До трех еще рано
Шрифт:
Я не знала, как буду поддерживать семью в финансовом плане. У нас всегда было две зарплаты. Мы стали жить совсем по-другому. Мы отказались от машины и стали по-другому делать покупки. Это оказалось совсем несложно. Теперь мы не тратили деньги на одежду для работы, на химчистку, транспорт, ланчи, круассаны и кофе, а все это была достаточно большая доля нашего бюджета. Поэтому страшно было вначале бросить работу и измениться. Встречаясь с людьми на улице, мы говорим: „Я работаю тем-то…” Было очень трудно сказать: „Я мама”.
Оставаться дома было намного труднее, но я очень-очень редко теперь просыпалась по ночам, чувствуя себя подавленной. А ведь это происходило раньше постоянно. Вы никогда не справляетесь с проблемами одинаково. У меня ни на минуту не появлялось желание вернуться на работу».
Уйти с работы оказалось нелегко для Милли как с психологической точки зрения, так и с финансовой.
«Самое большое отличие от прежней жизни после увольнения с работы заключается в том, что вы становитесь вовлечены в местную общественную жизнь. Вы знакомитесь с людьми около школьных ворот, на приеме у врача, вместе пьете кофе и ведете на занятия детей. Вы знакомитесь с совершенно разными людьми. Иногда вы участвуете даже в местных политических мероприятиях, проводите кампании в поддержку парков. А так как вы не летите все время куда-то, то можете поболтать с продавцами и с другими людьми. Просто поразительно, как все изменилось в моей жизни. До того как я оставила работу, я прожила 15 лет в этом районе, и ни один местный торговец не знал меня, чтобы простить мне недостающие 50 пенсов. А потом я перестала работать, и у меня появился Матти. Я не могла пройти по округе, чтобы меня не остановили. Мне приходилось задерживаться по полчаса в каждом магазине, куда я заходила. Все обнимали Матти, клали ему монетки в ручку. Он родился в совершенно другом мире, чем мои старшие дети. Мы живем в районе, где осуществляется фантастическая программа „SureStart”. У детей теперь есть спортивный зал, проводятся уроки плавания, уроки йоги для мам, во время которых работает детская комната для малышей, устраиваются экскурсии и многое другое.
Теперь я горжусь своей жизнью – я хотела работать, и я работала, но я изменилась, когда работать стало невозможным. Сейчас я все время посвящаю детям. Однажды я вернусь на работу. Но пока мое место в семье».
2. «Сумочка-обманка» и адские ясли
У Эллы и Патрика МакМилланов трое детей: Генри (8 лет) и близнецы Мика и Зу (4 года). Элла – журналист, а Патрик – музыкант. Начало семейной жизни Эллы и Патрика казалось прекрасным – дом за городом, постоянно проживающая в семье няня. Но карьера вынудила их переехать в город, где все пошло не так. История незабываема из-за череды неприятностей, а также благодаря использованию Эллой «сумочки-обманки», для того чтобы можно было незаметно покинуть офис. Случай МакМилланов показывает, как влияет на жизнь молодой семьи работа в сфере британской культуры. Элла рассказывает свою историю:
«Я испробовала буквально все способы заботы о ребенке, прежде чем мой сын пошел в школу, но не нашла ничего, что оказалось бы прекрасным. Постоянное присутствие няни в доме, пока мы жили за городом, казалось многообещающим, но она не была в состоянии подняться раньше семи часов, когда мне требовалось успеть на поезд, чтобы попасть в офис в Лондоне. Поэтому я оставляла ребенка в автомобильном кресле перед ее дверью, которую открывала в надежде, что, если ребенок заплачет, няня проснется. Она никогда не начинала работу раньше 11 часов в родной Испании, как она потом объяснила. Из чего я понимала, возвращаясь вечером домой, что она редко выводила ребенка гулять, но рассказывала ему массу сказок, обычно держа мальчика на коленях. Она была чрезвычайно добрая и веселая, но довольно полная, а когда я спрашивала ее, почему они не гуляли, она обычно отвечала: „Ну, было похоже, что собирается дождь”. Я пыталась объяснить ей, что в Англии так бывает каждый день.
Переезд в Лондон, чтобы подстроиться под работу мужа и мою, означал, что мы могли позволить себе только крошечную квартиру с двумя спальнями без места для проживающей в доме помощницы. К тому времени Генри исполнилось полтора года, и его можно было отправлять в ясли „Занятые ручки”, которые находились неподалеку от дома и принимали детей его возраста. Однако ясли закрывались в 6 часов, поэтому мне нужно было уходить с работы в пять часов самое позднее, а большинство коллег в редакции не уходили с работы раньше шести или семи часов вечера. Мои ранние уходы, несмотря на то что я появлялась в офисе на час раньше других, стали предметом незаслуженных замечаний со стороны коллег. Удивительно то, что меньше всего сочувствовали мне другие женщины (главным образом бездетные). Босс любил подшучивать, когда видел, что я навожу порядок на рабочем месте, перед тем как уйти: „Спасибо, что заглянули”.
Со временем мы переехали в дом, и я нашла более дорогие ясли, единственные в нашем
Однако случалось, что я задерживалась на совещаниях и не могла сбежать и поэтому не успевала к заветным 7 часам. Однажды, будучи уже беременной близнецами, я неслась через весь Лондон в машине, позвонив в ясли, что задерживаюсь на пять минут. Из-за аварии на дороге я опоздала на еще большее время и приехала в ясли в 7:15. У дверей стояли две девочки в возрасте подростков. Я с ужасом наблюдала, как мой сын прополз у них под ногами и бросился ко мне навстречу прямо через дорогу. На следующий день я получила счет на 70 фунтов за то, что два человека вынуждены были меня ждать в течение 15 минут. Я заплатила 20 фунтов, на повышенных тонах побеседовала по поводу моих постоянных опозданий с заведующей яслями, которой было всего двадцать лет с небольшим, и немедленно забрала ребенка из яслей. Жаль, что тогда я не пожаловалась властям на воспитателя, пренебрегшего своими обязанностями».
3. Жить по средствам
В семье Кемпбеллов (мать – Даниэлла, 36 лет, консультант по информационным технологиям, занята на работе неполный день; отец – Захари, 38 лет, инженер) три дочери, которым сейчас 9, 8 и 4 года. Супруги планировали свои финансы, чтобы можно было прожить на одну зарплату, когда наступит такое время. Даниэлла посвятила себя детям так, как когда-то посвящала себя карьере. Она с восторгом пишет, что не зря тратила время на дочерей:
«Вероятно, это необычно, но я всегда считала, что лучше останусь дома с детьми, чем буду иметь хорошую и высокооплачиваемую работу. Со временем, когда мы с мужем купили дом, то не сильно пострадали в материальном смысле. Мне нравилась моя работа, в моем подчинении находилось около 30 служащих в течение пяти лет. Когда я забеременела первой дочерью, мой управляющий директор не удивился. Мы были небольшой компанией, где постепенно ушли в отпуск по уходу за детьми четыре помощника директора. Меня повысили, понимая, что я не планировала ребенка. Для меня было совершенно понятно, что часы, которые я проводила на работе, и командировки совершенно не вяжутся с моим пониманием материнства. Я чрезвычайно напряженно работала восемь лет и хотела полностью посвятить себя ребенку. Я ожидала встретить неодобрение со стороны сотрудников по поводу моего решения „остаться дома”. Некоторые женщины, которые работали со мной и были старше меня, представляли первую волну преуспевших женщин в нашей сфере деятельности. Удивительно, но никто не критиковал мое решение. Одна моя коллега – ей было за пятьдесят, убежденная феминистка – рассказала, как она жалела, что не проводила больше времени со своими детьми, пока они были маленькими. Я также была свидетельницей проблем работающих матерей на примерах моих сверстниц – тревога из-за больных детей, безответственность грубой няни, чувство вины оттого, что маленькие дети оставлены на попечение чужих людей. Меня это не привлекало.
Мой муж поддержал мое решение, он также считал, что мне выбирать, хочу я вернуться на работу или нет. Первый год дома был очень трудным, хотя могу сказать об этом только сейчас, потому что тогда твердо сказала себе не задаваться вопросами по поводу своего решения. Я обожала дочку и хотела проводить с ней каждую минуту. Однако я ужасно скучала по работе. Мне нравились мое положение, финансовая независимость, интеллектуальное кипение прежней жизни. Мне также нравились социальные перемены и люди, с которыми я работала. Проводя много часов на работе во время беременности, я не стала участницей ни одной группы женщин, объединенных одним сроком родов. У меня не было суперподруги, имевшей ребенка возраста моей дочери. Тогда мне было очень одиноко. Иногда дни казались такими долгими – ежедневные прогулки в парке и однообразие жизни дома. Через двадцать месяцев после рождения первой дочери у нас появилась вторая. К этому времени у моей старшей дочки появилась хорошая компания. Я подружилась с неработающими мамами, большинство из которых были образованными женщинами со сходными взглядами на жизнь. Со времен университета я не могла столько времени посвящать дружбе. Я также поняла, что иметь и грудного ребенка, и умеющего ходить очень приятно, так как день был очень занятым, а мой опыт и материнская уверенность только укреплялись».