснила Леони. – Причем без звука – в таком виде их можно было истолковать как угодно. Но стоило услышать наш разговор, и каждому стало бы ясно, что между нами ничего нет. Мы просто валяли дурака. Почти целую ночь мы проговорили о сексуальных развлечениях Бобби – разумеется, с мужчинами.
– Значит, Хэнк ждал именно такого случая, – подытожила Мосси. – Должно быть, он все тщательно продумал.
– Видимо, да, – согласилась Леони. – Скорее всего он заплатил кому-то из слуг, чтобы тот в нужный момент включил видеокамеру. Я догадалась об этом, узнав, что наш дворецкий Раймондо вдруг исчез. Ничего не объясняя, ни о чем не предупреждая – просто исчез, и все. А потом, когда я поставила Хэнка в известность, что предъявлю свои права на совместное имущество, он пригрозил пустить в ход видеокассету – в качестве свидетельства на суде.
– Но если Бобби Чандлер голубой, тебе было нечего бояться, – возразила Мосси.
– Ну как ты не понимаешь? Я не могла подставить Бобби под удар. Если бы кассета всплыла, а я в оправдание объяснила бы, что Бобби гомосексуалист, его карьера и жизнь были бы погублены. Нет, только не это.
– А Хэнк знал, что Бобби голубой? – спросила Мосси.
– Само собой! А еще он понимал, что я вряд ли решусь втягивать в это дело Бобби, к тому же наши объяснения могут показаться неубедительными. Словом, все выглядело так… мерзко, что я сдалась. Я забрала лишь то, что смогла получить без боя, однако успела вдоволь нахлебаться грязи.
– Так вот почему теперь тебе приходится экономить, – заключила Мосси.
– Да, – кивнула Леони, – но я не собираюсь сидеть сложа руки. К работе мне не привыкать. Справлюсь и на этот раз.
– После таких передряг не мудрено потерять всякую веру в человечество. Особенно в мужчин. – Мосси вздохнула. – А жить никому не веря очень трудно. Дорогая, не забывай, что я готова прийти на помощь. В любую минуту.
Позднее, той же ночью, раздеваясь, перед тем как лечь спать, Леони вышагивала по выщербленному паркету гостиной. Она размышляла над дружескими советами Мосси. Лишившись многих мнимых друзей из Нью-Йорка, Леони по достоинству оценила стремление Мосси поддержать ее. Мосси умела не только слушать, но и утешать.
Присев на кушетку, Леони глотнула вина и вздохнула.
«Наверное, я спятила, – думала она. – Зачем мне этот Сэм Николсон? Он сложный человек и, несмотря на внешнюю уверенность и обаяние, явно несет в душе незаживающую рану».
Леони вспомнила, насколько Сэм хорош собою. Должно быть, вокруг него увивается половина женщин долины. Да, скорее всего его жизнь полна легких увлечений и романов, о которых она, Леони, даже не подозревает.
И кроме того, Сэм Николсон женат.
Отставив бокал, Леони поджала губы. Решение было принято немедленно: надо вырвать Сэма Николсона из своего сердца. Сэм связан брачными узами с другой.
Глава 6
Две недели спустя Сэм Николсон услышал щелчок своего автоответчика, но не удосужился сразу прослушать сообщение. Он только что вернулся с ранней верховой прогулки и переодевался у себя в гардеробной. Схватившись за каблук, он с трудом стащил запыленный узкий, сшитый на заказ сапог для верховой езды. Повторив ту же процедуру со вторым сапогом, он снял светло-коричневые бриджи и бросил их на диван, избавился от пропитанных потом носков, черной тенниски и плавок. Оставив одежду лежать кучей на полу, он босиком прошел к автоответчику, прибавил громкость, перемотал пленку и приготовился прослушать сообщение.