До края вечности
Шрифт:
– Как бы я хотел, чтобы мы с тобой остались вдвоем.
– Я думаю, что это вполне можно устроить, - лукаво улыбнулась я, проводя кончиками пальцев по его губам.
Дэсмонд не мог этого заметить, но мне, до сих пор опирающейся на ствол дерева, был виден небольшой и, скорее всего, сейчас пустующий дом, стоящий в некотором отдалении от озера. Я взяла мужа за руку, и мы пошли по тропинке, ведущей вдоль воды.
Конечно, с нашей стороны было совсем неразумно так безбоязненно входить в старый дом у дороги, который прежние хозяева покинули очень давно. Но мы все равно переступили порог, открыв
Оглянувшись, я увидела, что мы оказались в чьем-то рабочем кабинете. Стены закрывали высокие, от пола до потолка стеллажи, полностью заставленные книгами. Большой письменный стол, стоящий в центре комнаты, был завален книгами и тетрадями. Взяв в руки ту, которая лежала на самом верху, я стерла с обложки толстый слой пыли, чтобы прочесть, что на ней написано. С плотной, немного пожелтевшей от времени бумаги, на меня смотрело выведенное темными чернилами имя владельца тетради.
Имя профессора Франческо Сплендери.
– Дэсмонд, - позвала я мужа чтобы показать свое случайное открытие.
– Тот самый профессор, о котором ты рассказывала, - он провел рукой по темным буквам.
– Знаешь, в то время, когда он приезжал к нам, я никогда не задумывалась о том, где он живет. Помню только, что он всегда приезжал днем, уже после обеда, и всегда оставался на несколько дней.
– Отсюда до Лючеррино несколько часов пути, а там уже рукой подать до вашего поместья. Скорее всего, он всегда выезжал в путь утром.
– И уезжал от нас очень рано, задолго до наступления вечера. Я помню, как он говорил, что ему нужно успеть вернуться до темноты. Как будто он боялся того, что могло за ней скрываться.
– Я думаю, что теория «края вечности», о которой ты говорила, была его не единственным открытием. И он мог знать или хотя бы догадываться о чем-то, что было скрыто от большинства живущих.
– Что может скрываться за темнотой?
– спросила я саму себя. И в этот момент почувствовала прикосновение чего-то холодного к своей руке. Как будто кто-то или что-то хотело таким образом ответить на мой вопрос.
Я вздрогнула от неожиданности, и Дэсмонд, заметив это, шагнул ко мне, заключая в объятия.
– Это глупо, но мне кажется, что здесь кто-то есть, - я прижалась к мужу, стараясь успокоиться.
– Мне только что показалось, что кто-то дотронулся до моей руки. И я знаю, что мне это не показалось.
– Тех, кто может причинить нам вред, здесь нет, - с уверенностью произнес Дэсмонд.
– Ты так говоришь, как будто предполагаешь, что здесь кто-то может быть, - я подняла голову и посмотрела в лицо мужа.
– Живых кроме нас здесь нет, - моя магия почувствовала бы, если бы это было не так.
– Когда ты так говоришь, мне становится еще страшнее.
– И опасности нет тоже. Но мы знаем не все тайны этого мира. Призраков не существует. Но куда уходят люди после своей смерти? Исчезают навсегда, или часть их остается в том, что их прежде окружало? Также, как и в тех, кто их раньше знал и любил.
– Думаешь, это прикосновение - знак, который хочет подать нам профессор?
– Я думаю, что нам не стоит
– Но осмотреть дом перед уходом необходимо.
Пыль и темнота. Ими были полны остальные комнаты старого дома. Если что-то и скрывалось здесь, то это было очень давно. Потому что сейчас дом был пуст. Книги и записи в первой комнате были единственными предметами, которые мы смогли обнаружить. Все вокруг говорило о том, что мы первые за много лет, кто потревожил покой этих стен. И что их хозяина уже давно не было на свете.
Вернувшись в кабинет, я подошла к столу, поверхность которого покрывали книги вперемешку с рабочими блокнотами профессора Сплендери. Насколько я могла судить, книги это были самые обычные, те, которые свободно продавались в книжных лавках и не скрывали в себе тайных знаний. Многие из них были учебниками по теории магии и магической материи.
Стараясь не надышаться пылью, которая все здесь покрывала, я осторожно разложила книги и тетради на две большие стопки. А затем бегло пролистала последние. Все страницы в них были испещрены формулами, многих обозначений в которых я не знала. Нужно было быть самим профессором Сплендери или его учеником, которого у него, насколько я знаю, не было, чтобы разобраться в них. А потому забирать их все с собой сейчас не было никакого смысла.
Все, кроме той тетради, которая лежала на самом верху, и которую я обнаружила в первую очередь. В ней формулы перемежались с целыми абзацами текста. Написанного, впрочем, так мелко и неразборчиво, что потребовался бы не один день чтобы разобрать его целиком. Мое внимание привлекла нотная линейка, расчерченная от руки на последней странице тетради. На нее было нанесено несколько тактов, просто ноты, без обозначения длины звуков. Обрывок мелодии, которую, как мне показалось, я уже когда-то слышала, но не могла сейчас вспомнить где.
– Нам пора, - Дэсмонд подошел ко мне, беря меня за руку, и я закрыла тетрадь, забывая о ее странном содержимом.
Крепко сжимая тетрадь в одной руке, а другой держа мужа за руку, я вышла за порог дома, возвращаясь из его темноты в полный солнца осенний день. Пока мы возвращались к экипажу, ждавшему нас у придорожной гостиницы, я ни разу не обернулась, чтобы посмотреть на дом. Хотя и очень хотела это сделать. Но боялась. Потому что мне казалось, что этот старый дом здесь ждал только нас. И теперь, когда это ожидание было окончено, он уйдет во тьму небытия, растворившись в вечности вслед за своим хозяином.
– Пообещай мне кое-что, - Дэсмонд пристально посмотрел на меня, когда мы вернулись в экипаж, чтобы продолжить путь.
– Никогда не заходи в незнакомые здания без меня. Особенно в такие, как дом профессора.
Дома у дороги могут скрывать в себе что угодно. Быть ловушкой для усталых путников. Воротами в мир, откуда нет возврата. С помощью магии можно сотворить разные, порой чудовищные вещи. Тебе не нужно об этом знать. Просто пообещай мне, что не будешь рисковать собой. Не будешь даже близко подходить к местам, которые покажутся тебе странными. Магический зов - страшная вещь, которая может действовать на большом расстоянии и которой очень трудно сопротивляться.