До последнего
Шрифт:
— Вы уже внизу эскалатора. Вам остается только сойти с него, и вы испытаете глубочайшую релаксацию. Это чудесное состояние.
Снова взяв его за руку, она спросила:
— Какой ваш любимый цвет?
— Зеленый, — тихо ответил Веб.
— Прекрасный цвет, который успокаивающе действует на психику. Как трава. Сейчас я вложу в вашу руку зеленый воздушный шарик. Вот, уже вложила. Вы его чувствуете? — Веб кивнул. — А теперь я стану наполнять его гелием. Как вы знаете, гелий легче воздуха. Я продолжаю надувать шарик, и он увеличивается прямо на глазах, а потом
Клер молча наблюдала за тем, как рука Веба стала медленно подниматься с подлокотника кресла, словно вымышленный наполненный гелием шарик потянул ее вверх.
— Теперь на счет три ваша рука снова ляжет на подлокотник. — Она досчитала до трех, и рука Веба вернулась в исходное положение. Клер подождала секунд тридцать и сказала: — А теперь вашей руке холодно, очень холодно. Она замерзает.
Рука Веба стала странным образом изгибаться, а потом сотрясаться от дрожи.
— Все хорошо, все нормально, — поторопилась сказать Клер. — Вашей руке снова тепло. — Рука Веба перестала трястись и опять стала мягкой и расслабленной.
В другой ситуации Клер, добиваясь максимального расслабления, остановилась бы на вымышленном шарике. Но что-то в поведении Веба возбудило ее любопытство, и она продолжила свои опыты, придя к неожиданному для себя выводу, что Вебу, возможно, свойственны сомнамбулические состояния. Большинство психиатров считают, что от пяти до десяти процентов населения легко поддаются гипнозу, а некоторая часть людей не подвержена ему вовсе. Что же касается сомнамбул, то это совершенно особая группа. Они настолько чувствительны к гипнозу, что их можно заставить испытывать под гипнозом определенные физические ощущения. Что, собственно, Веб только что и продемонстрировал. Некоторые же из сомнамбул были способны выполнять данные им под гипнозом задания. Люди с высоким уровнем интеллекта также в большинстве своем на удивление легко поддавались гипнозу.
— Вы слышите меня, Веб? — спросила Клер. Он кивнул. — В таком случае сосредоточьте внимание на моем голосе и слушайте, что я вам скажу. Зеленый шарик улетел. Вы же продолжаете пребывать в состоянии релаксации. Теперь представьте себе, что у вас в руках видеокамера, а вы — оператор. — Веб снова кивнул. — Моя задача указывать вам время от времени на объекты съемки. Вы же должны, глядя на того или иного человека сквозь объектив камеры, попытаться определить, что у него на уме. У камеры есть микрофон, так что мы будем не только все видеть, но и слышать. Договорились? — Опять последовал кивок. — Прекрасно. Вы, мистер оператор, прекрасно справляетесь со своими обязанностями. Я вами горжусь.
Клер на минуту задумалась. Как психотерапевт Веба, знакомый с его прошлым, она неплохо представляла себе, куда следует направить объектив воображаемой видеокамеры. Психические проблемы Веба начались не с той роковой стычки во дворе, они уходили корнями в детство и были напрямую связаны с его взаимоотношениями с матерью и отчимом. Тем не менее она решила начать с еще более ранних событий из жизни своего пациента.
— Я хочу, чтобы вы вернулись в восьмое марта 1969 года,
Веб некоторое время молчал, потом сказал: «Да».
Она знала, что восьмое марта — день рождения Веба. Восьмого марта 1969 года ему исполнилось шесть лет. Это был последний год, когда он виделся с Харри Салливаном. Она хотела вызвать в памяти Веба приятные воспоминания, связанные с его отцом, а день рождения подходил для этого как нельзя лучше.
— Итак, мистер оператор, поведите вокруг камерой и расскажите мне, что вы видите.
— Я вижу дом и комнату. Но в комнате никого нет.
— Сконцентрируйтесь, подстройте фокус и снова поведите вокруг камерой. Неужели вы никого не видите? Как-никак, это восьмое марта 1969 года. — На мгновение у нее мелькнула мысль, что в тот день никакого праздника Вебу не устраивали, и она испугалась.
— Минуточку, — сказал Веб. — Кажется, я что-то вижу.
— Так что же вы видите?
— Мужчину... Нет, женщину. Она очень красивая. У нее на голове смешная шляпка, а в руках торт со свечками.
— Похоже, у кого-то в этом доме праздник. Но у кого — у мальчика или у девочки? Что вы на это скажете, мистер оператор?
— У мальчика. А вот стали появляться и другие люди. И все они кричат: «С днем рождения»!
— Как хорошо, Веб, что этому мальчику устроили праздник. А что вы можете сказать об имениннике? Как он выглядит?
— Он довольно высокий, и у него темные волосы. Вот он надувает щеки и задувает свечки на торте. И все начинают петь, поздравляя его с днем рождения.
— А отец этого мальчика тоже поет вместе со всеми? Вы его видите, мистер оператор?
— Да, я вижу его, вижу. — Веб покраснел и стал дышать шумно и быстро. Клер внимательно следила за его состоянием. Она не стала бы рисковать его физическим и психическим здоровьем ни при каких условиях.
— Ну и как же выглядит отец мальчика?
— Он очень большой. Больше, чем все мужчины в комнате. Настоящий великан.
— И что же происходит между мальчиком и его великаном-отцом, мистер оператор?
— Мальчик бежит ему навстречу, а отец поднимает его как пушинку и сажает себе на плечи.
— Какой, однако, сильный у него отец.
— Отец целует мальчика. Потом отец с ребенком на плечах кружится по комнате, и они вместе распевают какую-то песню.
— Прибавьте звука, мистер оператор. Вы слышите слова песни?
Веб было покачал головой, но потом кивнул в знак согласия.
— Да. Там что-то говорится о блестящих глазах.
Клер порылась в памяти, и тут ее осенило: она вспомнила, что Харри Салливан был ирландцем.
— Он поет песню «Ирландские глаза». Там есть такая строчка: «Ирландские глаза смеются» — верно?
— Похоже на то, — сказал Веб. — Но нет, он сочинил к этой песне свои собственные слова. Получилось смешно, и все в комнате смеются. А теперь он передает мальчику какую-то вещь.
— Это подарок? Подарок по случаю дня рождения?
Лицо Веба исказилось, и он всем телом подался вперед. Клер забеспокоилась и пересела поближе к Вебу.