До первого выстрела
Шрифт:
— Спасибо, капитан!
Сергей повесил трубку. Остался один жетон. Поговорить с Ольгой вполне хватит. Она ответила не сразу:
— Да?
— Это я, Оля! Здравствуй, родная!
— Господи, Сережа? Здравствуй! Ты жив?
— Жив и невредим. Ты вот что, Оля, собирайся потихоньку. Возможно, сегодня ночью все мои дела закончатся.
— Правда?
— Правда! Ты должна быть готова с утра сразу же покинуть и квартиру и город.
— Я буду готова вечером. Сережа! А тебе сегодня тяжело будет?
— Честно? Не знаю! Скорее всего, да!
— Я буду ждать тебя и молиться.
— Жди! И запомни адрес. Если что, там для тебя кое-что приготовлено. Только скажи, что от меня пришла.
И Сергей повторил Ольге адрес, услышанный от Гурама.
— Все, Оленька, мне пора. До встречи!
Он, не дав ей ответить, повесил трубку.
Вышел из будки, закурил. Тут же появился сопливый бизнесмен.
— Дядь? Может, еще жетонов возьмешь? Теперь за полцены.
— Звони-ка ты сам, дружок! А лучше иди в школу. Ученье, знаешь ли, свет!
Хан подъехал к дому адвоката без четверти девять. Из машины позвонил по сотовому телефону:
— Борис Иосифович? Доброе утро! Это Хан. Меня прислал Эдуард Генрихович передать вам кое-что! Войти позволите?
— А почему господин Гофман сам не позвонил мне?
— Так у него и спросите, мое дело маленькое!
— Жди!
«Вот высокомерная сука! — сплюнул на асфальт Хан. — Но ничего, сейчас ты попляшешь у меня. Исполнишь танец смерти, козел!»
Из трубки послышался голос Огаревича:
— Хан? Заходи. Я разблокировал дверь.
— Иду!
Поднимаясь на шестой этаж, Хан уже знал, как убьет адвоката. Гофман запретил брать с собой ствол. Хан и голыми руками порвет любого. Но в кармане, на всякий случай, лежал моток крепкой проволоки — удавка, а под курткой, в футляре, — остро заточенный нож.
Огаревич открыл дверь и пригласил гостя войти. В коридоре обернулся, спросил:
— Ну, что там у тебя?
Одет Борис Иосифович был в пестрый шелковый халат.
— Еще раз здравствуйте, Борис Иосифович!
— Здравствуй, здравствуй. Что у тебя там?
— Извините, я должен передать вам посылку, только убедившись, что вы в квартире один, таковы инструкции босса.
— Да один я, один! Или ты думаешь, я позволю тебе обыскать собственную квартиру?
— Зачем же, — как-то зловеще проговорил Хан, — я и на слово поверю.
Он расстегнул молнию куртки и достал объемный сверток, набитый газетными листами и перевязанный бечевкой.
— Что это? — удивился Огаревич и, отвернувшись, стал развязывать узлы.
Этим и воспользовался Хан. Он достал нож и дважды ударил адвоката в шею, перерезая позвонки. Тот вздрогнул всем телом, обернулся с искаженным параличом лицом. Борис Иосифович не смог закричать — кровь заполнила полость рта и лилась ручьем через подбородок на шикарный шелковый халат. Хан, глядя в глаза адвокату, вонзил лезвие по самую рукоятку ему в сердце, дернул нож в сторону и вверх, вытаскивая из жертвы. Подхватил падающее тело. Прислонил труп к стене.
Так! Господин Огаревич, с вами все! Посмотрим, говорил ли ты правду, что один в этой хате?
Огаревич обманул. В спальне, на широкой постели спала молодая смуглая девушка. Она открыла глаза тогда, когда Хан склонился над ней. Ужас охватил ее, страх парализовал. Хан же, схватив девушку за курчавые волосы и задрав голову вверх, одним резким отработанным движением полоснул ножом по туго натянутой коже девушки, перерезая горло. Тело забилось, глаза помутнели, из зияющей раны хлынула кровь. Хан брезгливо поморщился и набросил одеяло ей на голову.
Так! Посмотрим, что еще тут интересного! Больше людей в квартире не было.
Зато было много дорогих вещиц. Но Гофман запретил шмонать хату.
Хан вздохнул и, закрыв за собой дверь, вышел на улицу.
Сел в машину. Поехал по улице. У мусорных баков выбросил перчатки. Теперь путь его лежал в кафе «Под ивой», где должна состояться встреча с капитаном и каким-то неизвестным типом. И встреча эта должна стать для них последней в жизни.
Сергей торопился! Ему следовало опередить Хана, но, как назло, прокололось колесо, и он потерял время на его замене.
К кафе первым прибыл Хан. Он мыслил так: если того, кто будет в кафе, в любом случае надо убрать, то, пока нет капитана, лучше сразу покончить с ним. Хан оставил машину на стоянке у озера.
Подняв ворот куртки, он зашел со стороны товарного двора. Дверь и с этой стороны оказалась закрытой. Он постучал.
— Кто там? — раздался молодой мужской голос.
— Свои! Открывай!
— Кто свои?
— Да ты чего, в натуре? От босса я!
— Так и сказал бы.
Дверь открылась. Хан вошел. Спросил:
— Ты один?
— Да! Ваш друг еще не появлялся.
— Задерживается, значит. Ну, пошли, что ли? Выпить есть чего?
— Найдем!
Парень повернулся, и тут же Хан, выхватив нож, вонзил его в спину обитателя кафе. Под левую лопатку. Провернув лезвие, вытащил нож и вытер об одежду парня, который забился на полу в агонии. Хан перешагнул через него, осмотрел помещение. Нашел вход в подвал. Подтянув труп к нише, сбросил его вниз. Убрал следы убийства. Остался капитан. Он противник посерьезней, но поможет фактор неожиданности. Гофман наверняка придумал какую-нибудь легенду для капитана, чтобы тот не ожидал нападения.