Шрифт:
Он не зовёт тебя «любовницей»…
Ты для него намного больше.
И оттого на сердце горше –
Мечтам не суждено исполниться…
Он назовёт тебя «волшебницей»…
Ты делаешь его счастливым.
С тобой уютно днём тоскливым,
Но вертит жизнь судьба-негодница…
24 ноября
Мы всегда будем скучать по тем, кто оставил глубокий след в нашей жизни, а потом вдруг исчез из неё по воле случая, судьбы или из-за чьей-то непоправимой ошибки. Эта недописанная история нашей жизни всегда будет тяготить и заставлять
Ксюша сидела у панорамного окна и смотрела на мокрый вечерний город, утопающий в бесчисленных огнях цивилизации.
Она не любила дождь – он приносил тоску и мысли, от которых она пять бесконечных лет пыталась убежать, спрятаться, избавиться, но они прилипли к её подсознанию, въелись в её душу и не покидали её…
Она не любила осень, особенно ноябрь, но даже не из-за его унылости и холода, а из-за воспоминаний, которые были с ним связаны. Из-за того, что он беспардонно напоминал об Артёме, который всё это время не выходил из её головы и не покидал её сердца. Особенно остро она чувствовала это в преддверии двадцать пятого числа – его дня рождения. И сейчас, сидя с горячей чашкой чая в руках, пытаясь согреться его теплом, она умирала от боли, раздирающей сердце, вспоминая свою любовь до кончиков пальцев…
На столе звякнул телефон, и Ксюша, словно очнувшись, взглянула на него.
«Выезжаю. Скоро буду. Очень соскучился», – прочитала она смс от мужа и вздохнула.
Когда-то давно, уезжая из Комарово разбитая и растоптанная, прощаясь с Артёмом навсегда, она была на миллион процентов уверена, что её будущая жизнь – это сплошное одиночество, и, наверно, так всё и было бы, если бы её мать при каждом удобном случае не напоминала о нём и не попрекала её связью с ним. И когда это стало уже просто невыносимо, она под давлением сестры и Кости, который больше года пытался добиться от неё ответных чувств, сдалась и, сбежав из родительского дома, позволила ему любить себя и даже одеть кольцо на палец.
Первое время ей было очень непросто строить отношения с нелюбимым человеком даже при всей симпатии к нему, но она осознавала, что так, как раньше, уже не будет никогда. Она отдала чужому мужчине своё тело, но душа и сердце по-прежнему принадлежали тому, кто причинил невероятную боль и выставил вон из своей жизни.
Единственное, о чём она теперь мечтала, – это о ребёнке. Она хотела стать матерью и отдать всю свою нерастраченную любовь маленькой частичке себя, но пока это так и оставалось её мечтой.
Ксюша посмотрела на Смольный собор, красиво подсвеченный в темноте, и память перенесла её в другое время, в другое место, и только тот же Смольный собор и ещё Большеохтинский мост предстали в её воображении, и Артём, улыбаясь, смотрел на неё своими невероятными голубыми глазами, заставляя её сердце трепетать и выпрыгивать из груди. Она до сих пор помнила его настолько отчётливо, что могла закрыть глаза и представить его лицо, его взгляд до мельчайших подробностей. Да, конечно, это был не сегодняшний Артём, который сейчас, скорее всего, изменился, но это был её любимый Артём, тот Артём из прошлого, которого она так и не смогла забыть…
Девушка очнулась от своих воспоминаний и, поставив полупустую чашку на стол, встала. Она смахнула слёзы, наполнившие глаза, и не торопясь пошла в ванную.
Умыв лицо холодной водой, пытаясь остудить горящие щёки, и промокнув его полотенцем, она села на край ванной, грустно глядя на своё отражение. В молодости года не оставляют явных отпечатков на лице, и за пять лет она лишь, как красивый цветок, расцвела ещё больше, но тем не менее она изменилась. В ней не осталось ничего от той юной наивной девушки, бежавшей напрямик за своей любовью. Её глаза разучились излучать тепло, они смотрели на жестокий мир с холодной отчуждённостью, а детская, искренняя улыбка, что озаряла её лицо невероятным светом, сменилась на заученную, фальшивую маску. Иногда с Катей под влиянием воспоминаний она ненадолго напоминала ту прежнюю Ксюшу, но это было только с сестрой и так редко, что не меняло общей картины. Ксюша превратилась в холодную, неприступную красавицу, не ощущающую и не излучающую счастье. Её счастье затерялось в том комаровском доме родителей Артёма и никак не могло заново найти к ней дорогу.
«Как же так получается в жизни, что самую невыносимую боль нам причиняют люди, которые дарили самое невероятное счастье?» – размышлял Артём, вглядываясь в тёплые зелёные глаза нарисованной им по памяти Ксюши. Он давно начал рисовать этот портрет, оборудовав чердак в доме родителей под мастерскую, но часто откладывал это занятие, бросал начатое, однако снова и снова возвращался. Он отдавал себе отчёт, что сейчас Ксюша, скорее всего, изменилась, но на портрете и в его памяти она была такой…
– Какая красивая тётя! – раздался голос девочки и оторвал его от раздумий. – А я, когда вырасту, тоже такой красивой буду?!
Артём взглянул в синие глаза дочери, пытливо смотрящие на него, и сел перед ней на корточки, чтобы удобнее было общаться.
– Ты будешь ещё красивее! – улыбнувшись, заверил он малышку и посмотрел на её очаровательное личико.
– А она кто? Принцесса? – подойдя к рисунку ближе, уточнила девочка.
Молодой человек задумался, ещё раз посмотрел в глаза нарисованной девушки и заключил:
– Нет. Она волшебница!
Большие глаза дочери стали просто огромными, она даже приоткрыла ротик от изумления и с трепетом спросила:
– И она умеет делать чудеса?!
– Да! – ответил молодой человек и улыбнулся своим мыслям. Только Ксюша могла делать его счастливым.
– Папа, а как её найти? Я хочу попросить её сделать чудо! – не унималась малышка.
Артём вздохнул и подумал о том, что он бы и сам хотел знать ответ на этот вопрос. Но где она, он не знал. Ксюша уехала с Андреем в тот ужасный день рождения и оборвала все возможные средства связи с ней.
– Папа, ты чего молчишь? – подойдя к нему, спросила девочка, дергая его за руку.
– Маруся, её не найти. Это же волшебница. Она придёт сама, если сочтёт нужным, – задумчиво ответил он.
– Жаль. А я хотела у неё столько всего попросить… – расстроилась дочка.
– Мне тоже жаль, милая, – произнёс Артём и, взяв её на руки, поднялся. – А теперь мы пойдём вниз и будем ругать того, кто отпустил тебя одну наверх по этой большой, опасной лестнице.
Артём вошёл в комнату и сердито посмотрел на Кристину, сидевшую в кресле у телевизора с бокалом вина.