До встречи с тобой
Шрифт:
Это было потрясающее путешествие, которое, похоже, включало все сорта нестандартных занятий, которые Уилл вряд ли пробовал даже до несчастного случая. Но каждый раз, упоминая что-либо — сплав по бурной реке, банджи-джампинг и так далее, — она показывала Уиллу фотографии молодых инвалидов, занимающихся тем же самым, и говорила: «Если я и вправду должна все это попробовать, как вы говорите, вы обязаны составить мне компанию».
Должен признаться, она меня изрядно впечатлила. Находчивая крошка!
Уилл слушал ее, и я видел, что он читает документы, которые она разложила перед ним.
— Откуда вы все это узнали? — наконец спросил он.
— Знание — сила, Уилл, — подняв брови, сказала она.
И мой сын улыбнулся, как будто она отпустила остроумное замечание.
— Итак… — произнесла Луиза, когда вопросы закончились. — Мы уезжаем через восемь дней. Вы довольны, миссис Трейнор? — В ее голосе прозвучал легкий вызов, как будто она подстрекала Камиллу ответить «нет».
— Если вы все этого хотите, я не против, — ответила Камилла.
— Натан? Ты не передумал?
— Держите карман шире.
— И… Уилл?
Все посмотрели на него. Не так давно о любом из этих занятий нельзя было и помыслить. Не так давно Уилл с удовольствием ответил бы «нет», только чтобы расстроить мать. Он всегда был таким, наш сын: запросто мог поступить неправильно, лишь бы не подумали, будто он подчинился. Не знаю, откуда она взялась, эта тяга к ниспровержению. Возможно, именно благодаря ей он был столь успешен на переговорах.
Уилл посмотрел на меня с непроницаемым видом, и у меня свело челюсть. Затем посмотрел на девчушку и улыбнулся.
— Почему бы и нет? — сказал он. — Мне не терпится посмотреть, как Кларк ныряет в порог.
Девчонка сразу выдохнула — от облегчения, — как будто ожидала, что он скажет «нет».
Забавно… По правде говоря, когда она только пробралась в нашу жизнь, я не вполне ей доверял. Уилл, несмотря на все свое буйство, был уязвим. Я побаивался, что им будут манипулировать. Несмотря ни на что, он богатый молодой человек, и когда поганка Алисия сбежала с его другом, он почувствовал себя никчемным — как и любой на его месте.
Но я видел, что Луиза смотрит на него со странной смесью гордости и благодарности, и внезапно я безмерно обрадовался, что она рядом. Мы никогда не говорили об этом вслух, но мой сын оказался в самом беспомощном положении. Что бы она ни делала, похоже, это давало ему передышку.
Несколько дней в доме стоял слабый, но отчетливо праздничный дух. Камилла исполнилась тихой надежды, хотя не желала этого признавать. Я понимал подтекст: в конце концов, что именно нам праздновать? Я слышал, как она поздно вечером разговаривает с Джорджиной по телефону, подбирая оправдания принятому решению. Джорджина вся в мать: уже изобретала способы, какими Луиза может использовать положение Уилла к своей выгоде.
— Она предложила заплатить за себя, Джорджина, — возразила Камилла. — Нет, дорогая. Полагаю, выбора нет. Время на исходе, и Уилл согласился, так что мне остается только надеяться на лучшее. Полагаю, тебе следует делать то же самое.
Я знал, чего ей стоит защищать Луизу, даже просто быть с ней любезной. Но она терпела девчонку, зная, как и я, что Луиза — наш единственный шанс сделать сына хотя бы отчасти счастливым.
Мы не говорили об этом вслух, но Луиза Кларк стала нашей единственной надеждой сохранить ему жизнь.
Прошлым вечером я зашел выпить с Деллой. Камилла навещала сестру, поэтому на обратном пути мы решили прогуляться вдоль реки.
— Уилл едет отдыхать, — сказал я.
— Замечательно, — откликнулась она.
Бедная Делла. Я видел, как она борется с инстинктивной потребностью спросить о нашем будущем, обсудить, как этот неожиданный поворот может повлиять на него. Вряд ли она когда-нибудь осмелится. Не раньше, чем все разрешится.
Мы шли, любуясь лебедями, улыбались туристам, которые катались на лодках под ранним вечерним солнцем, и Делла рассуждала о том, что путешествие может оказаться просто чудесным и показать Уиллу, что он начинает привыкать к своему положению. Очень мило с ее стороны, учитывая, что в некоторых отношениях у нее есть все основания надеяться на печальный исход. В конце концов, именно несчастный случай с Уиллом нарушил наши планы жить вместе. Она может втайне надеяться, что однажды ответственность за Уилла спадет с моих плеч и я стану свободен.
Я шел рядом с ней, чувствовал ее руку на своем локте, слушал бубнящий голос. Я не мог сказать ей правду — правду, которую знала только горсточка из нас. Если девчонка потерпит поражение со своими ранчо, банджи-джампингом, горячими ваннами и так далее, парадоксально, но она меня освободит. И тогда, если Уилл в конце концов решит, что все же хочет отправиться в это дьявольское место в Швейцарии, я смогу бросить семью.
Я знал это, и Камилла знала. Даже если мы не признавались самим себе. Только смерть сына позволит мне жить собственной жизнью.
— Не надо. — Она заметила выражение моего лица.
Милая Делла. Она всегда знает, о чем я думаю.
— Это хорошая новость, Стивен. Правда. Возможно, это начало новой, независимой жизни Уилла.
Я накрыл ее ладонь своей. Мне не хватало смелости признаться, что я думаю на самом деле. И не хватало смелости ее отпустить… а может, и свою жену тоже.
— Ты права. — Я заставил себя улыбнуться. — Давай надеяться, что он вернется, переполненный впечатлениями о канатах и прочих ужасах, которыми молодые люди щекочут друг другу нервы.
— Смотри, как бы он не захотел устроить что-нибудь в замке. — Она пихнула меня в бок.
— Сплав по бурному рву? — предположил я. — Неплохое развлечение для следующего летнего сезона.
Захваченные этой невероятной картиной, мы хихикали всю дорогу до лодочного сарая.
А потом Уилл подхватил пневмонию.
22
Я вбежала в отделение интенсивной терапии. Из-за спутанного плана больницы и врожденного отсутствия какого-либо внутреннего компаса я искала реанимацию целую вечность. Пришлось спросить три раза, прежде чем меня направили в нужную сторону. Наконец я, задыхаясь и ловя ртом воздух, распахнула двери отделения С-12 и увидела в коридоре Натана, который сидел и читал газету. Он поднял взгляд, когда я вошла.