До края. Пролог

Младший Денис

– Хм… Я… – монах задумался.

Как и он сейчас, Карл много времени уделял переписи книг, но такими маленькими текстами он не занимался. «Императорская печать? Что могло быть у отца от императора – правителя враждебной страны?»

– Я не знаю даже, – развёл руками монах. – Всё, что есть – здесь. Остальное продали. Был бы там свиток, я бы запомнил…

– «Продали»?! – Хартман в тот же момент впал в ярость. Доселе Деон не замечал, что носит рыжий под длинным плащом. Теперь он знал. Не успел он опомниться, как Клинт обнажил клинок, и лезвие упёрлось монаху в грудь. –

Такую вещь ты бы не продал, святоша! Где ты его спрятал? Ты его читал?!

– Что… Я… не…

В этот момент Деон будто разучился говорить. Впервые его жизни кто-то угрожал и всё, что он мог вспомнить сейчас, так это молитву жизни, которую и говорил в уме. Но страшнее всего был не клинок у его сердца, а ужасный, дьявольский огонь в глазах Клинта. «Этот человек – убийца! Он убьёт меня! И он настолько уверен в своём умении убивать, что не побоится бросить вызов самому Богу! Кто он такой?»

– Подумай ещё раз хорошенько, святоша. Скажи, где свиток? – Хартман начал двигать меч, и лезвие морозом обожгло монаху подбородок. – Эй! Ты меня слышишь? Очнись, монах!

Он помахал Деону перед лицом и легко стукнул по лбу. Немного, но это помогло. Монах заговорил.

– Я без понятия, п-простите. Как отец умер, мы взяли все его вещи. П-половину отвезли в другой храм, к его сестре, ещё п-продали одежду горожанам, а д-другое всё у м-меня тут…

Клинт презрительно взглянул на него. Потом убрал клинок. Это оказалась рапира тонкой работы. Необычно, что этот странник ходил с таким неудобным оружием. Он мог бы носить револьвер или ружьё, но видно было, что к рапире у него было особое отношение. Та была вычищена, идеально заточена и в руке хозяина лежала, как влитая.

– Ты поедешь со мной, – он сунул рапиру в ножны и вышел из каморки.

– Ч-что? Постой! – шокированный таким дерзким заявлением, Деон кинулся вслед. – Я не могу! Здесь у меня всё! Мне нужно переписать книги до Морозов! Меня ждёт огород! Как я могу…

Клинт Хартман не слушал его. Он быстрым шагом поднялся по лестнице и направился к дверям наружу. Его намерениям спросить о лошади и воде не было суждено сбыться, потому что у дверей храма его уже ждали.

– Ага, вот и он!

Человек с чрезмерно широким телом – таким, что ремень еле держал на нём штаны, – в шляпе и с золотым значком был шерифом Далтоном. Шериф стоял в окружении трёх своих людей, – все с табельными тренерами наперевес. Поодаль стояли и шёпотом молились Артур, Анна и две монашки.

– Ты сукин сын! – шериф показал толстым пальцем в рыжего и состроил гневную гримасу. – Ты убил продавца за мешок кукурузы! Ты хоть понимаешь, что ты сделал?

Хартман молчал. Он безучастно смотрел на шерифа, его псов и почти не дышал.

– Я к тебе обращаюсь, слышишь! – закричал шериф и взвёл курок револьвера, не доставая из кобуры.

– Ты трус.

Услышав слова рыжего, Далтон побагровел и злобно запыхтел. Остальные тоже напряглись и подняли тренера.

– А ну повтори! – вызывающе сказал шериф.

Клинт спокойно повторил:

– Ты – трус.

Он положил мешок кукурузы на ступени. Затем он стал медленно спускаться, продолжая говорить:

– Ты не только взял с собой огнестрельное оружие на бой со смертным человеком, но и привёл своих псов, – он спустился с лестницы под прицелом трёх ружей и встал. – Я не уважаю никого, но тебя – больше прочих.

– Бросай оружие на землю, сукин сын! – приказал ему Далтон. В окружении трёх верных людей он чувствовал себя в полной безопасности.

– В отличии от тебя – я не трус.

Внезапно лицо Клинта изменилось. Его глаза загорелись яростным огнём. Брови сомкнулись над яркими глазами, а во рту оскалились зубы. Никто не успел заметить, как на месте рыжего в воздухе завис его плащ.

– Сукин…

Внезапно он возник прямо перед шерифом. Рука с рапирой дёрнулась, и в воздух вырвался фонтан крови. Так же стремительно он метнулся к остальным. Вокруг Клинта мелькнул блестящий клинок, и оба пса упали замертво. Третий успел выстрелить, но мимо, – Клинт отклонил ствол тренера эфесом. Затем лезвие пронзило его грудь, и тут же рыжий вырвал его наружу. За две секунды прервались четыре жизни.

Клинт выдохнул, будто всё это время не дышал. Он резко смахнул с рапиры кровь и вернул в ножны. Теперь все видели на нём блестящую броню – доспех, – грудной и на правой руке. Перед ними стоял не кто иной, как один из благородных рыцарей Нортфорта, один из столетнего ордена, верный и справедливый эквит короля.

Глава III

В серый прохладный день, когда однако солнце пробивалось ещё сквозь тучи, по дороге из города цокал копытами Черногривый. Ведя коня не быстро, юноша верхом, находясь явно в хорошем расположении духа, во все глаза разглядывал поля. Ветер гулял, топтал пшеницу, развевал одежды крестьян. Облака бежали по небу далеко за горизонт, чтобы там стать великой грозой. Навстречу всаднику двигалось овечье стадо, подгоняемое немолодым человеком. Поравнявшись с ним, пастух приподнял шляпу:

– Здарово, Эрик!

– Привет! – юноша улыбнулся.

– Что, в городе был?

– Да, был.

– Ну как там? – спросил пастух, останавливая стадо.

– Хорошо, только здесь лучше!

– Правда! – пастух засмеялся. – Чего ездил?

– Да купить кое-что, – глаза Эрика подозрительно ушли в сторону.

– Ну ладно, удачи.

Они распрощались. Юноша же спустился в деревню. Когда конь подошёл к дому, Эрик спешился, подвёл его к коновязи. Черногривый недовольно посмотрел на хозяина, но всё-таки дал себя привязать. Из дома появилась мать с чем-то в руках.

– Эрик, ты?

– Я.

– Ты что же, уже вернулся? Как неудачно, – старушка подошла ближе.

– Ну что такое? – устало посмотрел на неё юноша.

– Да вот! – она помахала перед его лицом.

Эрик выхватил то, что она держала, – это было письмо. Он вопросительно посмотрел на мать, не собираясь тратить время на прочтение.

– Ллойд возвращается! Вот как раз письмо пришло, – он обещает сегодня днём.

– Да? Неплохо. Ну я пойду, – Эрик развернулся, вернув матери письмо.